Предпосылки советской государственной тайны, секретности и цензуры

Геннадий Куренков 

В царской России централизованной системы защиты информации практически не существовало. Каждое ведомство решало эту проблему самостоятельно, что приводило к негативным нюансам в общегосударственным масштабе. Хотя, например, в некоторых ведомствах и учреждениях, таких как Министерство иностранных дел, Министерство юстиции, жандармских органах, система защиты информации была на должном уровне.

Как известно, большевики до Великой октябрьской социалистической революции, находились на нелегальном или в полулегальном положении. При этом они накопили большой опыт конспиративной работы. Большевистская партия в дореволюционный период, это, прежде всего, партия революционеров – профессионалов с полувоенной организацией, отсюда и определенное политическое и социальное мышление лидеров партии. Но в начале своей государственной деятельности работа по защите информации теоретически большевиками не планировалась. В теории, как не покажется странным, большевиками не предвиделось создание даже армии, и тем более аппарата или органов по защите информации и цензуры, хотя большевики никогда не скрывали своей главной политической цели — установление диктатуры пролетариата как основы строительства нового общества. 

Сразу после Октября 1917 г. советская власть столкнулась с необходимостью сохранять государственную и военную тайну. Когда в повестку дня встал вопрос об организации системы защиты информации, большевики взяли «на вооружение» и традиции и принципы своей прежней конспиративной работы. С приходом к власти в октябре 1917 г. вопрос о защите информации превратился из чисто партийного в партийно-государственный. Но здесь имел место совершенно иной подход, основанный не только на государственном, но и на новом политическом и идеологическом мышлении, так как на первое место выходило не только государственное, но и идеологическое противоборство государств. Отсюда и соответствующая направленность действий как во внешней, так и во внутренней политике. 

Разразившаяся Гражданская война и интервенция внесли свои коррективы в понимание теории государственного строительства, а практика многократно усилила тенденцию к защите нового государственного строя и власти, а также к защите и контролю над информацией. Следует понимать, что партийные и государственные органы трансформировались в условиях и под влиянием Гражданской войны, соответственно в таких же условиях была создана и система защиты информации, начиная с информации, исходившей от ЦК и Правительства и заканчивая местными государственными и партийными организациями. Но и после Гражданской войны положение мало чем изменилось. Страна продолжала находиться во враждебном окружении капиталистических стран, под постоянной угрозой новой интервенции и войны, продолжалось политическое и классовое противоборство внутри страны. Политическую доктрину большевиков определила сначала борьба за выживание (наличие прямого вооруженного давления как  внутреннего, так и внешнего врага), а затем положение страны как «осажденной крепости» в мире разделенным на два лагеря, «лагерь капитализма и лагерь социализма». Именно это окружение оправдывало проводимую внешнюю и внутреннюю политику. Данное обстоятельство диктовало необходимость создания определенных структур и принятие мер по обеспечению защиты военной, государственной и партийной (политической) тайны. 

Система защиты информации молодого советского государства в дальнейшем развивалась на универсальных законах защиты информации и основывалась на общепринятых в мировой практике основополагающих принципах, таких как, принцип обоснованности и своевременности защиты, ограничения доступа, принцип персональной ответственности, принцип материального и морального стимулирования «носителей секретов» и др. Сломав «старую» государственную машину, необходимо было строить новое, по своей сути, государство. РКП(б) являлась правящей, а впоследствии и монопольной организацией, а значит в партийном аппарате концентрировались и сведения государственного характера. В связи с этим в процессе деятельности государственных и партийных органов появлялись документы, содержащие сведения, составляющие не только государственную, но и партийно-государственную тайну. Партийные тайны превращались в государственные и наоборот. Вот почему значительная часть партийных документов стала иметь гриф секретности. При этом, гриф секретности на партийных документах не всегда означал наличие сведений, составляющих государственную тайну. Данные ограничения могли мотивироваться чисто партийными интересами защиты методов работы партийных структур, классовыми соображениями и, особенно в начальный период, политической и революционной целесообразностью. В отличие от государственных структур, в которых еще с «дореволюционных» времен для работы с «закрытой» информацией, официально имелись перечни сведений, составляющих определённую тайну (в основном, государственную, военную, экономическую и т. д.), не для распространения в печати и других средствах массовой информации, в партийных структурах такого перечня не было. Правда, существовали виды секретных партийных документов, например, отчеты высших партийных органов, протоколы заседаний партийных комитетов, комиссий и др., которым постепенно стали присваивать те или иные грифы секретности. По постановлению 1922 года партийное делопроизводство было отделено от государственного и профсоюзного. 

Не следует забывать, что коммунистическая партия оставалась и общественной организацией, причем как любая общественная организация, даже в современный период, она имела право на защиту своей чисто партийной информации. Организация защиты информации всегда была сложной и дорогостоящей задачей, как в организационном, так и техническом плане. Поэтому большевики принципиально не могли принять децентрализованную систему, как в организационном, так и в политическом плане. Они ориентировались на унифицированную и централизованную систему защиты информации. Это касалось как государственных, так и партийных структур. При этом, если вначале большевики широко использовали критерий политической целесообразности, то ко второй половине 1920–х годов, политическая целесообразность и «политическое чутье» в области защиты информации, все более заменялись нормативно – правовыми нормами. Данный процесс шел одновременно с партийным строительством. На VII съезде в марте 1918 г. РСДРП(б) переименовывается в РКП(б), предложена разработка структуры партийного аппарата и новой программы партии. Через год, на VIII съезде, принимается новая партийная программа, а также организационно оформляются большевистские структуры и партийный аппарат. Все решения партийных органов, включая ЦК, проводились через государственные органы власти и управления, тем самым все мероприятия в области защиты информации осуществлялись в рамках государственного строительства и по государственной  линии. Многие вопросы по защите информации и секретности решались на государственном уровне, в основном по линии СНК, ВЧК и Реввоенсовета.

Таким образом, основные принципы системы защиты информации в советском государстве и партийных структурах складывались задолго до Октябрьской революции, в период нелегальной, конспиративной работы, а затем под влиянием Гражданской войны и интервенции, сложного и противоречивого положения СССР на международной арене, при постоянном внешнем прессинге, внутренней политической борьбы и морально – психологическом напряжении сил государства и народа.