ПОИСК ПО САЙТУ

redvid esle



Шахматная олимпиада 1920 года

20 июля празднуется международный день шахмат. Первый шахматный турнир в СССР состоялся уже в 1920 году. Как это проходило рассмотрим в статье Сергея Воронкова.



Как всякое по-настоящему большое начинание – а шахматные чемпионаты СССР, что и говорить, явление планетарного масштаба, – это тоже обязано своим рождением случаю, почти пустяку. Если бы революционер-ленинец Ильин-Женевский не оказался страстным любителем шахмат, кто знает, сколько бы еще лет прошло, прежде чем большевики обратили внимание на «королевскую» игру. В самом деле, не чудо ли это? Еще полыхает по окраинам гражданская война, кругом разруха и голод, всякие там заговоры и красный террор, а тут вдруг – Всероссийский шахматный турнир! Как такое могло случиться в 1920 году?


  О, это такая удивительная цепь совпадений, что поневоле уверуешь в старую истину: случайность – это непознанная закономерность. Началось всё с того, что Александр Федорович Ильин-Женевский… Впрочем, лучше предоставим слово ему самому. В «Записках советского мастера» (Ленинград, 1929) он так живо обо всем написал, что просто грех пересказывать своими словами. А какие прекрасные воспоминания оставили Алехин, Богатырчук, Левенфиш… Может, мне лучше вообще поменьше встревать? Пусть участники и очевидцы событий сами расскажут о времени и о себе.

МОБИЛИЗАЦИЯ

  Ильин-Женевский: «В начале 1920 года я перешел работать в Главное управление Всевобуча (Всеобщее военное обучение. Здесь и далее курсив мой. – С.В.) и вскоре был назначен комиссаром Управления. Участвуя вместе с выдающимися специалистами по физкультуре в разработке программ по допризывной подготовке трудящихся, я предложил им включить в эти программы и изучение шахмат… Главная ценность спорта, говорили они, это то, что он вырабатывает в человеке душевные качества, чрезвычайно важные для бойца. Здесь невольно напрашивалась параллель с шахматами. Ведь шахматы тоже, и в иных случаях даже больше, чем спорт, вырабатывают в человеке смелость, находчивость, хладнокровие, волю, а главное (чего не имеет спорт) – развивают стратегические способности. Мое предложение было принято и утверждено главным начальником Всевобуча тов. Н.И.Подвойским. Скоро уже мы разослали всем нашим начальникам территориальных округов распоряжение о культивировании шахмат и о содействии организации шахматных кружков…»


  Алехин: «Московские шахматисты, перебираясь с места на место, с одной квартиры на другую, вместе с библиотекой и всем инвентарем, невзирая на топливный кризис и многие другие непреодолимые препятствия, наконец дожили до 1919 года, когда на их горизонте появился один из виднейших членов советского правительства. И хотя он был братом еще более знаменитого вождя моряков Раскольникова, сам носил псевдоним Ильин-Женевский (производный от названия города Женева). Отнюдь не слабый шахматист и страстный шахматный энтузиаст, он благодаря авторитету, которым был обязан брату, но не в меньшей степени также благодаря занимаемому посту главного правительственного комиссара Всевобуча, за короткий срок добился того, что красные властители коренным образом изменили свое отношение к королевскому искусству. Из «буржуазного времяпрепровождения» шахматы превратились в их глазах в «высокое и полезное искусство, развивающее интеллектуальные силы подрастающего поколения» (цитата из резолюции съезда деятелей Всевобуча Московского военного округа, состоявшегося в Москве в апреле 1920 года). Вследствие такой перемены во взглядах на московских шахматистов как из рога изобилия посыпались всяческие блага. Прежде всего, блестящая квартира из шести комнат при Центральном военно-спортивном клубе Управления Всевобуча, в «секцию» которого был официально превращен Московский шахматный клуб. Далее, учреждение фонда в размере 100 000 рублей (тогдашняя покупательная способность которого равнялась нынешнему миллиону!) с целью устройства серьезных соревнований. И наконец, что было самым важным, – организация «Всероссийской шахматной олимпиады», которая была проведена в октябре 1920 года» (из книги Александра фон Алехина «Шахматная жизнь в Советской России», вышедшей в Берлине на немецком языке в 1921 году).


  Ильин-Женевский: «Весной 1920 года у нас во Всевобуче стали поговаривать об организации осенью Всероссийской спортивной олимпиады. Я воспользовался этим случаем и поставил вопрос о том, чтобы наряду со спортивными состязаниями были устроены состязания шахматные, по образцу того, как это было сделано на Стокгольмской олимпиаде 1912 года. Мое предложение было принято, и я сейчас же составил организационный комитет, в который вошли Н.Д.Григорьев, Н.И.Греков, А.А.Алехин и я. Спортивная олимпиада так и не состоялась, зато шахматные состязания, которые получили название «Всероссийской шахматной олимпиады», и в том числе чемпионат РСФСР (тогда понятие РСФСР было соответственно нынешнему СССР), нам все же удалось осуществить…


  Наиболее тяжелой задачей, которая легла на оргкомитет, было разыскать и собрать в Москву всех сильнейших шахматистов РСФСР. Данные, которые у нас находились, были совершено недостаточны. Пришлось воспользоваться всероссийским аппаратом Всевобуча и провести своего рода военную мобилизацию шахматистов. Как образец приведу телеграмму, которая была послана во все территориальные округа Всевобуча:

 
  Первого октября Москве состоится шахматный турнир. Приказываю широко оповестить округ настоящем турнире. Помещение и продовольствие Москве обеспечено. Не позднее 15 сентября представить Москву Главупрвсевобуч сведения желающих участвовать турнире: имя, фамилия, адрес службы, занимаемая должность, степень незаменимости, год рождения, начало занятий шахматами, название шахматного общества, каких состязаниях участвовал, занятое место, нуждается ли Москве помещении. О допущенных участию турнире будет сообщено телеграфно. 17 августа 1920 г. № 648/1516.
Замначглавупрвсевобуча Закс.
  Одновременно с этой телеграммой был послан список сильнейших русских шахматистов, персонально приглашаемых в чемпионат РСФСР. Насколько оргкомитет был плохо осведомлен о наличии имеющихся в пределах РСФСР шахматистах, видно из того, что в этот список попали находившиеся в это время за границей Рубинштейн, Бернштейн, Боголюбов и Селезнев».

 
  Богатырчук: «Однажды в начале осени мне сообщили, что на одном из домов Крещатика висит плакат, в котором мне предлагается безотлагательно явиться в местный Отдел физкультуры для переговоров по поводу моего участия в шахматном чемпионате Советской России. У меня, конечно, взыграло ретивое, и я помчался по указанному адресу. Представитель из центра заявил мне, что в октябре в Москве будет проходить турнир лучших шахматных мастеров страны и что я приглашен принять в нем участие. «В турнире будет участвовать Алехин», – добавил он.


  Представитель указал, что он уполномочен предложить мне 15 000 рублей для покрытия расходов по поездке, причем расходы по пребыванию в Москве берет на себя Отдел физкультуры, и они в означенную сумму не входят. Из предложенных мне денег я мог оставить порядочную часть семье. Словом, со всех точек зрения предложение было заманчивое, в особенности перспектива снова тряхнуть шахматным оружием. Я согласился, получил деньги и направился домой поделиться новостью с женой…
  Но по мере приближения к дому мой энтузиазм значительно ослабел, ибо я упустил из виду весьма важное обстоятельство: мог ли быть уверен, что во время моего отсутствия Киев не попадет в руки какой-либо новой власти (по словам Богатырчука, за годы гражданской войны Киев пережил десять смен власти!) и я в результате не буду отрезан от семьи и от любимой работы?
  Когда я поведал обо всем жене, она выдвинула новое возражение, что я еще недостаточно оправился от сыпного тифа, чтобы выдержать тяготы поездки и напряжение турнира. Долго мы взвешивали все за и против – и в конце концов решили не рисковать. Забрала моя жена все денежки и отправилась сама к представителю. Не знаю, чему тот больше удивился: мотивам ли моего отказа (жена, конечно, упомянула лишь об опасениях за мое здоровье) либо возвращаемой нетронутой пачке денег. Но он мой отказ принял, и на том моя проектируемая поездка закончилась» (из книги Федора Богатырчука «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту», Сан-Франциско, 1978).


ХЛЕБНЫЙ БУНТ

  Из прессы: «В главном турнире приняли участие 16 шахматистов: Алехин, Григорьев, Зубарев, Н.Павлов-Пьянов, Целиков, Ильин-Женевский (Москва), Голубев, Левенфиш, И.Рабинович, Романовский (Петроград), А.Куббель (Ямбург), Данюшевский (Нижний Новгород), Мунд (Лодзь), А.Рабинович (Вильно), Блюменфельд (Саратов), Д.Павлов (Могилев).
  К сожалению, не удалось привлечь целый ряд сильнейших русских шахматистов, как то: Бернштейна, Рубинштейна, Дуз-Хотимирского, Сальве, Зноско-Боровского, Боголюбова, Богатырчука, Левитского, Селезнева, Грекова и др., но и в указанном составе турнир представлял из себя для оскудевшего за последние годы шахматного искусства в России интереснейшее, большой важности, поучительнейшее состязание.
  Во втором турнире приняли участие 27 любителей, съехавшиеся также из самых разных мест России» («Листок Шахматного кружка Петрогубкоммуны» № 3, 1921).


  Алехин: «К 1 октября в Москву съехались для участия в обоих турнирах примерно 35 шахматистов… Собрание участников, проведенное перед началом турнира, приняло довольно бурный характер, и были моменты, когда казалось, что иногородние игроки откажутся от участия и не солоно хлебавши отправятся обратно. Главная причина недоразумений и расхождений во мнениях состояла в двух недостаточно четко сформулированных пунктах программы: 1) о призах и 2) о продовольственных нормах, установленных на время турниров.
  После долгих споров, в ходе которых иногородние участники дошли до ультимативных заявлений, а затем направили делегацию с целью изложить свои требования начальнику Всевобуча Подвойскому, все спорные вопросы разрешились следующим образом, удовлетворившим всех:
  а) Денежные призы отменяются; вместо них выплачиваются только гонорары за выигранные партии – по 2000 рублей в чемпионате, а также по 1000 рублей в группе победителей турнира любителей и по 500 рублей в предварительных группах. В качестве призов устанавливаются художественные серебряные предметы, а кроме того, победитель чемпионата получает от устроителей почетный приз в виде китайских шахмат из слоновой кости.
  б) Удалось увеличить продовольственную норму участников: сверх одного фунта хлеба (по свидетельству Левенфиша – полфунта) и советского обеда (суп из сушеных овощей и – на выбор – селедочная голова или селедочный хвост) участник получает во время игры немного чая (естественно, также «советского»), сыра и сахарина.
  После удовлетворения этих скромных требований была проведена жеребьевка и принят окончательный регламент».


  Ильин-Женевский: «Необычайно трудно было снабжать участников необходимым продовольствием. Мы с Григорьевым прямо разрывались на части, так как Греков как-то отстранился от работы, а Алехин гордо заявил, что с началом чемпионата он отказывается от участия в организационных делах. Так как основным питанием игроков были скудные красноармейские обеды, то мы употребляли всяческие усилия, чтобы достать еще какое-нибудь продовольствие. Помню, нам удалось раздобыть несколько больших кругов сыру, который являлся в то время большим лакомством. Тем не менее дело не обошлось без инцидента, который сильно взволновал нас. В один прекрасный или, вернее сказать, не прекрасный день группа участников объявила забастовку и предъявила мне, как председателю оргкомитета, ряд требований. Этот любопытный документ, ярко характеризующий обстановку того времени, до сих пор хранится в моем личном архиве.


 
ЗАЯВЛЕНИЕ
Участников Всероссийской шахматной олимпиады.  Ввиду значительного ухудшения продовольственного положения мы считаем необходимым заявить, что при создавшихся условиях мы не в состоянии продолжать турнира и вынуждены его прекратить с воскресенья 17 октября в случае неудовлетворения следующих требований:
  1) Выдача аванса в размере 15 000 р. на человека.
  2) Немедленная выдача оставшегося сыра на руки участникам.
  3) Увеличения хлебного пайка или компенсирование хлеба другим способом.
  4) Немедленная выдача папирос.
  П.Романовский, А.Куббель, И.Рабинович, И.Голубев, Я.Данюшевский, Мунд, Г.Левенфиш.
 

 Любопытно, что Алехин, бывший членом оргкомитета, вместо того чтобы постараться сгладить конфликт или помочь нам советом, еще подливал масла в огонь, заявляя, что он также отказывается играть, так как «не может же он играть с голодными противниками». Большого труда стоило нам уговорить участников продолжать турнир, найдя способ частично удовлетворить их требования».
 


  Левенфиш: «Для улучшения мизерного курсантского пайка петербуржцы избрали завснабом Ваню Голубева, считавшегося опытным «коммерсантом». Ему иногда удавалось добывать у мешочников «харч» в обмен на выдаваемые участникам папиросы… Недостаток калорий возмещался молодым задором и любовью к шахматам. Играли «для души», не опасаясь отбора в следующий турнир. Сражались бодро и «атачисто», было сыграно немало хороших партий, но, к сожалению, большинство из них не удалось сохранить» (из книги «Избранные партии и воспоминания», Москва, 1967).

ПРИЗЕРЫ И ПРИЗЫ

  Из прессы: «Большинство из участников главного состязания после долгого перерыва не смогли развернуть в полной мере своих боевых способностей на шахматном поле битвы. Несомненно, слабее своей силы играл, например, Алехин, который с большим напряжением и не без участия фортуны достиг первого места (выделено мною. – С.В.). Играющий, наоборот, лучше всех Левенфиш занял лишь третье место благодаря тому, что в самом начале турнира, не разыгравшись еще, свел вничью и проиграл некоторые партии, достигнув в последних уже совершенно выигранных позиций… Неожиданно хорошо сыграл Романовский, достигший 2-го места и опередивший трех маэстро» («Листок Петрогубкоммуны» № 3, 1921).


  Согласитесь, пассаж об Алехине впечатляет! Как видите, мнение о том, что он «без особого труда» и «блестяще» выиграл первый приз, укоренилось не сразу, а лишь годы спустя, с легкой руки его биографов В.Панова и А.Котова. Да, если идти от результата, их оценка выглядит убедительно. Однако анализ сохранившихся партий Алехина (к сожалению, до нас дошли только восемь) показывает, что победа далась ему весьма нелегко.
  Впрочем, принимать слова «Листка» за чистую монету тоже не стоит: как вскоре (в № 9) выяснилось, в его редколлегию входили «заинтересованные лица» – Левенфиш с Романовским. Учитывая это обстоятельство, слова об «играющем лучше всех Левенфише» смотрятся не очень-то прилично…
  Ну, а закончим представление первого призера отрывком из огромной шуточной поэмы об олимпиаде, написанной известным в свое время московским шахматистом Борисом Григорьевым. Поэма технически слабовата, но образ Алехина настолько отличается от канонического (вдумайтесь: «хоть собственного плана он сам не создает…»), что одно это с лихвой искупает все огрехи автора. С годами всё большую ценность приобретают свидетельства, написанные до того, как гении «забронзовели» и о них стали писать с придыханием.



Алехин – наш гроссмейстер.
  Знакомить? – Для чего же!
  Известность, как и клейстер,
  Пристанет – не сдерешь!
  Ничьих рекомендаций
  Не надобно ему,
  А приз – пук ассигнаций,
  Он сам сказал: «Возьму!»
  – Какого же вы мненья
  О творчестве его? –
  Всеобщее сужденье
  Покамест таково:
  Хоть собственного плана
  Он сам не создает,
  А ищет лишь изъяна, –
  Беда! – коли найдет…
  Сверлит больное место,
  Долбит как долото!
  Игру всю в кашу, в тесто.
  Не выдержит никто!
  К тому же и уменье
  Поймать живую нить,
  И мысли напряженье
  Огромное развить…
  Он демон разрушенья,
  Опаснейший микроб
  Гниенья, разложенья,
  И это – не поклеп!
  Дебют ведет он зыбко
  (Теория строга!),
  Малейшая ж ошибка
  И – горе для врага.




Алехин: «Успех молодого П.Романовского, прибавившего к своему имени мастерский титул (по словам Романовского, «это звание присуждалось либо за первое место, либо за второе при условии, что на первом месте будет Алехин; участие последнего считалось как бы вне конкурса»), был вполне заслуженным и никоим образом не явился неожиданностью. Уже в Мангейме (1914) он подавал большие надежды, а сейчас, с улучшением здоровья, игра Романовского стала более стабильной, и ныне он, несомненно, является одним из сильнейших русских мастеров.


  Левенфиш, который из-за недостатка свободного времени в последние годы держался в стороне от шахмат (он – руководитель центральной химической лаборатории Петрогубкоммуны), начал турнир весьма неудачно, потерпев два поражения, но потом подтянулся, не проиграл больше ни одной партии и закончил турнир третьим.
  Напротив, И.Рабинович, на которого в Петрограде возлагали особые надежды, не вполне их оправдал. Выросшему в традициях позиционной школы, ему порой недоставало необходимой уверенности в ситуациях, богатых тактическими возможностями, из-за чего он иногда попадал в проигрышные положения даже против более слабых противников: общая черта (увы, почти единственная) с Рубинштейном!




  Что касается трио, которое разделило последние призы (5-й, 6-й и 7-й), то прежде всего назовем виленского маэстро А.Рабиновича. Поначалу он пробудил основательные надежды стать гораздо выше, поскольку в блестящем стиле выиграл первые четыре партии, что даже на какое-то мгновение сделало его лидером турнира. Тот факт, что А.Рабинович потом отстал, следует приписать не только усталости и недостатку тренировки, но и… разменному варианту испанской партии, к коему он питает своего рода органическое отвращение, вследствие чего он черными проиграл в этом дебюте четыре (!) партии почти без сопротивления.



  Н.Григорьев – несомненно, одно из самых ярких светил, взошедших на нынешнем шахматном небосклоне. Шахматист многосторонних знаний (что особенно проявилось в ведении пешечного эндшпиля), а также недюжинной практической силы, почти достигший мастерского уровня, Григорьев прежде всего является неутомимым и фанатичным пропагандистом шахматного искусства. Несмотря на свою молодость (26 лет), он в трудные 1917–1919 годы являлся фактически единственным человеком, чьей энергии московские шахматисты были обязаны тому, что огоньки в их сердцах вопреки всем трагическим событиям в окружающем мире не угасли. Ныне Григорьев занимает пост председателя Московского шахматного клуба, возглавляя также шахматную секцию Всевобуча… Олимпиаду он начал неудачно, но выиграл три партии на финише, что позволило ему попасть в число призеров.



  Арвид Куббель, без сомнения, сильный шахматист почти мастерского уровня, обязан успехом главным образом своему ровному, спокойному характеру, что позволило ему победить большинство «dii minores» (младших богов), в то время как во встречах с остальными призерами он, напротив, набрал всего одно очко.
  Среди непризеров надо прежде всего упомянуть Блюменфельда, который с годами достиг значительной ровности игры, о чем свидетельствует и то, что на его долю приходится наименьшее число поражений. Если бы в последнем туре он не проиграл уже стоявшую на выигрыш партию против Ильина-Женевского, то ему достался бы (и притом вполне заслуженно) пятый приз».


  Ильин-Женевский: «Волнения и хлопоты, связанные с этим турниром, вконец подорвали мои силы. Незадолго до его окончания я свалился в постель. На почве старой контузии у меня произошел нервный паралич левой ноги. Турнир я все же продолжал. Две последние партии я играл лежа в постели, причем одну проиграл (Левенфишу), а другую умудрился даже выиграть (у Блюменфельда). В общем, результат игры у меня оказался довольно средним».


  Алехин: «В турнире любителей, в котором участвовали 27 шахматистов, состязавшиеся в трех предварительных группах, в результате ожесточенной борьбы таблицу возглавили Выгодчиков (смоленчанин) и Кляцкин. Первый хорошо известен русским шахматистам благодаря своему успеху в московском чемпионате 1911 года (третий позади д-ра Бернштейна и Селезнева), в то время как молодой Кляцкин принадлежит к многообещающим талантам шахматной Москвы (именно у него позаимствовал Алехин идею своего знаменитого дебюта 1.e4 Nf6!). В дополнительном матче за первый приз со счетом 2:0 победил опытный Выгодчиков (и получил право играть в финале следующего чемпионата). Третье место в турнире любителей занял Алексей Алехин».

  Левенфиш: «Легче всего разрешился вопрос с призами. Бежавшие за границу белоэмигранты оставили в ломбардах много ценностей, которые были конфискованы правительством. Оргкомитет получил из ломбардов три предмета. Распределение их производилось весьма оригинальным способом. Призы находились в отдельной комнате. В нее первым вошел Алехин. Он выбрал себе приз и, выходя с объемистой вазой в руках, заявил: «Кажется, в весе я не ошибся». За ним последовал Романовский, мне уже выбирать не пришлось. Призерам были выданы аттестаты. Мой сохранился. Он нарисован на листе плохой рисовальной бумаги, которую с трудом удалось где-то разыскать, – напечатать аттестат не представлялось возможным».



  Алехин: «Торжественная раздача призов состоялась в концертном зале, в котором некогда блистали выдающиеся московские артисты. После успешного окончания церемонии раздачи призов, а также выполненных по спецзаказу советскими художниками и подписанных главным комиссаром Всевобуча и другими знаменитостями дипломов, взору неожиданно предстали – о чудо! – чай и яблочные пирожные из настоящей крупчатки, что подействовало на всех нас как вдохновляющий заключительный аккорд Шахматной олимпиады.
  К сожалению, план издания турнирного сборника ввиду свирепствовавшего в России бумажного голода потерпел неудачу, ибо только те произведения, которые прямо или косвенно служат целям коммунистической пропаганды, могут рассчитывать на предоставление монополизированной государством бумаги».




Кстати, все актуальные публикации Клуба КЛИО теперь в WhatsApp и Telegram

подписывайтесь и будете в курсе. 



Поделитесь публикацией!


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.
Наверх