Мифы и правда о Петре Войкове

Авторы: 
Александр Иванович Колпакиди
Геннадий Владимирович Потапов


13 августа исполняется 130 лет со дня рождения павшего на боевом посту советского дипломата Петра Войкова. 

В последние 30 лет этот герой превратился буквально в "бельмо на глазу" у российских антикоммунистов-антисоветчиков. В ненависти к Войкову объединились монархисты-мракобесы, либералы, псевдоученые "грантососы" и нынешняя власть.
Это факт.

Именно властью в постсоветской России непрерывно возбуждается дискуссия о личности Петра Лазаревича Войкова, инициируется переименование названных в его честь улиц, контролируемое властью ТВ и опосредованно провластные радиостанции и сайты поливают его грязью. 

В ноябре 2015 года в Москве даже проводилось электронное голосование на сайте «Активный гражданин» по вопросу переименования станции метро «Войковская». 

Однако большинство участников этого голосования выступили против переименования. И это – несмотря на мощное давление госпропаганды, черносотенных мракобесов и либералов всех мастей для которой Войков стал настоящим пугалом. 

Разумеется, очернители Войкова обещали продолжать кампании за переименования. В этой связи имеет смысл напомнить кто такой Войков и зачем именно против его памяти ведётся такая яростная борьба. 

Пётр Лазаревич Войков родился 1 августа 1888 года в городе Керчи Таврической губернии. 
Широко распостранена версия о еврейской национальности и имени Войкова (отчество никого не смущает). Сегодня даже в научных изданиях его упорно именуют Пинхусом Вайнером, хотя никаких оснований для этого нет. Интересно, что наши черносотенцы не побрезговали выяснить этот вопрос, сделав запрос в Керчи. Оттуда им пришел ответ, что Войков русский, крещенный в младенчестве в центральном городском соборе. 

В документах Департамента полиции он обозначался как Пётр Лазарев Войков[1]. 
Дед П. Л. Войкова – Петро Войко, был крепостным крестьянином Таврической губернии. Он получил от помещика вольную. Сына назвал Лазарем, потому что его крестили в день этого святого. Родители П. Л. Войкова: Лазарь Петрович и Александра Филипповна - принадлежали к мещанскому сословию. Лазарь Петрович сумел получить гимназическое образование и поступить в Санкт-Петербургский Горный Институт, откуда за участие в студенческих забастовках он был исключён. 

Из Санкт-Петербурга Л. П. Войков переехал в Тифлис, где после окончания Тифлисской Учительской Семинарии получил место учителя математики в Ремесленном училище города Керчи. 

Мать, Александра Филипповна, окончила Керченский Кушниковский женский институт, она много читала и любила музыку. 
В семье Войковых было четверо детей. Старший – Пётр, названный так в часть деда, Павел и сестры: Валентина и Милица. 
В 1898 году Пётр Войков поступает во второй класс Керченской Классической Мужской Александровской Гимназии. Учился он на «отлично». 

«До VI класса гимназии, - вспоминает школьный товарищ П. Л. Войкова Н. З. Кириаш, - мы читали Жюля Верна, Майна Рида, Фенимора Купера, Марка Твена, Вальтера Скотта, Бичер-Стоу. С VI класса мы перешли к чтению Добролюбова, Писарева, Чернышевского, Герцена, Войнич, Степняка-Кравчинского. Это был период зарождения нашего революционного мировоззрения. В гимназии были созданы нелегальные кружки, в которых мы впервые познакомились с учением Карла Маркса».[2]. 

В 1903 году в Керчи происходили волнения. «7–13 августа 1903 года. Таврическая губерния. Керченский уезд. Город Керчь. Всеобщая стачка около 2000 рабочих: порта, грузчиков, чугунолитейных заводов, табачной фабрики, мельниц, типографий и др. Требования — сократить рабочий день до десяти часов, повысить зарплату, оплачивать дни болезни. Активную роль в организации бастующих играла Керченская организация РСДРП. 7 августа стачку начали грузчики в порту, к ним присоединились рабочие заводов. 11 августа, утром, стачку начали рабочие чугунолитейного завода М. И. Бухштаба. Получив отказ в удовлетворении своих требований, рабочие толпой двинулись к заводу Золотарева и остановили на нем работу. Затем рабочие двух заводов направились к центру города, останавливая работы „во всех промышленных и ремесленных заведениях, а также в торговых лавках“. Другая часть рабочих, собравшись на горе Митридат, двинулась к железнодорожному вокзалу. Полиция направила на эту толпу струю воды из пожарного обоза, но рабочие перерезали шланг, выпустили пары из паровоза и вернулись в город. Произошло несколько столкновений с полицией и солдатами, но к вечеру порядок на улицах был восстановлен.

13 августа. Утром, около 1500 рабочих снова собрались на горе Митридат, оттуда двинулись к агентству Русского общества пароходства и торговли, часть рабочих которого не присоединилась к стачке. Рабочие закидали камнями взвод пехоты, несший охрану ворот во двор агентства, в ответ солдаты произвели 20 выстрелов в воздух, один рабочий был убит, 14 солдат получили легкие ранения камнями. Толпа, окружив тело убитого, попыталась пронести его по главным улицам города, но была оттеснена двумя ротами Евпаторийского пехотного полка, причем в ходе столкновения один рабочий был ранен ударами приклада и штыка и помещен в больницу. Далее рабочие направились к управлению 2-го полицейского участка, где пытались ворваться в ворота, требуя освобождения пятерых арестованных рабочих. Охранявшие ворота полицейские дали ружейный залп в толпу, в результате чего трое рабочих были убиты и пятеро ранены. После залпа толпа отступила. Для охраны города было введено 18 рот солдат»[3]. 

В ноябре 1903 года П. Л. Войков вступил в меньшевистскую организацию Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Обучаясь в Александровской Гимназии, Пётр Войков создаёт социал-демократический кружок учащихся, выпускающий свой нелегальный рукописный журнал. Уже в 1904 году по инициативе Петра Войкова и под его руководством была проведена забастовка керченских гимназистов. Установив за Войковым негласное наблюдение, полиции удалось выяснить, кто был организатором забастовки, о чём было сообщено директору Александровской Гимназии. 

Последний, не желая придавать этому факту политическую окраску решил исключить гимназиста Войкова … за пропуски занятий. 
Это не испугало Петруся (так его звали в семье). Через два дня после своего исключения он начал готовиться к сдаче экзаменов экстерном, сдал их 5 мая 1905 года и получил Свидетельство об окончании семи классов Керченской Мужской Классической Александровской Гимназии. 

Понимая, что за сыном установлен негласный полицейский надзор, Лазарь Петрович переехал с семьёй в посёлок Кекенеиз, где работал дорожным мастером в имении помещика Алчевского. Александра Филипповна принялась хлопотать о зачислении сына в VIII класс Ялтинской Александровской гимназии и Пётр Войков вновь становится гимназистом, принятым «в качестве своекоштного пансионера». 

Ещё в марте в Ялте происходили беспорядки. «7 марта в зале общественного собрания был созван митинг, на котором рабочий социал-демократ Сычев потребовал освобождения арестованных по политическим делам. 13 марта в Мордвиновском парке состоялся многолюдный митинг, прошедший под лозунгом «Долой самодержавие!» После митинга его участники организовали массовую политическую демонстрацию. Демонстранты разбили полицейский участок, затем направились к тюрьме, освободили заключенных и сожгли тюрьму»[4]. 

«13 марта в Ялте около пяти часов вечера за нарушение общественного порядка полицейский патруль арестовал пьяного запасного солдата Белых. Проходившие по улице рабочие, защищая военного, вступили в пререкания с городовыми. Вскоре около полицейского участка, куда был доставлен нарушитель, собралось несколько сот горожан с требованием освободить солдата. С криками «Бей полицию!» они разгромили участок и освободили задержанного. Под его предводительством толпа, выросшая до тысячи человек, двинулась по набережной, громя магазины и избивая полицейских. Навести порядок в городе власти были не в силах. На следующий день начался новый погром полицейских участков, винных лавок, конторы царского имения «Ливадия», предпринята попытка разгрома казначейства. Революционеры освободили заключенных из тюрьмы. Был избит уездный исправник. В пяти местах города вспыхнули пожары. В результате погромных действий город понес убытки на сумму 1 миллион рублей. По просьбе властей 14 марта из Севастополя прибыл миноносец и солдатские роты, из Бахчисарая — эскадрон Крымского дивизиона. С их помощью порядок в городе был восстановлен»[5]. 

В 1958 году С. Я. Маршак вспоминал о П. Л. Войкове: «Петра Лазаревича Войкова я знал в 1905 году. Он был, как мне помнится, в это время учеником 8-го класса Ялтинской гимназии и принимал деятельное участие во всех наших собраниях и сходках. Я был двумя классами моложе и относился к нему, как ко взрослому политическому деятелю. Я знал, что он в партии, чуть ли не городском комитете, и это окружало его в наших глазах каким-то особенным ореолом. Помню, как на одном из гимназических собраний, на которых он был председателем, кто-то предложил объявить забастовку. Большинство собравшихся готово было поддержать это предложение, но Петя Войков умерил их пыл и сказал, что такие дела нельзя решать сгоряча, не посоветовавшись со старшими товарищами. Авторитет Войкова был так велик, что все сразу согласились с ним. 

Войков был не по возрасту серьёзен, хотя голос его ещё не установился и в нём порой звучали мальчишеские нотки. Он был весел, приветлив, добр. Я не так часто встречался с ним, и всё же – хотя с тех пор прошло более полувека, он встаёт передо мной, как живой – вместе со всем бурным и замечательным девятьсот пятым годом, который навсегда запечатлелся в памяти тех, кто пережил этот год в юности»[6]. 

Летом 1905 года «повсеместно в Таврической губернии стали распостраняться листовки консервативно-монархических групп и кружков, взывавшие к патриотическим и христианским чувствам и призывавшие граждан: «Рабочие и крестьяне! Не верьте тем демократам-жидам, которые подбрасывают прокламации и уговаривают подняться против царя. Не верьте им, братья православные крестьяне, всё, что возможно сделает царь, пекущийся о вас как о детях, за которого мы должны постоять. Жиды хотят уничтожить самодержавие. За посягательство на царя бей жидов. Соединяйтесь, верные сыны России, и давайте изгоним из нашей страны проклятых жидов – врагов России. Бог и церковь за нас. Избивайте жидов и убивайте. Царь скажет вам спасибо. Жиды помните Кишинёв и Гомель. Вся Россия на жидов!»». (Королёв В. И. «Бунт на коленях[7]. 

«В октябре и ноябре 1905 года в Ялте происходили массовые забастовки. События были настолько бурными, что временами прекращалась связь с другими городами, не работал телеграф. Демонстранты шли с красными флагами, пели революционные песни. Среди них был и гимназист Пётр Войков»[8]. 

«В ряде мест Таврической губернии вспышки антисемитской пропаганды не имели серьезных последствий, благодаря тому, что местные власти сумели удержать ситуацию под своим контролем. 18 сентября в 10 часов утра ялтинские революционные партии созвали 3-тысячный митинг в Мордвиновском парке, откуда началось шествие с красными флагами и пением революционных песен по улицам города. В 19 часов состоялся повторный митинг, на котором с.-д. и с.-р. призывали к общегородской забастовке. Участники митинга потребовали также закрытия винных лавок и решили устроить шествие в царское имение «Ливадия». По этому поводу губернатор телеграфировал в Ялту- «В случае движения толпы в сторону Ливадии... действовать оружием без промедления». 19 октября работа на всех предприятиях и в мастерских была остановлена, торговые заведения закрылись. Горожане вышли на улицы. В городском саду под красными знаменами собрался революционный митинг (более 1000 участников). В это же время состоялось шествие с национальными флагами и портретом государя по центральным улицам. Полиция не допустила столкновения между ними, предупредив стороны о применении оружия в случае нарушения общественного порядка и определив различные маршруты демонстраций. В эти часы местные власти информировали губернатора: «В Ялте ясно определился общественно-политический раскол, напряженное состояние масс». Главной причиной тому блюстители порядка считали «отсутствие политической терпимости у определившихся партий». Благодаря достаточному количеству войск и полиции, сумевших сориентироваться в сложной общественной обстановке, в городе кровавых столкновений не произошло. К тому же, как отмечал губернатор, «в деле умиротворения политических страстей ялтинская администрация проявила достаточную энергию и известный административный такт». Трехдневная забастовка с участием 1500 трудящихся Ялты прошла мирно. Шествия и митинги противоборствующих сторон по распоряжению властей проходили в разных местах и разновременно, поэтому созданный соцпартиями отряд самообороны в 200 человек не был задействован»[9].

В ноябре 1905 года в Севастополе произошло вооруженное восстание моряков Черноморского флота, жестоко подавленное царским правительством. От имени учащихся мужской и женской гимназий Петр Войков явился к директору гимназии и потребовал от него разрешения учащимся почтить память севастопольских моряков и рабочих. Директор пришел в ярость. Он заявил, что не позволит учащимся заниматься политикой и пригрозил строго наказать «зачинщиков». Получил об этом строгое предупреждение и Лазарь Войков. Царское правительство объявило Ялту на чрезвычайном положении. В доме Войковых был обыск. Петра исключили из Ялтинской гимназии. После бурного разговора с отцом он с небольшим узелком белья был вынужден покинуть родительский дом. Денег у него не было. Он долго скитался по Ялте в поисках угла, недоедал. Наконец ему удалось найти работу в порту. Вечерами он учился, готовился к экзаменам. 

2 марта 1906 года младший сын Войковых Павел покончил с собой выстрелом из пистолета на берегу моря. Позже, во время торжественной церемонии в актовом зале Керченской гимназии директор, снимая полотно с большого портрета Николая II, увидел, что он от бороды до сапог разрезан ножом. В углу рамы торчала записка: «Никого не вините. Это сделал я, Павел Войков». 

В мае 1906 года Пётр Войков сдал экстерном экзамены и получил аттестат зрелости. Директор гимназии поставил в аттестате зрелости Петра Войкова четверку за поведение, чтобы помешать свободомыслящему сыну дорожного мастера попасть в высшее учебное заведение.  

«В начале июля 1906 года отряд боевой дружины, созданный Ялтинским комитетом РСДРП, получил задание тайно вывезти из города и обезвредить самодельные бомбы, изготовленные для самообороны. 

Вечером 20 июля пять дружинников — Васюков, Войков, Корень, Нашанбургский и Рутенко встретились на окраине Ялты, во дворе старого дома, огороженного деревянным забором. Поговорив немного между собой, они разделились на две группы. Васюков и Рутенко вышли на улицу, чтобы остановить извозчика. Войков, Корень и Нашанбургский, разобрав кучу хвороста, спустились в погреб и вскоре вынесли оттуда мешок с тяжелым грузом — двумя бомбами. Васюков и Рутенко уложили мешок на мягкое сиденье фаэтона и приказали извозчику медленно ехать по улице. Их товарищи, как было условлено, отправились за город пешком. Разговорившись с извозчиком, Васюков и Рутенко узнали от него, что по Пушкинскому бульвару в это время должен проезжать полицмейстер Гвоздевич. Нарушив приказ, они решили совершить покушение. Это был необдуманный шаг. Бомба была брошена неудачно. Ялтинские газеты писали об этом покушении: «Тотчас же прибыли чины полиции и оцепили место взрыва, у которого собралась уже тысячная толпа. Обоих раненых положили на два экипажа и в сопровождении полиции отправили в больницу. К 12 час. ночи оба скончались. На место происшествия к 10 3/4 час. ночи прибыла рота стрелков под начальством полковн. Думбадзе и полуэскадрон крымского дивизиона. Так как, несмотря на приглашение офицера, публика не желала очистить место взрыва, то раздалась команда: «в приклад», и под быстрым натиском солдат, взявших ружье наперевес, толпа разбежалась в разные стороны». 

Войков, Корень, Нашанбургский услышали взрыв, находясь уже за городом, в овраге, где дружинники должны были встретиться и обезвредить бомбы. Узнав о неудачном покушении, они решили в ту же ночь покинуть Ялту. 

Петрусь добрался до Кекенеиза на рассвете. Он остановился у дома на Верхнем шоссе и тихо постучал в окно. Вышел Лазарь Петрович. 

- Отец, в Ялте бросили бомбу в полицмейстера. Ты все узнаешь завтра. Я должен бежать. Помоги. Думаю в Севастополь, а оттуда в Петербург... 

Лазарь Петрович, зная, что начальник почтовой станции в Кекенеизе И. К. Паронов собирается в Севастополь, уговорил его взять Петруся с собой. 

21 июля около 8 часов утра, когда все дороги, ведущие из Ялты в Севастополь, Феодосию и на Балаклаву, были перекрыты»[10].
В Петербурге беглец поселился у друга — студента университета Николая Кириаша. Он рассказал об исключении из гимназии и о покушении на полицмейстера. Войков не был причастен к взрыву, но знал, что военный суд грозит и ему. Осенью Войков поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. 

26 октября 1906 года в связи с обострением общественного неспокойствия Ялта, уездный город, вблизи которого по обе стороны Севастопольского шоссе расположена Ливадия — имение и дворец императора — была объявлена на положении чрезвычайной охраны. В соответствии с указом земское управление в городе прекращалось, а права главноначальствующего передавались таврическому губернатору Новицкому. Исполнять эти обязанности, находясь в Симферополе, Новицкий не мог, и с согласия царя передоверил свои права по Ялте полковнику Думбадзе. 

Имея в лице Николая II, ливадийским имением которого полковник заведовал по совместительству, в новой своей должности Думбадзе стал действовать в Ялте «совершенно самостоятельно, не считаясь с законами и с требованиями сената». Утверждённый им режим отличался авторитаризмом, самодурством и попранием основных гражданских прав. Думбадзе сажал в тюрьму «и высылал лиц, ничем своей политической неблагонадежности не проявивших. Им был выслан из Ялты больной 72-летний тайный советник Пясецкий за то, что отказался выписать в находившуюся в его заведывании читальню „Русское Знамя“, „Вече“ и другие черносотенные газеты, превозносившие Думбадзе. Его насилие над местной печатью не ограничивалось запретом на публикации лично неугодных ему материалов — под угрозой закрытия газеты и ареста редактора Думбадзе требовал обязательного помещения в них присылаемых им «произведений». Когда же какая-нибудь столичная газета рисковала выступить с критикой в его адрес, Думбадзе отвечал репрессиями против крымских корреспондентов петербургских газет, как минимум немедленно высылая их.

««Если бы у меня в те годы было несколько таких людей, как полковник Думбадзе, все пошло бы по-иному», — в 1907 году отметил в разговоре о революционных беспорядках с Петром Аркадьевичем Столыпиным Император Николай II»[11].

Между тем расследование взрыва в Ялте продолжалось. Полиция арестовала Кореня и Нашанбургского. Извозчик опознал их. Продолжались поиски пятого участника перевозки бомб. Столичная полиция напала на след Петра Войкова, и он стал скрываться. Николай Кириаш получил заграничный паспорт на свою фамилию и передал его П. Войкову для выезда из империи. 

Когда в Петербурге был выдан ордер на арест Войкова, он уже находился в Харькове, где скрывался несколько месяцев. Уже оттуда П. Л. Войков выехал за границу. 

26 февраля 1907 года с балкона одной из ялтинских дач, принадлежавшей Новикову, в коляску Думбадзе, проезжавшего по Николаевской улице, была брошена бомба. Взрывом Думбадзе был выброшен из коляски и ранен. Был также ранен кучер Думбадзе. Следовавшие за Думбадзе солдаты вбежали в дом, где скрывался террорист, но он успел застрелиться. 

Взбешённый Думбадзе «тут же на месте приказал солдатам сжечь дачу дотла, выгнав предварительно её обитателей, но запретив им выносить какое бы то ни было имущество». По его приказу солдаты также оцепили улицу, воспрепятствовав тушению пожара; был разграблен и соседний дом. 

Впоследствии владелец и жильцы дачи предъявили к Думбадзе иски на сумму до 60000 рублей. Правота истцов была очевидна, и, чтобы не доводить дело до суда, министр внутренних дел П. А. Столыпин распорядился удовлетворить их в административном порядке, оплатив все их требования из государственного бюджета Российской империи в части сумм, ассигнованных министерству внутренних дел на «непредвиденные расходы». Вместе с тем Николай II не только не наказал Думбадзе за нарушение законов империи (исполнение которых император должен был гарантировать), но 31 мая 1907 года произвёл его в чин генерал-майора. 
Это покушение было организовано «летучим боевым отрядом» партии социалистов-революционеров. К этому покушению Войков никакого отношения не имел. Во-первых, он не был эсером. Во-вторых, его давно не было в Крыму. По делу об этом покушении полицией разыскивалась «дочь статского советника из Москвы – некая «Лиза», которая после покушения скрывалась в Феодосии, Керчи, Симферополе, но обнаружить и задержать её так и не удалось»[12]. 

Тем не менее продолжается распространение разнузданной лжи о руководстве этим покушением Войковым. Например, такой: «Как выяснилось позже, организатором покушения на Думбадзе был Пётр Войков (Пинхус Вайнер), в будущем ближайший помощник Янкеля Юровского и один из убийц Царской Семьи»[13]. 

Покушение на Думбадзе ускорило рассмотрение дела о взрыве бомбы на Пушкинском бульваре. Военный суд приговорил обвиняемых к каторге. Но следствие продолжалось. Разыскивался Петр Войков, он же Петрусь, Интеллигент, Белокурый. 

«Когда в июне 1907 года была распущена II Государственная Дума, Думбадзе по телеграфу лично поздравил СРН «с разгоном мерзейшей Думы». 1 сентября 1907 года от Ялтинского отдела Союза Думбадзе принял значок члена СРН и неизменно покровительствовал местному отделу» [14].

Когда главу СРН А. И. Дубровина вызвали в финский суд в связи с расследованием дела об убийстве М. Я. Герценштейна, он скрывался от судебного следствия именно на даче Думбадзе в Ялте. 

«Возмущаясь тем, как ведёт себя финляндский суд в отношении русских монархистов, Думбадзе по телеграфу обратился к Финляндскому генерал-губернатору В. А. Бекману с порицанием его бездействия в этом вопросе. В телеграмме он отмечал, что «праздничное настроение на южном берегу Крыма (по случаю пребывания там Государя – А. И.) омрачено небывалой дерзостью, совершённою в финляндском суде над русским человеком… Все поражены, что вы <…> хладнокровно смотрите на ряд издевательств и глумлений над русскими людьми». Этот выговор генерал-майора Думбадзе генералу от кавалерии Бекману, старшему его по чину и не подчинённому ему по службе, Финляндский генерал-губернатор воспринял как личное оскорбление и направил жалобу Столыпину. Но жалоба эта была оставлена премьером без последствий, и Бекман, к радости СРН, вышел в отставку» [15]. 

В Женеве Пётр Войков явился в полицию, назвал своё настоящее имя и объяснил, что был вынужден эмигрировать из России с паспортом своего друга Кириаша. Такое сообщение не было редкостью. В сентябре 1909 года Войков поступил на физико-математический факультет Женевского университета. В Женеве студент Войков вступил в Швейцарскую социалистическую партию. Весной 1914 года Войков женился на русской эмигрантке А. А. Белинкиной, студентке медицинского института. 24 апреля 1915 года у них родился сын. Назвали его Павлом. 

«Накануне империалистической войны с его отцом, работавшим тогда на Богословском заводе, произошло несчастье, в результате которого у Лазаря Петровича были парализованы ноги. Он не мог двигаться. Работу пришлось оставить. Войковы переехали в Одессу, чтобы Лазарь Петрович смог лечиться на лимане. Здесь их и застала война. Небольшое единовременное пособие, которое Лазарь Петрович получил от заводчика за увечье, скоро кончилось. Дети были за границей (сестры Войкова уехали в Женеву учиться). Старики оказались совсем без средств. Было решено возвратиться в родной Крым, и они приехали в Кекенеиз.

Время было трудное. Жить было не на что. Лазарь Петрович поступил на работу сторожем в местную школу. Его жена убирала школьное помещение. Это давало им средства к существованию, правда, весьма скудные»[16]. 

Новость о победе Февральской революции в России мгновенно облетела весь мир. После этого Войков решил ехать на родину. Группа русских политэмигрантов, в которой был Войков с женой и сыном, вернулась в Россию 9 мая. Тем не менее, по сию пору встречаются ложные утверждения, что Войков вернулся в России в одном «пломбированном» вагоне с Лениным. 

В Петрограде Войкову предложили должность комиссара министерства по вопросам труда. Министр М. И. Скобелев (меньшевик) считал, что Войков, знакомый с опытом работы в Европе, мог бы занять видное место в партии меньшевиков. Пётр принял предложение министра труда. 

«В министерстве он занимался рассмотрением конфликтных дел, возникавших между рабочими и капиталистами. В связи с обострением политического положения в стране владельцы многих предприятий стремились всевозможными путями перевести свои капиталы за границу. Они закрывали фабрики и заводы или сокращали производство. Рабочие выступали с решительными протестами, а в ряде случаев устанавливали над предприятиями свой контроль. 

П. Л. Войков внимательно относился к рассмотрению жалоб. Так, 6 июля 1917 года он получил указание министра срочно рассмотреть жалобу братьев Сказиных, владельцев механического завода в Петрограде, обвинявших рабочих в захвате предприятия. После долгих переговоров с представителями рабочих и администрации Войков написал заключение: «Жалобу владельцев завода братьев Сказиных рассмотреть на заседании примирительной камеры с участием представителя Совета рабочих и солдатских депутатов». Получив такое заключение комиссара труда, владельцы завода вынуждены были отменить своё распоряжение об увольнении рабочих»[17].
После столкновений в Петрограде в конце июля 1917 года Войков выехал в Екатеринбург в качестве представителя министерства труда. 

В августе 1917 года на Урале Петр Лазаревич Войков вступил в РСДРП (б). 

«Объясняя своё вступления в партию большевиков, П. Л. Войков в открытом письме, опубликованном в печати, писал: «Последний съезд меньшевиков и объединенцев закончился не разрывом с оборонцами, как ожидали наиболее последовательные товарищи в рядах меньшевиков-интернационалистов, но, напротив, соглашением между двумя крылами меньшевизма. Соглашение это является, по моему мнению, непростительной политической ошибкой и серьезным ударом по интернационалистской работе в России. 

Дипломатическое соглашательство по основным вопросам, от которых зависят в данный момент судьбы русской революции, нелепое желание «сохранить единство» там, где его не было, нет и не должно быть, является лишь затушёвыванием тех противоречий и мелкобуржуазных утопий, которыми неизлечимо болен наш оборонческий меньшевизм. 

В момент, когда каждый день, каждый час требуют величайшего напряжения сил и наиболее ясного выявления классовой пролетарской позиции социал-демократической партии, мне казались жалкими эти безнадежные попытки найти среднюю линию с полуоткровенными оборонцами и совсем откровенными потресо-плехановцами. Не дождавшись конца съезда, я покинул и съезд, и партию, как только увидел, что меньшевики-интернационалисты находят возможным организационное единство с "социал-демократами" от обороны и коалиции. 

Но как организованному социал-демократу мне невыносимо политическое одиночество и социал-демократическая работа вне рамок товарищеской среды. Партия большевиков остается единственной, стоящей на классовой пролетарской позиции, и я, не колеблясь, вступил в её ряды. Я не был первым на этом пути, наиболее последовательные меньшевики-интернационалисты сделали то же самое...»». («Уральский рабочий». № 16. 11 октября 1917 г.)[18].

По рекомендации Екатеринбургского комитета РСДРП (б) Войкова направили на работу в профсоюзы – секретарём Уральского областного бюро. Войков был явным новичком на Урале, где руководили Малышев, Голощёкин, Белобородов. 

Сообщение о победе Октябрьской революции пришло в Екатеринбург в ночь с 25 на 26 октября 1917 года. 26 октября рабочие и красногвардейцы заняли государственные учреждения. В тот же день Совет рабочих и солдатских депутатов провозгласил в городе Советскую власть. Среди сидевших за столом президиума заседания был и молодой человек — Петр Лазаревич Войков, член Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. 

27 октября (9 ноября) был создан Военно-революционный комитет для управления городом. В состав этого комитета вошел и Войков. 
9 ноября 1917 года состоялись выборы в городскую думу. Получив в думе 39 из 85 мест, большевики составили в ней самую крупную фракцию. В числе представителей РСДРП (б), избранных в думу был и П. Л. Войков. 

19 ноября по предложению фракции РСДРП (б) председателем городской думы был избран Войков. В январе 1918 года съезд Советов Урала назначил Войкова губернским комиссаром снабжения. 

30 апреля 1918 года в Екатеринбург были доставлены: Николай Романов, его жена Александра и дочь Мария, а 23 мая — сын и остальные его дочери. В печати было опубликовано официальное сообщение: «Согласно решения Совета Народных Комиссаров бывший царь Николай Романов и его семья переведен на жительство из г. Тобольска в Екатеринбург и помещен в отдельном изолированном от внешнего мира помещении». Войков как комиссар снабжения часто посещал дом особого назначения, осматривал комнаты первого этажа, где разместилась прислуга, беседовал с комендантом. Однажды Войков встретил бывшего царя, который жаловался ему, что с опозданием получает английские газеты. 

По поручению Екатеринбургского комитета РСДРП (б) Войков выступал с докладами на заводах и фабриках. Летом 1918 года Войков, встретившись с рабочими Верх-Исетского завода, рассказал им, что империалисты Англии, Америки, Франции, Японии начали интервенцию. Вместе с белогвардейскими армиями они ведут вооруженную борьбу против Советской власти. Используя контрреволюционные элементы, интервенты пытаются «освободить» бывшего царя и задушить с его помощью завоевания Октябрьской революции. 

Окончив беседу, Войков отвечал на записки. В их числе была такая; «Скажите, почему бывший царь находится в роскошном особняке, а не в тюрьме?» Войков ответил, что причин много. Главная из них – гуманность Советской власти. 

Обвинители Войкова уверяют, что он играл важную роль в принятии решения о расстреле бывшего императора и его семьи. Но ведь Войков был на Урале приезжим, он появился там только в 1917 году и тогда же стал большевиком. В то время как в Уралсовете было множество более авторитетных лиц. Вот список Уралсовета: 

Президиум Исполкома Совета:
Белобородов Александр Георгиевич – Председатель Президиума;
Дидковский Борис Владимирович – Товарищ Председателя Президиума, Зам. Уральского областного Комиссара производства;
Голощёкин Филипп Иванович – Секретарь Уральского Обкома РКП(б), Уральский областной Комиссар юстиции, Уральский Окружной Военный Комиссар;
Сафаров (Сафарян) Георгий Иванович – Товарищ Председателя Президиума;
Толмачёв Николай Гурьевич – член Президиума, ответственный за партийно-организационную работу.
Члены Исполкома:
Авдеев Александр Дмитриевич – член Совета, член Профсоюза металлистов, Начальник 3-го Района Красной Гвардии Екатеринбурга;
Андреев Андрей Андреевич – Уральский Областной Комиссар труда;
Андроников Владимир Николаевич – Уральский Областной Комиссар Производства;
Анучин Сергей Андреевич – Помощник Уральского Окружного Военного Комиссара;
Быков Павел Михайлович – член Совета;
Вайнер Леонид Исаакович – Руководитель Екатеринбургской школы пропагандистов;
Войков Петр Лазаревич – Уральский Областной Комиссар продовольствия (снабжения);
Воробьёв Владимир Александрович – Уральский Областной Комиссар печати, Главный редактор газеты "Уральский рабочий";
Горохов В. Л. – Екатеринбургский Уездный Комиссар здравоохранения;
Ефремов Михаил Иванович – член Исполкома;
Жилинский Александр Николаевич – Уральский Областной Комиссар жилищ;
Загвозкин Роман Фёдорович – Тов. Председателя Исполкома Екатеринбургского Совдепа;
Карякин – член Исполкома;
Киселёв Дмитрий Александрович – Уральский Областной Комиссар Народного Образования;
Краснов – Товарищ Уральского Областного Комиссара Здравоохранения;
Кузьмин Александр Андреевич – Уральский Областной Комиссар производств;
Медведев – Уральский Областной Комиссар телеграфа.
Меньшиков – Уральский Областной Комиссар Транспорта;
Поляков Иван Харитонович – Уральский Областной Комиссар просвещения, тов. Уральского Областного Комиссара юстиции;
Сокович Николай Арсеньевич – Уральский Областной Комиссар здравоохранения;
Сахнович – Уральский Областной Комиссар народного хозяйства;
Симашко Александр Петрович – член Исполкома;
Сыромолотов Фёдор Фёдорович – Уральский Областной Комиссар финансов;
Тунтул Иван Яковлевич – Уральский Областной Комиссар управления;
Украинцев Константин Иванович – член Исполкома;
Хотимский Валентин Иванович – Уральский Областной Комиссар земледелия;
Чуфаров Николай Кузьмич – Екатеринбургский Городской Комиссар финансов;
Чуцкаев Сергей Егорович – Председатель Исполкома Екатеринбургского Городского Совета;
Юровский Яков Михайлович – Товарищ Уральского Областного Комиссара юстиции, Председатель Следственной Комиссии Ревтрибунала.

Как видно из списка Войков даже не был членом президиума исполкома Совета! 

Причём из 5 членов президиума Уралсовета трое (Белобородов, Сафаров и Толмачёв) были левыми коммунистами, то есть выступали против подписания Брестского мира. Кроме того, большевики ещё и находились под мощным давлением левых эсеров и анархистов, требовавших расправы с бывшим царём. 

Как писала М. Спиридонова в открытом письме ЦК РКП(б): «Ваши контрреволюционные заговоры, кому бы они могли быть страшны, если бы вы сами так жутко не породнились с контрреволюцией. Когда советская власть из большевиков, Левых Социалистов-Революционеров и других партий покоилась в недрах народных, Дзержинский за все время расстрелял только несколько невероятных грабителей и убийц, и с каким мертвенным лицом, с какой мукой колебанья. А когда советская власть стала не советской, а только большевистской, когда все уже и уже становилась ее социальная база, ее политическое влияние, то понадобилась усиленная бдительная охрана латышей Ленину, как раньше из казаков царю, или султану из янчар. Понадобился так называемый красный террор. Те самые люди, которые за безмерное страдание всего народа и нас, социалистов, из политических соображений не поднимали руку на Николая Романова и прочих царей и подцарей, и распустили их по всем украинам, крымам и заграницам, и подняли руку на Николая только по настоянию революционеров»[19].

Я. Юровский вспоминал о своей деятельности в Екатеринбурге: «Пользуясь напряжённым состоянием, один эсер металлист, Петроградский рабочий, эстонец Стенс привёл с собой в чрезвычайную комиссию, тогда она помещалась в быв. Американской гостинице на углу Покровского и Златоустовской улиц. Было это примерно часа в 2 дня в сопровождении двух рабочих двух Финнов и заявил, что эти финны организуют белую армию, что у них имеется много денег, что он за ними давно уже наблюдает, что они часто его катали в лодке, угощали и кормили обедами где-то в ресторане около пруда что ли не помню, что у них имеется ещё и сестра.
Фамилия финнов, как после выяснились, одного Кусинен, а второго Палемфельд. Женщина была сестрой Кусинена.

Контрреволюционным отделом ЧК ведал тогда бывш. студент Исай Родзинский, а борьбой со спекуляцией и саботажем тоже бывш. студент Горин. Тут же немедленно приступили к следствию по этому делу. Нужно сказать, что внешний вид финнов, а по тому времени это особенно (а кто-то из работников ЧК того времени говорил примерно так: "Ежели привели к тебе человека, посмотри на руки, если ногти чистые, значит контрреволюционер, а домой приедешь, посмотри в печку – если там варится мясо, то это тоже контрреволюционер", не знаю, может быть это и анекдот, но ходячее тогда мнение среди некоторых) был такой, что не внушал доверия – были они лощёные, выхоленные, очень хорошо одетые, как позже выяснилось – это были бывшие члены финского пролетарского правительства. В процессе следствия также выяснилось по заявлению финнов, что у них имеется телеграмма на имя председателя Екатеринбургского Исполкома тов. Чуцкаева от тов. Ленина об оказании им всяческого содействия, но в данный момент Чуцкаева или не было в городе, или где он был не помню, но я предложил тут же послать Ленину телеграмму для проверки их заявления. В ходе следствия также выяснилось и подтвердилось, что у них имеется примерно тысяч 20 денег. В тоже время в ходе следствия, когда тов. Родзинский и Горин крепко наседая на финнов у меня появились сомнения в чистоплотности мотивов приведшего их эстонца, я внёс предложение, чтобы занялись допросом эстонца, взяв конвой и тов. Кусинена отправился к нему на квартиру для производства обыска, когда я заявил сестре, что мы приехали сделать обыск, она возмущённо заявляла, как это можно чтобы у них, у социал-демократов делать обыск. Я, однако, указав на обстоятельства дела, обвинения Кусинена и Палемфельда об организации ими белой гвардии предварительно спросил, какие у них и в каком количестве имеются деньги.

Оказалось, что у них не 20, а 25 тысяч рублей. Сделав обыск я вернулся в Чрезвычайную комиссию. Здесь я задал вопрос эстонцу почему и на какой предмет (а к этому моменту уже выяснилось, что у него находятся на руках 5 тыс. рублей денег, принадлежащих финнам) ему были даны деньги (здесь же нужно сказать, что финны почти по-русски не говорили, но немного умела говорить сестра). Он объяснил, что они, имея на руках крупные купюры просили его разменять эти купюры на мелкие денежные знаки, когда я его спросил, а где же деньги, он ответил, что он их в свою очередь отдал какому-то сотруднику датского посольства или консульства, точно не помню, для размена. Это было уже примерно около 12-ти часов ночи. Сомнения мои относительно его чистоплотности всё больше и больше увеличивались. Тогда я взял его и приехал на квартиру, которую он указывал, было это насколько помню, где-то на Васенцовской улице, во дворе, в маленькой избушке. Мы постучались, разбудили хозяйку и я спросил, был ли у них вот этот человек. Она подтвердила – да, был. На вопрос, живёт ли у ней такой-то гражданин, ответила – да, и указала маленькую тёмную комнатку, где спал человек. Я его разбудил и спросил, знает ли он этого человека, указывая на эстонца. Ответил – да. На мой вопрос – видел ли он его сегодня, ответил – нет. На мой вопрос – а где 5.000, которые он дал ему для размена, тот ответил, что таких денег не получал. Тогда я потребовал от эстонца, чтобы он достал деньги оттуда, где он их здесь спрятал. Он полез под матрас и вытащил оттуда деньги, по проверке которых оказалось 5.000 рублей. Тут уже не оставалось сомнений, что всё дело сводилось к тому, что он хотел подвести под расстрел людей, чтобы завладеть их деньгами. Вернувшись в чрезвычайную комиссию, я тут же внес предложение, которое было принято, финнов освободить, деньги им вернуть, эстонца расстрелять, что в ту же ночь было исполнено.

Я выше забыл сказать, что когда по вопросу о Брестском мире, было принято решение Брестского мира не признавать, и кроме того, как будто бы в этот же период, было постановление о национализации банков и, в частности, золота, находящегося в частных руках. В соответствии с решением о непризнании Брестского мира и организации военных сил для борьбы в Германии, деньги были нужны. Помню тогда приступили мы к национализации банков и розыскам золота, в частности т. Хохряков тогда, не помню точно где, где-то вблизи вокзала, по указанию кажется кого-то, а он тогда был начальником центральной организации красногвардейцев, отправился в этот дом и проведя целую ночь, отыскал замурованными в стене около 10 пудов золота. Я тоже нашел у одного владельца ювелирного магазина, кажется Берха, если я не ошибаюсь, и отобрал у него несколько фунтов золота. Я также с отрядом отправился к одному из Агафуровых и потребовал предъявление золота и других ценностей. Агафуровых было в Екатеринбурге несколько братьев, все богатые. Когда мы пришли и нам удалось войти в квартиру, правда не сразу, то мы застали кого-то из них, говорящих по телефону. Я к телефону сейчас поставил красногвардейца, запретил разговаривать и отправил отдельных красногвардейцев в квартиры других Агафуровых. Провозившись пару часов, мы отыскали несколько слитков до двух пудов золота, а также массу ценностей в виде брильянтов, жемчуга, серебра и т.д. Всё это я сложил в один из несгораемых шкафов, взял ключи и на следующий день, насколько помню, передал эти ключи тов. Войкову, (т.к. тогда он, будучи комиссаром снабжения, как будто бы был и комиссаром государственного банка) на предмет изъятия ценностей»[20]. 

А глава Екатеринбургского Совета до мая 1918 года П. М. Быков вспоминал: «На заседаниях областного Совета вопрос о расстреле Романовых ставился еще в конце июня. Входившие в состав Совета левые эсеры Хотимский и Сакович (оставшиеся в Екатеринбурге при белых и расстрелянные ими) и другие были, по обыкновению, бесконечно «левыми» и настаивали на скорейшем расстреле Романовых, обвиняя большевиков в непоследовательности».

О том же писал участник убийства царской семьи М. А. Медведев (Кудрин): 
«На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили: 
- Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать! А не то разнесем ваш Совет по щепочкам!

Такие настроения серьезно затрудняли формирование частей Красной Армии, да и сама угроза расправы была нешуточной — рабочие были вооружены, и слово с делом у них не расходилось. Требовали немедленного расстрела Романовых и другие партии. Еще в конце июня 1918 года члены Екатеринбургского Совета эсер Сакович и левый эсер Хотимский на заседании настаивали на скорейшей ликвидации Романовых и обвиняли большевиков в непоследовательности. Лидер же анархистов Жебенев кричал нам в Совете:
— Если вы не уничтожите Николая Кровавого, то это сделаем мы сами!». 

18 июня 1918 года белогвардейцами был захвачен в плен раненый у разъезда Тургояк председатель Екатеринбургского городского и Уральского областного комитетов РКП(б) Иван Михайлович Малышев. 22 июня он был казнён в селе Сыростан. 14 июля 1918 года газета «Известия Уральского областного и екатеринбургского городского Совета» опубликовала сообщение: «В Кусинском заводе Златоустовского уезда зверски расстрелян белогвардейцами взятый ими в плен комиссар Иван Михайлович Малышев». 

Депутаты Уралсовета, лично знавшие Малышева, могли дополнительно озлобится против бывшего императора и его семьи, когда в условиях чехословацкого мятежа, повсеместных заговоров и восстаний белогвардейский террор коснулся их самих. 
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года бывший император, его семья и слуги были расстреляны.

В Екатеринбурге тогда была выпущена листовка: «Постановление Уралисполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Имея сведения, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала — Екатеринбургу, и принимая во внимание, что коронованный палач, скрывшись, может избежать суда народа, Исполнительный комитет, исполняя волю народа, решил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых преступлениях». 

«В ночь с 24 на 25 июля 1918 года вместе с последним отрядом Красной Армии Екатеринбург покидали руководители губернских советских и партийных организаций. С этим отрядом должен был уходить и Войков. Так и не дождавшись жены, уехавшей в командировку по делам комиссариата здравоохранения, он взвалил на коня самые необходимые вещи, посадил сверху сына и отправился в путь»[21]. 

Все обвинения в участии Войкова в расстреле бывшего императора и его семьи основаны на фантазиях невозвращенца Г. З. Беседовского, опубликовавшего за границей книгу «На путях к термидору».

Вот выдержки из этих измышлений: 



Что свидетельствует о лживости этого текста? 

1. Его источник. Якобы Войков наедине всё это рассказывал. Свидетелей нет. Письменно или иным способом ничего не фиксировалось. К моменту публикации Войков был мёртв и возражать не мог. То есть можно только верить или не верить в писанину Беседовского. А есть ли основания доверять ему? Скорее нет. Беседовский – психбольной (страдал наследственной неврастенией, его отец, брат и сестра покончили с собой) и к тому же заинтересован в продажах своих сочинений. А писать то ему нечего. Соответственно, нечего и читать. Вот и придумал якобы рассказанные ему «неизвестные подробности» из чужой жизни. 

2. Белогвардейский следователь Н. А. Соколов, ведший это дело, упоминает Войкова только один раз. И то в связи с тем, что тот, как комиссар по снабжению подписывал требование на выдачу из аптеки серной кислоты. Ничего об участии Войкова в расстреле и уничтожении трупов в деле нет. 

3. Реальные участники расстрела экс-царя и его приближённых (Юровский, Медведев) в своих воспоминаниях ничего не пишут об участии Войкова. То есть кроме Беседовского, которого в Екатеринбурге не было, все кто там был, Войкова в качестве участника расстрела и уничтожения тел не видели. 

4. Кроме «Воспоминаний Войкова» Беседовский фабриковал и другие фальшивки. В 1938 году он под псевдонимом Иван Рагуза выпустил книгу «Жизнь Сталина», где сообщил, что Сталин – кавказский полуеврей. Затем Беседовским были состряпаны: «Воспоминания полковника Калинова» с изложением военной доктрины маршала Булганина; «Записки капитана Крылова» в которых русский посол крадёт у государственного секретаря USA золотые часы; «Записные книжки» племянника Сталина (об этом пишет К. Д. Померанцев в своих воспоминаниях о Беседовском). 

5. Уж не говоря о бредовой выдумке Беседовского о пулях, отскакивающих от дочерей Н. Романова, как если бы они были закованы в танковую броню. Поэтому и всем выдумкам Беседовского о бомбах в полпредстве, замыслах Войкова об убийстве Пилсудского, «воспоминаниям» о расстреле в Екатеринбурге грош цена в базарный день. 

В письме Рышарду Враге (Rysard Wraga) в 1958 году Беседовский признался: 



Таким образом, непосредственное участие Войкова в расстреле группы частных лиц во главе с бывшим императором ограничивалось выпиской кислоты в аптеке (если вообще эти накладные имеют отношение к семье Романовых), а одобрение ликвидации этой группы тогда в России было почти всеобщим. Собственно, Николай II сам вынес свой приговор. Потому что в каком-то религиозном сочинении написано, что какой мерою меряете, такой и вам отмерят. А Николай II ещё 19 января 1905 года в выступлении перед группой специально подобранных лиц заявил: 



А если вспомнить все преступления династии Гольштейн-Готторпских вообще, и Николая II в особенности? Вот, например: «Когда 27 апреля 1895 года были расстреляны бастующие рабочие в Ярославле, Николай II оставил на донесении об этом такую резолюцию: «Спасибо молодцам-фанагорийцам за стойкое и твёрдое поведение во время фабричных беспорядков. Николай». Текст резолюции напечатали центральные газеты[25].

Или вот справка из Большой Советской Энциклопедии: 



Вот ещё статистика времён правления Николая Кровавого: «Во время подавления восстаний и разгона демонстраций за годы правления Николая II убито 17 582 и ранено 28 051 человек. В течение 1905—1912 гг. в тюрьмах умерло 30 424, покончили самоубийством 928 человек»[26].

А вот письмо военного министра А.Ф. Редигера Столыпину, показывающее личное отношение Николая Кровавого. 



Смертные казни и приговоры в 1905 — 1909 гг.[28]

Год	Приговорено	Казнено	%
Военно-окружные суды
1905	72	10	13,9
1906	450	144	32
1907	1056	456	43,2
1908	1741	825	47,4
1909 (3 месяца)	376	235	62,5
Военно-полевые суды
1906—1907 (8 месяцев)	1102	683	62,9
Итого	4797	2353	49,1

И все эти преступления совершались для удержания власти в руках тупого ничтожества. Вот что писал современник: 
«Николая любили многие обыватели из тех, которым не приходилось непосредственно и лично страдать от его политики. 
Николай сам был типичным обывателем, и обывательские души чувствовали свое душевное родство с ним. 

Царь, облеченный такой почти мистической властью, таким почти сверхъестественным могуществом, неограниченный повелитель миллионов и вместе с тем такой типичный обыватель. 

Разве это не мило, не трогательно? 

Всякая мещанская душа, вернее, всякое мещанство души чувствовало свое духовное родство с этим  своим царем. 
Что такое мещанство души? 

Это прежде всего удовлетворение малым и мелким. О, не в смысле материальном, тут у мещанской души жадность непомерная, аппетит чудовищный. Об этом свидетельствует вся буржуазно-мещанская культура. Удовлетворение культурно, идейно малым — вот суть мещанства души. 

И вот царь, «божий помазанник», обладающий сам почти божеской властью, такой мещанин, с таким ничтожным образованием, с такой мелкой обывательской душой, такой близкий, понятный. 

И такой скромный, застенчивый… 

Любовь-жалость питали к царю-недотепе, к его «двадцати двум несчастьям», к жертве злой истерички жены, к сыну сурового и тупого деспота-отца, к отцу жалкого, неизлечимого больного ребенка. Вне политики, в плоскости обывательского бытия, Николай мог быть и «симпатичным». 

Его нечестность, его лживость и коварство — всё это проявлялось именно в области политики, где он был решительно не на месте и не в своей тарелке. Эти качества были естественным оружием слабого, неумелого, робкого человека[29].

Кстати, отрекшись от престола за себя и своего сына (ни на то, ни на другое у императора не было формального права) Николай II сам создал условия для собственного и семьи уничтожения. Ведь если бы даже военные убили отказавшегося отречься императора (хотя ни Рузский, ни Алексеев убивать его не собирались), права наследника остались бы незыблемы, и семья могла быть в большей безопасности. Но Николай II желал сбыть с рук ставшее слишком обременительным для него бремя помазанника божьего и жить в своё удовольствие. Раньше он был не прочь пользоваться властью (когда это приносило выгоды и удовольствия), а когда от него потребовались жертвы, предпочёл сразу дезертировать. 

В декабре 1918 года Советское правительство по рекомендации хорошо знавшего П. Л. Войкова Наркома финансов РСФСР Н. Н. Крестинского, переводит его в Москву. Несколько месяцев он работал в аппарате наркомата финансов, а начиная с марта 1919 года, был назначен на должность Заместителя Председателя Правления Центросоюза. 

26 октября 1920 года СНК РСФСР назначил П. Л. Войкова членом Коллегии Наркомата Внешней Торговли РСФСР, в котором ему было поручено руководство управлениями: экспортным, транспортным, экспедиционным, таможенно-материальным и пограничной охраны. Находясь на этой должности, Пётр Войков был одним из организаторов продажи за границу множества бессмысленных ювелирных побрякушек, изготовленных на потребу аристократическим паразитам, в том числе яиц Фаберже. 

«Во дворцах, особняках бывших князей и капиталистов, бежавших из России, находились различные произведения искусства и антикварные предметы. Советское правительство объявило всё это общенародным достоянием и приняло меры по их охране. Ценные картины, мебель, фарфор передавались музеям. Наряду с этим создавался особый экспортный фонд, в который должны были войти произведения искусства, имевшие высокую стоимость, но не представлявшие большой художественной ценности. Правительство поручило народному комиссару внешней торговли Л. Б. Красину подготовить проект предложения о создании Экспортной комиссии. Ей предоставлялось право отбирать предметы искусства для экспортного фонда. Красин подготовил проект, но в связи с отъездом в Англию не успел окончательно завершить работу над ним. Передав проект Войкову, он рекомендовал ему ознакомиться с письмами А. М. Горького, содержавшими различные предложения о работе Экспортной комиссии в Петрограде. 

Работая над проектом, Пётр Лазаревич обратил внимание на письмо А. М. Горького, адресованное заместителю народного комиссара внешней торговли Н. М. Лежаве. В нём, в частности, говорилось: «До 1-го октября 1920 года Экспортная комиссия, работая в составе 80 человек под председательством А. Пешкова, образовала два склада отобранных ею вещей, в количестве до 120 000 различных предметов, как-то: художественной старинной мебели, картин различных эпох, стран и школ, фарфора русского, севрского, саксонского и т. д., бронзы, художественного стекла, керамики, старинного оружия, предметов восточного искусства и т. д. 
По оценке 15-го года стоимость этих вещей превышает миллиард. Кроме того, на складах комиссии имеются отобранные в бесхозяйственных квартирах ковры на сумму в несколько сотен миллионов (тоже по оценке 15-го года). 

Ныне комиссия имеет точные сведения, что на антикварных рынках Зап. Европы стоимость самых простых антикварных вещей возросла сравнительно с довоенным временем в 5 – 6 раз; стоимость же более ценных предметов искусства, судя по каталогам парижских аукционеров, настолько велика, что не поддаётся никакому учёту». 

Эти данные были приведены в записке к проекту, представленному В. И. Ленину. 

15 апреля 1921 года правительство приняло постановление об ассигновании Народному комиссариату внешней торговли 100 миллионов рублей на приобретение произведений искусства для Экспортного фонда и о создании «Комиссии под председательством т. Горького и особо ответственных представителей Рабоче-крестьянской инспекции и Народного комиссариата просвещения для приобретения антикварных и художественных предметов». 

Получив это постановление, Горький и Войков составили план работы комиссии. 

Первого июня Алексей Максимович посетил Войкова в Народном комиссариате внешней торговли. Горький рассказал о первом заседании комиссии по приобретению антикварных художественных предметов и о том, что она решила отдать предпочтение произведениям восточного и русского народного искусства. 

Комиссия, в которой очень много работали А. М. Горький, П. Л. Войков, М. Ф. Андреева, выявила колоссальные ценности. Она изучала произведения искусства, отбирала наиболее ценные из них для государственных музеев, а остальные направляла в экспортный фонд для продажи на валюту»[30].

17 августа 1921 года Совет Труда и Обороны РСФСР под председательством В. И. Ленина рассматривал проект о вновь создаваемой организации «Северолес». В подготовке этого проекта участвовал и П. Л. Войков, после чего президиум ВСНХ СССР утвердил его членом правления «Северолеса», как представителя Народного Комиссариата Внешней Торговли СССР.  

В октябре 1921 года Народный Комиссар Иностранных Дел Г. В. Чичерин сообщил П. Л. Войкову о назначении его главой делегации РСФСР и Украины на смешанных советско-польских реэвакуационной и специальной комиссиях. 

«На одном из заседаний Смешанной комиссии Ольшевский обратился в Войкову с просьбой помочь в поисках и возвращении колоколов польских костёлов и ключей от Варшавы. Колокола польских костёлов были обнаружены в государственных складах, где они находились на хранении. Советские власти не препятствовали получению колоколов. Представители польской делегации, отобрав на складе колокола, погрузили их в вагоны и отправили в Польшу. «Колокола в количестве 7225 штук были оценены в 3 030 000 злотых, не учитывая их исторической ценности; многие из реэвакуированных колоколов представляют собой поистине бесценные произведения польского литейного дела, начиная с XV века, которые несомненно послужат цели реализации проекта первого музея колоколов в Польше. 

Стоимость частично реэвакуированных до сего времени промышленных объектов в виде 23 заводов равняется 1 895 000 злотым». 
Нашлись и символические ключи от Варшавы, которые также были возвращены Польше. 

25 августа 1924 года в конференц-зале НКИД СССР было подписано соглашение о реэвакуации польского имущества и о компенсации за него. С советской стороны оно было подписано Войковым. В соглашении говорилось, что все требования и претензии, предъявленные польским правительством к правительствам РСФСР, УССР и БССР, а равно все требования и претензии правительств трёх советских республик к польскому правительству в Смешанной реэвакуационной комиссии этим соглашением погашаются»[31].
«Когда в 1922 г. советское правительство предложило список торговой делегации в Канаду в составе П. Л. Войкова (глава делегации), Г. А. Вайнштейна, С. И. Кагана, С. Ньюортева, Н. М. Тулайкова и A. M. Коллонтай, в отношениях Советской России с Канадой возникла конфликтная ситуация: все кандидатуры были отвергнуты, что вызвало длительную переписку в 1923 г. наркома Г. В. Чичерина и заместителей официального представителя РСФСР в Великобритании Н. К. Клышко и Я. А. Берзина с Форин Оффис. На свои запросы они получили краткие ответы: «Правительство Канады не дает разрешения г. Петру Войкову, г. Григорию Вайнштейну, г. Самуилу Кагану, г. Ньюортеву, профессору Тулайкову и г-же Коллонтай на посещение этой страны»; «Не существует никаких перспектив на то, чтобы Правительство Канады было готово принять г. Петра Лазаревича Войкова и г. Григория Вайнштейнa». Отказ выдать визу Войкову был связан с его участием в расстреле императора Николая II и царской семьи в 1918 г. в Екатеринбурге, где Войков занимал пост областного комиссара по продовольствию. На этой основе британское правительство, следовательно, и канадское признали Войкова персоной нон грата»[32].

8 августа 1924 года на заседании Коллегии НКИД СССР обсуждался вопрос о назначении нового Полномочного Представителя СССР в Польше. По предложению Г. В. Чичерина коллегия рекомендовала на этот пост Петра Лазаревича Войкова. Агреман на его назначение был запрошен у правительства Польши 10 августа. В ответ МИД Польши прислал бумагу, где выражал опасение, что так как с личностью Войкова связывается история или легенда об участии его в расстреле семьи Романовых, то польское правительство хотело бы получить по этому поводу разъяснения. 

В ответном письме Г. В. Чичерин сообщил: «Правительство Союза считает Петра Лазаревича Войкова подходящим лицом для намеченной цели, т. е. для устранения цели существующих недоразумений между нашими Правительствами». 
И пояснил, что Войков занимал на Урале должность областного комиссара снабжения и не имел отношения к исполнению приговора над бывшим царём и его семьёй. 

2 ноября 1924 года Войков с женой и сыном прибыл в Варшаву. В этот день, когда поезд проехал станцию Столбцы, брошенным булыжником было разбито окно в купе советского полпреда. Вечером того же для из польского МИДа поступила информация о том, что монархисты из числа белоэмигрантов планируют устроить покушение на Войкова. Польские власти предложили ему полицейскую охрану. На следующий день полпредство СССР отказалось от этого предложения заявив: «Действительной гарантией неприкосновенности Представительства и его представителей, несомненно не могут явиться те или иные отдельные полицейские меры охраны лица или автомобиля, но лишь создание условий, при которых чуждые польскому обществу и народу монархические заговорщичецкие организации не могли бы иметь пребывание в пределах, где их активная деятельность превращается в прямую и преступную угрозу Посланнику или Правительству Союза Советских Социалистических Республик»[33].

«4 ноября 1924 года Народный комиссариат иностранных дел СССР направил временному поверенному в делах Польши К. Вышиньскому ноту, в которой обращалось внимание польских властей на враждебную деятельность белоэмигрантских организаций против Советского Союза и его официального представителя. 

В ответной ноте от 19 ноября польское правительство утверждало, что ему якобы «ничего не известно о существовании организаций, намеревающихся совершить покушение на г. посла Войкова», но что оно ещё раз подтверждает, что «власти охраны предприняли все средства к обеспечению г. Войкова от нападений со стороны отдельных безответственных лиц, действующих на свой страх и риск». 

8 ноября П. Л. Войков вручил свои верительные грамоты президенту Польской республики С. Войцеховскому»[34].



Закончив свою поездку по странам Европы, поэт Владимир Маяковский 12 мая 1927 года заехал в Варшаву, где остановился в Советском полпредстве Прощаясь с поэтом Войков подарил Маяковскому часы. 

«Ещё в 1926 году Войков получил из достоверных источников сведения о подготовке на него покушения. «Уже месяц, - сообщал он об этом в своём письме от 15 июня 1926 года в НКИД СССР, - как меня предупреждают о возможном на меня покушении». 

Правительство Пилсудского было осведомлено о подготовке такого покушения. Оно имело в своём распоряжении обширную секретную информацию от органов государственной безопасности, среди которой были и донесения о подготовке убийства Войкова. В одном из совершенно секретных писем полковника пограничной охраны Ю. Ольшины-Вальчиньского от 18 июня 1926 года командованию корпуса пограничной охраны говорилось: «В Луцке существует «Русский комитет благотворительности»… Его председателем является некий Смирнов, проживающий в Луцке по улице Сенкевича. Кроме того, членами руководящего комитета общества являются: генерал русской армии Волховский и бывший полковник русской армии Эльберт, служивший в царское время офицером разведки Петроградского военного округа… 

Под прикрытием благотворительности комитет по поручению Николая Николаевича осуществляет деятельность в пользу русских монархистов. 

Спустя несколько дней после майских событий в Варшаве Волховский получил от Николая Николаевича приказ, предписывающий выбрать из местной организации русских монархистов лицо, которое бы взялось за организацию покушения на представителя СССР в Польше Войкова. 

Внутренний комитет избрал некоего студента из Луцка, русского, фамилии которого до сих пор установить не удалось. 
Согласно полученным сведениям приказ Николая Николаевича интерпретируется этим комитетом следующим образом: 
Покушение имеет целью вызвать усиление напряжённости в польско-советских отношениях, что могло бы привести к конфликту, которым хочет воспользоваться организация русских монархистов; она якобы уже имеет наготове диверсионные отряды на границе СССР …

Для покрытия расходов, связанных с организацией покушения, комитет собрал деньги среди доверенных людей. 
Вышеизложенное дело я не могу передать политической полиции, так как существуют данные, свидетельствующие о том, что воеводские круги в Луцке поддерживают внутренний комитет, а именно: собственное расследование доказало, что как Волховский, так и Эльберт часто бывают у начальника воеводского управления политической полиции Зёловского, а также у начальника отдела безопасности Рутковского»… 

В одном из соседних с полпредством домов разместилась белогвардейская организация. Отсюда за Войковым вели слежку. Газета «Курьер поранны» открыто призывала к расправе над советскими дипломатами. Войков продолжал получать письма с угрозами, но он не изменил обычного образа жизни, продолжал спокойно прогуливаться по варшавским улицам, ходить с женой в театр, музеи, кино, а с сыном Павликом – в зоологический сад, заниматься повседневными делами, встречаться с польскими государственными и общественными деятелями»[36].

Тем временем в полпредство СССР в Варшаве зашёл польский гражданин Борис Софронович Коверда и спросил об условиях получения гражданства СССР. Затем Коверда приходил ещё раз с просьбой о получении визы. Получив анкеты, он ушёл. 

Б. С. Коверда родился 21 августа 1907 года в семье Софрона и Анны Коверда. Софрон был эсером, вступил в савинковский «Союз защиты родины и свободы». Борис был отчислен из школы после 8-го класса. Б. Коверда служил в антикоммунистической газете «Белорусское слово», где познакомился с её издателем А. В. Павлюкевичем (агентом польской дефензивы) и бывшим командиром белогвардейского «Волчанского отряда» есаулом М. И. Яковлевым. Эти трое неоднократно обсуждали тему как убивать коммунистов. 
После переворота в Варшаве 15 мая 1926 года Временная Белорусская Рада на чрезвычайном заседании постановила выслать поздравительную телеграмму на имя Юзефа Пилсудского. Вскоре после телеграммы Павлюкевич лично выехал в Варшаву с целью получения поддержки и финансовой помощи со стороны нового правительства. Премьер Бартель, с которым разговаривал Павлюкевич, пообещал поддержку и помощь, однако потребовал большей активности и увеличения своего влияния в среде польских белорусов. 

Коверда высказал желание убить полпреда СССР в Варшаве и получил от Павлюкевича 200 злотых, а от Яковлева пистолет Маузер калибра 7,65 мм с 12-ю патронами. 22 мая 1927 года Коверда выехал из Вильно в Варшаву. 

27 мая 1927 года министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен заявил о разрыве дипломатических отношений с СССР и об аннулировании англо-советского торгового соглашения. 

7 июня 1927 года П. Л. Войков встречал на Главном вокзале в Варшаве сотрудников советского полпредства в Лондоне во главе с Розенгольцем, следовавших на поезде в Москву. В 9 часов 40 минут Войков и Розенгольц шли по перрону вокзала. Неожиданно человек в сером плаще и серой шляпе выхватил пистолет и пять раз подряд выстрелил в Войкова. Раненый Войков сумел вынуть из кармана пистолет Браунинг и дважды выстрелить в сторону нападавшего. Коверда сдался прибежавшим на выстрелы полицейским. Доставленный в госпиталь Пётр Лазаревич Войков умер в 10 часов 40 минут. 

Судебно-медицинская экспертиза установила, что: «Посланник Войков скончался от огнестрельной раны левого лёгкого. Лёгкое было прострелено, и произошло внутреннее кровоизлияние в размере 3600 кубических сантиметров. Выстрел был дан из короткого огнестрельного оружия среднего калибра. Являющийся вещественным доказательством Маузер мог быть этим оружием. Кроме этой раны, Войков был ранен спереди в правый бок. Рана эта не нарушила кровеносных сосудов и была лёгкой раной. Первая рана была, безусловно, смертельной. Пуля попала сзади, слегка сверху вниз. Порядка выстрелов установить невозможно, они произошли один за другим в короткий промежуток времени, и даже расстояния, на котором были произведены выстрелы, установить нельзя. Смерть наступила не сразу. Направление смертельного выстрела, данного сзади, говорит о том, что раненый был либо более высокого роста, чем стрелявший, либо что раненный после первого не смертельного выстрела отвернулся и наклонился, и вторично был ранен сзади. Защита и борьба могли иметь место. Признаков выстрелов, данных в упор, не установлено. Патроны маузера начинены бездымным порохом и на расстоянии 20 сантиметров не оставляют следов ожога. Ввиду того, что в данном случае выстрелы ранили сквозь одежду, даже в случае стрельбы в упор — следы пороха были бы на одежде, а не на коже». 

Советское правительство выступило с заявлением: «Выстрел белогвардейца Бориса Коверды раздался в тот момент, когда ярко обрисовалась провокационная работа английского империализма по окружению Союза Советских Республик. Международная обстановка, складывавшаяся под угрозой непосредственного нападения на СССР, расшевелила все тёмные силы реакции во всём мире. Выстрел на варшавском вокзале должен был, по замыслу Чемберленов и Болдуинов, сыграть роль Сараевского убийства в 1914 г.— должен был вовлечь СССР в военную авантюру и тем самым облегчить польской буржуазии мобилизацию рабочих и крестьян Польши на войну за интересы английского капитала. Русская эмиграция, живущая только надеждой на интервенцию капиталистических держав в СССР, — учла сразу все выгоды момента. Уже с начала 1927 г. в кругах белогвардейской эмиграции стало заметно небывалое оживление. “Сам” генерал Врангель приехал “инкогнито” в Венгрию для того, чтобы отсюда удобнее руководить военными действиями против СССР». 

11 июня 1927 года в Москве встречали гроб с телом П. Л. Войкова. Траурная процессия проследовала на Красную площадь, где гроб был установлен на постамент около деревянного Мавзолея В. И. Ленина. После траурного митинга прах П. Л. Войкова был захоронен у Кремлёвской стены. 

В 1927 году Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) подписал знаменитую Декларацию о признании советской власти. Убийство дипломата Войкова расценивалось тогда как недружественный акт против всего Советского Союза, и потому его осуждение было включено в Декларацию отдельной строкой. В ней говорилось: «Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами, как удар, направленный в нас». 

Пётр Лазаревич Войков был похоронен в некрополе у Кремлёвской стены. Похоронен не как «террорист и убийца царской семьи», а как советский дипломат, погибший при исполнении служебного долга. Именно за это он и был увековечен в московской топонимике – в названиях поселков и улиц, заводов и фабрик… 

Нет в России улиц Юровского, Голощекина, Медведева, Сафарова, Ермакова и других организаторов и исполнителей расстрела немецкой семьи Гольштейн-Готторпских в Екатеринбурге. Называли улицы, заводы и прочие объекты в честь погибшего при исполнении обязанностей посла Войкова, как коммунистического мученика. 

«Когда телеграф разнес по всему миру сообщение о варшавском убийстве, польская пресса откликнулась на него, обрушившись вначале с нападками на русскую эмиграцию в Польше.

Даже «Роботник» — орган ППС — от 9 июня вынужден был писать:



«Дзень Польски» от 9 июня заявлял, что «в Польше живут десятки тысяч русских, которые видят в убийстве средство политической борьбы».

Бульварная, но хорошо осведомленная варшавская газета «А. Б. Ц.» (от 9/VI) сообщила, что «Коверда — русский патриот и, якобы за последнее время принадлежал к тайной организации «братьев русской правды», создававшей партизанские отряды на советской Белоруссии».

«Курьер Виленски» от 10/VI подтвердил, что «убийца советского посла Войкова — Борис Коверда имел связь с выдающимися здешними монархистами, в том числе с есаулом Яковлевым».

Ряд других газет, особенно газеты б. немецкой Польши (Познань, Верхняя Силезия), подчеркивали наличие связи между Ковердой и русскими монархистами в Польше.

И как бы в подтверждение этого появилось в виленском органе польских монархистов «Слово» (от 11/VI) весьма характерное интервью с есаулом Яковлевым; Яковлев заявил следующее:



Одновременно с этим заявлением Яковлева появились в варшавских газетах «Курьер Поранны» и «Наш Пржеглонд» сообщения о том, что обыски, произведенные в Вильно у русских монархистов, дали в руки следственных властей обильные материалы о деятельности белогвардейских террористов в Польше...

И вдруг, примерно с 10—11 июня тон польской прессы резко изменился, словно по мановению какой-то таинственной дирижерской палочки. Газеты забили отбой и обрушились на СССР с неслыханными чудовищными нападками вплоть до обвинения нас самих в убийстве Войкова. Появились сообщения о том, что следствие не установило абсолютно никакой связи Коверды с русскими монархистами в Польше. Арестованные 8/VI белоэмигранты были выпущены на свободу, «ввиду отсутствия улик»»[37].

С 10 часов 45 минут 15 июня 1927 года до 00 часов 45 минут 16 июня 1927 года в Варшаве прошёл суд над Ковердой. На суде Софроний Коверда дал такие показания: «Последний раз я виделся с сыном на Рождество, мы тогда вместе проводили праздники. С тех пор я не видал сына. Я жил отдельно из-за тяжелых материальных условий. Я являюсь учителем народной школы. Во время праздничных каникул в разговорах с сыном я политических вопросов не затрагивал. У меня было впечатление, что он работает только для заработка, так как он был вынужден зарабатывать на содержание семьи. С детских лет он был очень впечатлителен, и теперь я понимаю трагизм его души. Борис был очень способным ребенком и понимал, что свои способности он может развернуть, может выбиться. Но это могло произойти только в России, где он имел бы соответствующие материальные условия, но препятствовал этому коммунизм. Борису докучала нужда, тяжелые материальные условия чувствительно отзывались на его душе. Юношеская душа не могла примириться — вспыхнул протест, и этим протестом был выстрел. Борис, будучи еще ребенком, когда был в первых классах, был свидетелем большевистских зверств, и они оставили свой след навсегда. Я из Бельско-Подлясского уезда, из крестьян; являюсь польским гражданином и, как рожденный в Вельском уезде и на основании книг народонаселения, получил паспорт. В начале войны я служил в Крестьянском банке в Вильно. Я выехал в 1914 г. в армию, как доброволец. Меня забраковали, ибо у меня плохой слух. Но я, видя, как простой народ идет на войну, подал заявление, что здоров, и просил принять меня. Был тяжело ранен между Кревом и Сморгонью и лечился в Москве четыре месяца. Как раз в это время наступил большевистский переворот. В Вильно еще в царское время я принадлежал к партии социалистов-революционеров и принимал участие в нелегальной работе. Я был убежден, что царизм угнетает крестьян и как крестьянин стремился к тому, чтобы крестьяне могли занять свое надлежащее место. Когда наступил переворот, я принимал участие в уличных боях против большевиков. Однако после переворота большевики мобилизовали меня и назначили комендантом этапа, потом меня забрали в армию. Я не мог примириться с таким положением вещей и в 1921 г. нелегально бежал из России, перейдя границу под Несвижем. Семья моя была тогда уже в Польше. Я перешел польскую границу как офицер Красной армии. Свою семью я нашел в нужде. В 1922 г. я начал издавать газету «Крестьянская Россия» в Варшаве. Это была газета Савинковской организации, демократического направления» [38].

То есть С. Коверда не был монархистом, был мобилизован большевиками и дезертировал в Польшу. При этом в том, что в буржуазной Польше они жили в нищете, по мнению и Софрония и Бориса был виноват «коммунизм»! Это 100% тупость и неумение мыслить. Почему-то они уверены в своих талантах и своей успешности в России, если бы им не мешало наличие там «коммунизма». Но почему тогда в Польше при всех тех же талантах успехов нет? Потому что талантов нет? Оказывается, потому, что «коммунизм» в СССР этому мешает. Но ведь «коммунизм» в России, а вы в Вильно! Какие лучшие материальные условия могли быть у Коверды только в России, но без «коммунизма», чем в Польше?

Свидетель Георгий Белевский говорил на суде: «Что касается лично Коверды, то он является моим близким и хорошим приятелем. Мы встретились в 7 классе русской гимназии в Вильно в 1925 г. Борис Коверда был набожным, тихим, симпатичным юношей. Мы любили его и уважали, потому что он приходил в гимназию измученный работой. На его плечах лежало содержание всей семьи. Мы перешли с Борисом вместе в седьмой класс русской гимназии, но перешли из разных школ. Были мы вместе два года, но я довольно редко его видел, так как он был очень занят работой и пропускал уроки. Борис говорил, что он работает целые дни в редакции, где он был экспедитором, регистратором, корректором и переводчиком на белорусский язык. Мне рассказывал Борис, что когда он поступил в редакцию, там не было сотрудника, пишущего по-белорусски, и он работал, как переводчик. Я раз встретил Коверду на улице, он был очень печален и сказал, что ему предложено или бросить работу в редакции совсем, или работать бесплатно. Это было в прошлом году. Больше месяца Коверда работал почти бесплатно» [39].

В том, что Коверде мало платили в газете Павлюкевича или не платили вообще тоже был «коммунизм» в СССР виноват? Борьбой с «коммунизмом» Коверда занимался в Вильно. Свидетель Семён Захаренок показывал: «21 или 22 мая этого года я с Ковердой был в редакции: я сказал, что уже поздно и что опасно ходить так поздно. Коверда отвечал, что он не боится, так как у него есть револьвер и показал мне дуло револьвера, который был у него в кармане. Когда в прошлом году был первый так называемый съезд Западной Белоруссии в Вильно, обвиняемый Коверда из помещения съезда удалил учеников белорусской гимназии, Саковича и еще одного, фамилию которого не помню, так как считал их сторонниками коммунизма. Этот съезд был созван доктором Павлюкевичем. Обвиняемый Коверда говорил по-русски, считал ли он себя русским — этого я не знаю. Я встречался с Ковердой очень редко. Коверда говорил мне, что револьвер он получил для охраны доктора Павлюкевнча, так как коммунисты хотят на него напасть» [40].

Коверда говорил на процессе:



Польский прокурор Казимир Рудницкий верно охарактеризовал подстрекательскую роль атамана Краснова и других белогвардейских пропагандистов: «Мы сталкиваемся сразу с понятием о вечном, никогда не исчезающем, человеческом самомнении. Коверда убивает за Россию, говорит, что стреляет от имени России. Право выступать от имени народа он присвоил себе сам. Никто его не уполномочивал ни на это сведение счетов, ни к борьбе от имени России, ни к мести за нее. Он сам узурпировал себе право выступать от имени народа, или по крайней мере, от той его части, которую он считает народом… Очевидно причиной этому не были годы, прожитые Ковердой в России. Из периода Гражданской войны в России он вынес смутные воспоминании, воспоминания не непосредственные всех тех ужасов, с которыми связана всякая гражданская война; эти воспоминания могли бы глубоко запасть в его душу, если бы он пережил их непосредственно, и если бы он собственными глазами видел пролитие братской крови, но, как мы знаем, самые страшные вещи доходили до него, мальчика 13—14 лет, только в форме рассказов. Личные его переживания, особенно с тем наивным подходом, с каким он нам сегодня их рассказывал, совсем не имеют признаков более глубокой трагедии. Конечно достаточно неприятно сбрасывание фуражки, угроза избиения в случае дачи ложных указаний, даже закрытие школы, которую он посещал; все это безусловно может глубоко запасть в детскую душу и остаться там как неприятное, досадное воспоминание, но это не может быть тем материалом, который может вызвать катастрофический взрыв.

По-моему, другой фактор формировал сознание Коверды и старательно воспитывал в нем элементы ненависти и мести. Этим фактором была та литература, вернее журналистика, которой питался Коверда в течение последних лет. Он рано начал жить в мире газетных сообщений, освещаемых соответственно с направлением газеты. Мы ведь знаем, что в последнее время помимо чисто технической работы, он делал из газет, в которых он работал, специальные вырезки, касающиеся всех тех зарубежных событий, которые, согласно мнению большинства прессы, особенно эмигрантской, являются исключительным содержанием жизни теперешней России. Чтобы судить свою страну, сказал я сегодня, нужно жить в этой стране, в ней работать и страдать. Нельзя, однако, судить ее, живя в атмосфере газетных сплетен и эмигрантских надежд. Ибо этот суд никогда не будет глубоким н правильным. Эта искусственная атмосфера, в которой билось сердце Коверды, не могла не влиять на его мысли, на его волю. Находясь в состоянии постоянного возбуждения, Коверда вернулся к воспоминаниям детства, о которых нам говорила его мать. Он захотел стать, как герой его мечтаний, Сусанин, спасителем гибнущей России и начать борьбу с теми, которых он всегда считал ее врагами и угнетателями.

Эта мысль ему представлялась еще неясно, или поездка в Россию и там какая-нибудь организация, какая-нибудь группа людей, одинаково с ним мыслящих, а может быть только какой-нибудь террористический акт, или в случае невозможности выезда, какое-нибудь убийство, долженствующее пробудить бездействующую, по мнению Коверды, эмиграцию. Словом, хаос мыслей, насыщенных тяжелыми испарениями крови. Если мы прибавим, что это экзальтированная и фанатическая натура, не могущая найти никакого выхода в своих мечтаниях о служении родине и видящая это служение прежде всего в совершении преступления, столкнулась с книгой, может быть, написанной с большой сердечной болью, но наполненной ненавистью к людям сегодняшней России и сочувствием к каждому поступку, направленному против этих людей, то мы должны будем притти к определенному выводу, что не русская действительность, а ее отражение в литературном зеркале было тем моментом, который вызвал смерть посланника Войкова»[42].
Коверда был приговорён к бессрочным каторжным работам. Одновременно суд обратился к президенту Польши с просьбой заменить бессрочную каторгу на 15 лет. 

Уже в 1937 году польский режим освободил Коверду. С 1939 до 1945 года Б. С. Коверда работал на спецслужбы 3-го рейха, в частности он служил в осведомительском секторе 2-го отдела абверовского зондерштаба Р (Россия), руководимого предателем Хольмстон-Смысловским. Этот штаб занимался борьбой с партизанскими отрядами, антифашистскими группами и организациями, а также с советскими разведчиками-парашютистами[43]. 

3 мая 1945 года Коверда в составе 1-й Русской национальной армии под командованием генерал-майора Б. А. Смысловского (он же фон Регенау и Артур Хольмстон) сбежал на территорию княжества Лихтенштейн, где 432 военнослужащих этой «армии» были интернированы. В списке интернированных Коверда числился под № 372. После окончания Второй мировой войны Борис Коверда перебрался во Францию, а затем в USA, где работал в эмигрантской газете «Россия», а затем в типографии «Нового русского слова». Там он помолился с Солженицыным. Последний писал в сочинении «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов. Очерки изгнания»: «По традиции служили мы под старый Новый Год 13 января общую панихиду и за 1987 год. Тут были, кроме Панина, прекрасный поэт Иван Елагин, всю жизнь которого перекорёжили эмигрантские бедствия, продолжатель Белого дела Борис Коверда, известный варшавским выстрелом в большевика Войкова в 1927 году…»[44]. 

«Со времени своей высылки из СССР А. И. Солженицын побывал в княжестве Лихтенштейн дважды. Первый раз в 1974 году, когда он посетил инкогнито канцелярию правящего князя и передал ему бумагу, в которой благодарил за отказ в выдаче в руки советской комиссии чинов 1-ой Русской Национальной Армии, интернированной в княжестве в 1945 году. Писатель подчеркнул, что этого никто, кроме этого государства, не сделал, и что когда великие державы пошли на грязную сделку, то маленький Лихтенштейн проявил героическую мораль и стойкость»[45].

Подельники Коверды также были под стать Солженицыну. Яковлев воевал с Россией на стороне поляков, а Павлюкевич возглавлял в Польше группу белорусских предателей, получая за это деньги от польский властей. 

В 2015 году на Украине нацистский режим принял закон о декоммунизации, по которому в частности надлежит переименовать все объекты, названные в честь П. Л. Войкова. Так что православнутые монархисты, требующие того же в России, являются пособниками бандерофашистов и врагами России. Потому что если им удастся переименовать станцию метро «Войковская», имеющюю такое изначальное название, то дальше они потребуют уничтожения памятников Ленину, Кирову и другим большевикам. То есть опять же то самое, что нацисты проделывают на Украине. Что дальше? Потребуют признать генерала-предателя Власова героем России и начнут горланить «Власов придёт – порядок наведёт»? Потом мракобесы захотят реставрировать монархию. И вообще, судя по всему, идеалом советоненавистников из «Возрождения» и РПЦ является средневековье. Поэтому они стремятся объявить преступным всё, что было в СССР. Таким образом эти советофобы выступают союзниками всех внешних врагов России, как и их предшественники – белогвардейцы. Они требуют отказа от просвещения, науки и прочих достижений прогресса. Им нужна Русь невежественная, отсталая и погрязшая в религиозном мракобесии. Но такая Россия нежизнеспособна и будет быстро уничтожена агрессивными соседями, не взирая на любое количество храмов, икон, колоколов, молебнов и крестных ходов. 

В упомянутой книге «Убийца товарища Войкова перед польским судом» на стр. 19 в показаниях Коверды и на стр. 48 в показаниях А. Розенгольца сказано, что Коверда первым открыл стрельбу на вокзале и выпустил все патроны (не более 7). А только потом раненый П. Л. Войков достал пистолет и выстрелил два раза. Вот показания Коверды: ««Признаю себя убийцей посланника Войкова, но не признаю себя виновным. После 9 часов утра я вышел на перрон и гулял больше 10 минут, я дошел до середины поезда и увидел Войкова, идущего по перрону с другим лицом, мне неизвестным. Я шел по направлению к вокзалу, а Войков со своим спутником от вокзала. Я выстрелил в Войкова несколько раз. Войков обернулся и начал убегать в сторону вокзала, однако, сделавши несколько шагов, задержался и выстрелил в меня несколько раз. Войков стрелял уже тогда, когда я расстрелял все мои патроны и перестал стрелять. Когда у меня вышли все патроны, я отбежал от Войкова несколько шагов и с поднятыми руками направился к идущему ко мне полицейскому, по предложению которого я бросил револьвер на землю, и был им арестован. Я убил Войкова за все то, что большевики сделали с Россией. Войкова я не знал»[46]. Но эти факты не помешали в 2015 году некоему Решетникову (директору Российского института стратегических исследований – РИСИ) нагло лгать, что Войков в Варшаве погиб позорно. Якобы Войков первым открыл огонь по Коверде «поняв, что это идёт смерть», выпустил 5 пуль и все мимо. А Коверда попал с одного выстрела. Весь этот феерический бред отставной генерал разведки Решетников нёс в передаче РИСИ ТВ. Только человек с ращеплённым сознанием может одновременно (в этой передаче) лить лживые помои на СССР и при этом возмущаться требованиям прибалтийских лимитрофов о компенсациях за «советскую оккупацию». 

29 октября 2015 года следователь В. Н. Соловьёв выдал справку «об участии П. Л. Войкова в событиях, связанных с гибелью Семьи Императора Николая II в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года». В этой справке в частности сказано: «Анализ данных, приведённых Беседовским Г. З. в его книге, говорит о том, что большая их часть сознательно сфальсифицирована. В настоящее время следствие не располагает данными об участии Войкова П. Л. в расстреле Царской семьи, пребывании его в момент расстрела в доме Ипатьева, а также в уничтожении и сокрытии трупов». 

Белогвардейский следователь Н. А. Соколов, расследовавший дело об убийстве бывшего императора и его семьи во время оккупации Урала режимом Колчака, также упоминает Войкова исключительно как комиссара, подписавшего требования о выдаче серной кислоты. Вот эти:





Что комиссар снабжения и обязан был сделать согласно занимаемой должности. По данным Соколова серную кислоту получал служащий комиссариата снабжения Зимин. 

Известный телефункционер Киселёв нёс 8 ноября 2015 года следующий бред в передаче «Вести недели»: 



Насчёт многих источников Киселёв врёт. Вся эта ложь из писаний Беседовского.  НИКАКИХ других источников информации о том, что Войков был организатором или исполнителем расстрела «царской» семьи нет. 

Некий поп Ардов на «Радио свобода» заявлял: «В стране очень много всего названо в честь этого негодяя. Поскольку он публично погиб, видно, в те времена была идеологическая акция. Я бы считал, что все надо назвать именем Коверды, который его застрелил, поскольку правосудие его не могло достать. И я очень уважаю Коверду, он отсидел свой срок в польской тюрьме, потом оказался в Америке. Он был православным человеком. … Когда-то замечательно сказала про Мавзолей Ленина и кладбища на Красной площади покойная Новодворская. Она в день смерти Ленина сказала: "Давным-давно пора убрать с Красной площади этот скотомогильник!" И вот пока этот "скотомогильник" не убран, ничего не будет. Ну, может быть, чего-то переименуют. Но это все так и будет катиться дальше неизвестно сколько времени.». То есть этот лживый поп считает террориста и фашистского холуя Коверду достойным увековечивания в топонимике только по той причине, что тот разделял его вид религиозного бреда. И данный поп восторгается русоненавистницей Новодворской и мечтает об уничтожении мавзолея Ленина и разумеется памятников ему. То есть этот моральный урод хочет для России майданутого укробезумия. 

Два научных сотрудника Института российской истории РАН, кандидаты исторических наук И. А. Курляндский и В. В. Лобанов составили справку о П. Л. Войкове. Данные сотрудники не стали себя утруждать работой, а просто переписали клеветнические измышления Беседовского из его «На путях к термидору» в свою справку. Половина справки - текст Беседовского. А во второй половине «научные сотрудники» понаписали вздора, показывающего, что они даже изданных в СССР биографий Войкова не читали. В самом начале эти «учёные» пишут: «Пётр Лазаревич Войков (1888 – 1927) родился в семье преподавателя духовной семинарии (по другим сведениям – директора гимназии)». В то время как в книге Г. Н. Губенко «Пётр Лазаревич Войков. Краткий биографический очерк» написано, что отец П. Л. Войкова был преподавателем ремесленного училища и к тому же атеистом. А в книге Н. П. Жуковского «Полномочный представитель СССР» писано, что Лазарь Петрович Войков был учителем математики в ремесленном училище в Керчи. Так откуда «научные сотрудники» взяли свои сведения? Да ниоткуда! Сами придумали и написали. Во всяком случае они ни на что не сослались. А Википедия ссылается уже на их записку как на источник бредовых сведений. К тому же нет никаких сведений, что в Керчи вообще была духовная семинария. А ведь Войковы жили именно в Керчи!

Некий Мультатули из РИСИ (где директором в то время служил вышеупомянутый Решетников) пишет: «Участие Войкова в убийстве доказано прямыми и косвенными вещественными доказательствами, показаниями и иными свидетельствами, как собранными белым следствием Н. А. Соколова, так и приводимыми в советских источниках: 1) В написании Войковым писем Царской Семье на французском языке от имени «офицера», с целью спровоцировать ее на побег и в ходе него убить её; 2) Двумя требованиями П. Л. Войкова заведующему аптекарским магазином «Русское общество» М. Д. Мецнеру о выдаче серной кислоты (всего её было выдано 163-181 кг.); 3) показаниями свидетелей, которые вечером 17 июля 1918 г. видели, как Войков лично распоряжался отправкой ящиков и кувшинов с кислотой, указывая при этом чекистам, что «придётся, быть может, ездить всю ночь». Позже грузовик с ящиками с кислотой, выданных по требованию Войкова, видели в Коптяковском лесу, где происходило уничтожение тел Царственных мучеников; 4) показаниями свидетеля А. П. Пуйдога, хорошо знавшего Войкова, о том, что на частный вопрос «При каких обстоятельствах погиб Николай II», Войков ответил: «мир об этом никогда не узнает»; 5) воспоминаниями советского перебежчика, бывшего высокопоставленного дипломата Г. З. Беседовского, которому Войков в личном разговоре сообщил обстоятельства своего участия в убийстве и уничтожении тел Царской Семьи. Кстати, эти воспоминания вполне соответствуют действительности.

Войков вспоминал: 
«Мы решили, что казнь произойдёт в доме Ипатьева, в подвале. Трупы будут отвезены на грузовиках в Коптяковский лес и там сожжены. […] Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова… Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что, когда эта работа была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов. Эту кровавую массу поливали бензином и серной кислотой и тут же жгли двое суток подряд… Это была ужасная картина»;
6) «Воспоминаниями» главного исполнителя убийства Царской Семьи Я. Х. Юровского, о том, что он заказывал серную кислоту и керосин для уничтожения тел Царской Семьи у заведующего отделом снабжения Войкова;
7) Воспоминаниями соучастника убийства Царской Семьи М. А. Медведева (Кудрина), о том, что 16 июля 1917 г. в здании уральского ЧК в Екатеринбурге состоялось заседание областного совета Урала, на котором присутствовал Войков, постановившее «немедленно в ту же ночь ликвидировать семью Романовых и их прислугу»;
8) воспоминаниями Й. Л. Мейера, который утверждал, что Войков присутствовал при убийстве и уничтожении тел Царской Семьи;
7) Приводимыми в книге советского автора Б. И. Бочкарева сведения, что именно Войков подстрекал остальных участников сговора к тому, чтобы не оставить в живых ни «единицы царской фамилии». 29 октября 2015 г. следователь-криминалист В. Н. Соловьев сделал заключение по поводу участия Войкова в Екатеринбургском злодеянии и однозначно признал его виновным в его подготовке и организации. 

Во-первых, Мультатули как всегда врёт про вещественные доказательства. Никаких ссылок на вещественные доказательства он не приводит. Во-вторых, если разобрать по пунктам его «доказательства», то видно, что они или выдуманы, или ничего нового не содержат. 1. Письма писал Родзинский под диктовку Войкова и не с целью убить при попытке к бегству, а с целью проверки связей арестованных с волей. Никакого убийства при попытке к бегству не было. 2. Записки о выдаче серной кислоты давно известны от колчаковского следствия и ничего не доказывают. Как комиссар по снабжению Войков подписывал тысячи таких записок и колчаковское следствие приобщило к делу нужные ему записки. Если кислота была для невозможности идентификации Романовых, то почему её не использовали? Ведь эрэфовское следствие идентифицировало по черепам останки и их захоронили в Петропавловской крепости. 3. Этот пункт вообще к Войкову никакого отношения не имеет. И о каких свидетелях речь? Ведь в записках колчаковского следствия кислоту получал Зимин, так откуда фальшивые «свидетели»? Иначе записки фальшивые. 4. “Показания свидетеля А. П. Пуйдога, хорошо знавшего Войкова, о том, что на частный вопрос «При каких обстоятельствах погиб Николай II», Войков ответил: «мир об этом никогда не узнает»” 

Из сказанного читатель может подумать, что именно так Войков ответил свидетелю на поставленный им вопрос. Однако открыв показания инженера Александра Петрова Пуйдо (не Пуйдога!), читаем, что тот ничего подобного не слышал! 

«В показаниях следствию Пуйдо прямо заявил: «Об убийстве бывшего Императора Николая II-го лично с ним [Войковым] никогда не говорил, а в частной беседе в обществе на заданный Войкову какой-то дамой вопрос: „При каких обстоятельствах погиб Николай II?”, Войков ответил, что мир об этом никогда не узнает»[48].

Т.е. сам Пуйдо НИКОГДА с Войковым о расстреле не говорил, а его записывают в число свидетелей! 

Еще: закавыченная Мультатули фраза в оригинале приводится без кавычек, поскольку первоисточник, не скрывая, пересказывает слух – буквально в стиле ОБС (одна баба сказала!). 5. Беседовский. О брехне этого лжеца уже было рассказано ранее. 6. Опять записки о кислоте. Повтор пункта 2. 7. Войков участвовал в голосовании. Это давно известно и не отрицается. Хотя никаких документов об этом голосовании нет. Кто, как и за что голосовал неведомо. Известен только результат. 8. Мультатули нам подсовывает нового свидетеля – «воспоминания Й. Л. Мейера, который утверждал, что Войков присутствовал при убийстве и уничтожении тел Царской Семьи». Это откровенная выдумка (много диалогов, описаний кто чего думал и т.п.). Но самого Мейера близко не было к месту расстрела. Он ничего не видел и нигде не присутствовал; все выдумал и написал. И вообще именно в писаниях этого Мейера фигурирует мифический комиссар Александр Мёбиус, никогда не существовавший в реальности.

9. (У «историка» Мультатули после пункта 8 повторно идёт пункт 7). Опять речь идёт о голосовании, о котором документов нет. Причём ссылается Мультатули на художественное произведение. 10. Заключение следователя Соловьёва от 29 октября 2015 года. Из 4-х пунктов этого постановления два повествуют о неосуществлённых задумках (убийстве по пути из Тобольска в Екатеринбург и крушении поезда на том же маршруте). Этого не было и достоверность доказательств задумок писана вилами по воде. Два других пункта это всё то же голосование Войкова на Уралсовете и записки о выдаче кислоты. 

Не лишена подозрительных неточностей и история с выдачей кислоты. О ней (истории и кислоте) сообщается в книге Вильтона (1920, перевод 1923), Дитерихса (1922) и Соколова (1925); все три автора, как сообщается, пользовались копией следственного дела. 
Поскольку «записки Войкова» впервые были опубликованы англичанином Вильтоном, то в 1922 году они должны были бы появиться в переводе. Записки перевода однако в точности соответствуют оригиналу: 
Вильтон, с. 80:

«Предлагаю немедленно без всякой задержки и отговорок выдать из вашего склада пять пудов серной кислоты предъявителю сего. Обл. Комиссар Снабжения Войков” 

«Предлагаю выдать еще три кувшина японской серной кислоты предъявителю сего. Обл. Комиссар Снабжения Войков». 

В любом случае английский перевод не может в точности соответствовать русскому. 

Интересно в этой связи, что в книге Вильтона фотокопии требования Войкова нет, а в вышедшей в 1922 году книге Дитерихса записки не цитируются. В книге Соколова как цитируются записки, так приводится их плохонькая фотокопия, но с одним важным отличием приписки «17/VII» там нет! Нет её и в публикации «архива Дитерихса» издательства «Посев». 

Сказанное позволяет усомниться в подлинности «записок Войкова» о кислоте, впервые появившихся у Вильтона! Никто никогда не проводил экспертизы печати и подписи этих записок, которые, как известно, вместе с другими документами дела переданы в ГАРФ. Тем более на останках, захороненных в Петропавловской крепости никаких следов воздействия кислоты нет. 

Тот же Мультатули использует протухшие газетные утки для обоснования версии ритуального убийства семьи бывшего царя. Вот его писанина: «В двадцатые годы в газете „Царский вестник“, издававшейся в Белграде, была помещена статья „Кто убил Царскую Семью?“. „Когда большевики и местный Совдеп при приближении белых вынуждены были спешно покинуть Екатеринбург, — говорилось в статье, — то впопыхах они оставили на телеграфе телеграфные ленты зашифрованных переговоров по прямому проводу между Свердловым (Москва) и Янкелем Юровским (Екатеринбург). 

Ленты эти вместе с другими следственными материалами попали в руки следователя по особо важным делам Н. А. Соколова. 
Расшифровать эти ленты Н. А. Соколову удалось лишь в 1922 году в Париже при помощи специалиста по разборке шифров. 
Среди этих телеграфных лент оказались ленты исключительной важности, касающиеся именно убийства Царской Семьи. Содержание их было следующее: 

Свердлов вызывает к аппарату Юровского, сообщает ему, что на его донесение в Америку об опасности захвата Царской Семьи белогвардейцами, или немцами, последовал приказ, подписанный Шиффом, о ‹необходимости ликвидировать всю Семью›. Приказ этот был передан в Москву через Американскую миссию, находившуюся тогда в Вологде, равно как и через нее передавались в Америку и донесения Свердлова. Свердлов подчеркивал в своем разговоре по прямому проводу, что никому другому, кроме Свердлова, обо всем этом неизвестно и что он в таком же порядке передает приказание ‹свыше› ему, Юровскому, для исполнения. 

Юровский, по-видимому, не решался сразу привести в исполнение этот приказ. На следующий день он вызывает к аппарату Свердлова и высказывает мнение о необходимости убийства лишь Главы Семьи, последнюю же он предлагал эвакуировать. 
Свердлов снова категорически подтверждает приказание убить всю Семью, выполнение этого приказа ставит под личную ответственность Юровского. 

Последний на следующий день выполняет приказ, донеся Свердлову по прямому проводу об убийстве всей Семьи. После этого Свердлов сообщил об этом ЦИКу, поставив последний перед свершившимся фактом. 

Все эти данные, не вошедшие в книгу Соколова об убийстве Царской Семьи, были лично сообщены Соколовым в октябре 1924 года, то есть за месяц до внезапной своей смерти, его другу, знавшему его еще как гимназиста пензенской гимназии. Этот личный друг Соколова видел и оригинальные ленты, и их расшифрованный текст“»[49]. 

Лживость этой газетной «утки» очевидна. Соколов якобы расшифровал материалы «исключительной важности» в 1922 году, но за два года так их и не опубликовал, хотя часть материалов следствия печатал в 1924 году. И даже за те же два года никому о них не рассказал, кроме анонимного «друга», не имеющего фамилии, имени и отчества. К тому же в схеме «заказчик — организатор — исполнитель» исполнителю никогда не сообщается имя заказчика. Для того, чтобы исполнитель не знал заказчика, и существует промежуточное звено. Поэтому лже-Свердлову в якобы переписке с лже-Юровским абсолютно не было нужды ссылаться на якобы переписку с американским банкиром-евреем Шиффом. С какой стати верить в то, что в данном случае сообщали исполнителю, от кого и откуда получен «приказ». Но Мультатули вещает эту заведомую галиматью, подавая ее как несомненный факт. 

Впрочем, на эти и другие домыслы Мультатули о «ритуальном убийстве» ответил следователь Владимир Соловьёв: 
«1. Нет ни одного подлинного документа, который бы подтверждал «приказ» банкира Шиффа об убийстве Царской Семьи. 
2. Нет ни одного документа, подтверждающего инициативу Ленина и Свердлова в вынесении решения о расстреле всех членов Царской Семьи и лиц из свиты. 
3. Нет ни одного документа, подтверждающего «ритуальность» убийства. 
4. Никто пока не смог доказать, что некие знаки на стене «расстрельной» комнаты носят осмысленный характер, а не являются «пробой пера». 
5. Нет ни одного показания свидетелей о полном сожжении трупов в районе Ганиной Ямы. Фрагменты костей и «просаленная земля», обнаруженные в 1919 году, никогда и никем научно не исследовались. Подобные же фрагменты костей, обнаруженные во время археологических раскопок в 1998 году, принадлежали животным и представляли собой некий «суповой набор», то есть остатки трапезы большевиков. 
6. Нет ни одного документально зафиксированного свидетельства отделения голов и их транспортировки в Москву. 
7. Машинописный текст «записки» Я. Юровского содержит в себе рукописную правку, сделанную его рукой. Одновременно там имеются записи, сделанные рукой академика М. Покровского. То есть факт участия Я. Юровского в редакции его литературно обработанных записей подтвержден в ходе последних исследований»[50]. 

А вот Михаил Мягков, научный директор Российского военно-исторического общества, доктор исторических наук развивает клеветнические измышления: 



Всё озвученное этим лжецом – ложь из сочинения Беседовского. И про штыки, и про Пилсудского и прочее. Ему же вторит ещё один лжец Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»: 



12 ноября 2015 года в своём твиттере высказался А. Пушков - госдумовский сиделец от ЕР. Он написал: "Кара за убийства настигла Войкова в 1927 в Варшаве. Давно пора стереть его имя отовсюду. И оставить одну память о нём - чёрную, как его душа". То есть этот невежественный экземпляр повторяет ту ложь,  которую ему приказали озвучить.  

Ещё 3 ноября 2015 года некий Е. Холмогоров написал в своём ЖЖ: «Вопрос о Войковской - мог бы стать первым в истории России референдумом об отношении к цареубийству. 

Проголосовал за Войкова - лично нажал на курок выстрела в Николая, Александру, Алексея, Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию. Проголосовал против Войкова - встал между убийцами и жертвами. 

Чисто по-человечески интересно как защитники Войкова отнеслись бы к тому, что среди их знакомых есть персонаж пытавшийся растворить пять детских трупов в кислоте. 

Если Войковская будет демократически непереименована, то есть не собянинские орлы накрутят, а действительно большинство публики так проголосует, то Москва провалится в ад. 

Это всё, что я имею вам сказать по данному поводу. Впрочем добавлю еще одно. Если мой город окажется городом цареубийц я сменю прописку». 

Вот так взвинчивают страсти наши яростные монархисты! 

При этом Холмогоров явно поражён слабоумием. Только слабоумные могут считать Романовых в 1918 году «царской» семьёй, верить в существование ада и даже в то, что ад находится прямо под Москвой. Кстати П. Л. Войков указывал в анкете 1922 года, что с 14 лет (т. е. с 1902 года) не имеет никаких религиозных верований. 

Интересно, как очередное голосование на Активном Гражданине о переименовании станции метро «Войковская» вызвало столько споров. Общество раскололось. Образовались совершенно неожиданные союзы — либералы оказались заодно с православными активистами. И вот уже Дмитрий Киселев в воскресном выпуске своей передачи называет Войкова террористом и в подробностях рассказывает о роли Войкова в убийстве «царской» семьи. 

Какой-то Варламов 13 ноября 2015 года выложил в контакте мечты свои и прочих Пушковых с Мультатули:



То есть тут прямо предлагается России последовать по пути Украины в небытие. Признать основателя государства террористом и после этого раздать земли и ресурсы пострадавшим от этого «террористического государства» соседям и вообще «мировому сообществу». Ну ненавидят Варламов и ему подобные Россию, для них непереносимо, что она ещё существует и до сих пор не уничтожена. Но почему подобные особи не несут ответственности за свою борьбу российским государством гражданам этого государства непонятно. 

Группа из 33 лиц выступила с таким обращением к высшим чиновникам: 



То есть подписанты этого открытого письма требуют от властей проигнорировать мнение народа, если оно не совпадёт с их мнением, и переименовать станцию «Войковская» по их желанию. Кстати, один из подписантов уже отказался от этого сочинения. 

13.11.2015 19:03 Владимир Карпец 

«К сожалению, некоторые факты, указанные в этом письме, не соответствуют  действительности. "Биография" за авторством Бочкарева - это художественная литература: никаких первоисточников у "зажигательной речи Войкова" нет. Фактически, "активная роль в детоубийстве" сводится к тому, что Войков участвовал (это тоже под вопросом: подлинника решения не сохранилось) в заседании Уралсовета, на котором было решено расстрелять одного лишь царя. Того, что появилось на сайте "Радонежа", я не только не писал и не мог написать, но и не видел в глаза. Требую от руководства "Радонежа" объяснений этого, и только после представления объяснений я буду дальше решать, как вести себя в отношении вашей организации и ее руководства». 

Авторы данного письма лгут, что: «Факт участия П. Л. Войкова в принятии решения об убийстве признаётся во всех его официальных биографиях, написанных Г. Н. Губенко (1959) …». Сразу видно, что книгу Губенко подписанты не читали. Потому что в этой книге не только не признаётся «Факт участия П. Л. Войкова в принятии решения об убийстве», но и вообще об истории с Н. Романовым и его семьёй нет ни одного слова. 

Что характерно. Николай II (прозвище Кровавый) виновен в миллионах смертей своих подданных (Кровавое воскресенье, Ленский расстрел, Русско-японская война, 1-я мировая война и т. д.). Но по факту его бессудного убийства, он тем не менее объявлен РПЦ святым. А П. Л. Войков, который вообще лично ни в каких убийствах не участвовал, и тоже был бессудно убит террористом, не только не объявлен святым, но клеветнически обвиняется РПЦ как палач и монстр. 

На радио «Радонеж» и в других местах ненавистники Войкова козыряют тем, что в «элите» сложился всеобщий консенсус (согласие) с осуждением «палача» Войкова от Проханова («патриотов») до Алексеевой (либералов). Только не добавляют, что сложилось это согласие на базе лжи и клеветы. И именно поэтому все попытки переименовать «Войковскую» проваливаются. Русский народ чувствует ложь и голосует против переименования, несмотря на то, что ложь в лошадиных дозах транслируется по федеральному телевидению, и эти кампании организовывались уже неоднократно и длятся десятилетиями. Так что согласие на основе лжи и клеветнических измышлений показывает только полную оторванность «элиты» от народа, а следовательно и полную бесплодность её прожектов. 

РИСИ действует при администрации президента и пытается формировать политику. При этом в нём много лет заправляли откровенные черносотенцы, идейные предшественники которых поддерживали и Николая II. Чем их поддержка закончилась известно. Неужели Путин и компания хочет такого же результата – обвала государства и гражданской войны? Потому что повторяя политику общественного регресса а-ля Николай II власти РФ готовят именно такой исход. 

На могилах советских солдат,  в Трептов-парке, написано - Родина не забудет своих героев. 
 
Предавать память героя, отдавшего свою жизнь за Родину, героически погибшего на боевом посту, посту, на котором он представлял великую державу, значит предать и эту самую державу, предать свою Родину. 

Выгодно это только врагам нашей страны, врагам нашего народа - олигархату, внутреннему и внешнему, а также тем продажным интеллигентам из их идеологической обслуги, которые за подачки с барского стола готовы поливать грязью погибшего героя. Как стая жалких шакалов, вцепившихся в тело мертвого льва, они не могут ему простить его героизма, идейности и морали, т.е. тех качеств, которых они полностью лишены. 

Уже после электронного голосования на сайте «Активный гражданин», отвергшем переименование «Войковской», руководитель РПЦ Кирилл (Гундяев) опять призвал к искоренению фамилии Войкова из российской топонимики. Вот сообщение агентства «Интерфакс» за 29 марта 2016 года: «Москва. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал переименовать объекты в столице, которые носят имя Петра Войкова - организатора убийства семьи Николая II. 

"Нельзя чтобы в городе, в нашей топонимике сохранялись имена преступников и террористов. Я имею в виду Войкова. Совершенно непрофессионально был проведен этот опрос (по переименованию станции метро "Войковская" - ИФ). Никто ничего не мог отследить - сколько раз кто, какие кнопки нажимал", - сказал патриарх, выступая во вторник в Мосгордуме. 

По его словам, "если в названии места личность, которую прямо можно назвать убийцей и террористом, то что это будет означать для молодых людей, которые докопаются до истории этого человека?" 

"Такие имена нужно убирать. Я против сноса памятников, все это должно быть разумно, но нельзя в угоду этому бесчувственному, утилитарному отношению людей к теме, не идти на шаги, имеющие большое нравственное значение", - заявил патриарх. 
По его словам, разумное изменение названий - "это то, что формирует нравственное состояние общества и, если хотите, национальную идею". 

То есть упрямо повторяется старая ложь про «убийцу», «террориста» и «организатора убийства семьи Николая II». И не важно, что одно говорит Гундяев, а другое пишет автор Интерфакса. Они и все прочие участники клеветнической кампании следуют единому плану – непрерывно поддерживать в обществе уровень лжи, достаточный для манипуляции сознанием народа. Можно не сомневаться, что перманентная борьба с фактами будет продолжаться и впредь. 

Это может показаться странным. Ведь все участники клеветнической кампании против памяти Войкова считают себя христианами. А в христианстве отцом лжи считается дьявол. То есть получается, что, повторяя ложь они служат ему, а не своему Христу. Но, видимо, вся эта компания считает правдой не то, что соответствует фактам, а то, во что они хотят верить. Хотят верить, что Войков «палач» и верят в это. А в факты, не подтверждающие их веру они не верят. А почему они верят? Вероятно, потому что хотят верить. Критерием истины у них выступает не практика, а их собственные желания. 

А чем вызвана такая маниакальная борьба против Войкова и за Николая II? Вероятно, чисто политическими причинами. Ведь современная РФ имеет конституцию, в которой Россия провозглашается республикой. А республика подразумевает принцип суверенитета народа. То есть государственные институты должны существовать и функционировать по воле народа и в интересах народа. 

Требуя покаяния от народа за «грех цареубийства», царебожники отрицают принцип суверенитета народа. Ведь все династии в России ставились на царство народом и должны были действовать в его интересах. Как повествует «Повесть временных лет»: «Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет»». То есть династия Рюриковичей в лице Рюрика была поставлена на власть народом. 

После пресечения династии московских Рюриковичей, династию Годуновых избрал Земский собор, призвав на царство Бориса Годунова. Хотя существовали другие Рюриковичи. То есть опять решающим было решение народа. 

Василия Шуйского (из суздальских Рюриковичей) «выкрикнули» царём на Красной площади. Династию Романовых также избирал Земский собор. 

Пока цари выполняли свою функцию защищать и развивать Россию, народ соглашался с их властью. Когда народ считал поведение царей неверным, он начинал бунтовать. Ведь тот, кто ставит царей, имеет право их и прогнать, если они не выполняют свои функции. 

Ко времени правления Николая II Россия подошла с накопленными противоречиями между развитием в ней капитализма и феодально-сословной структурой самодержавной империи. Развитие России происходило, но недостаточно интенсивно, поскольку отставание от группы передовых империалистических держав не только не сокращалось, а увеличивалось. В решающей степени именно из-за политики Николая II и его режима. 

Средства, необходимые для развития России в основном уходили на роскошь династии и двора, содержание парижских кокоток и питерских балерин, игру «элиты» в европейских казино и т. п. Противоречие между потребностями народа России и желаниями императора и его приближённых вызвало революцию. 

После падения империи Николай II и его семья были убиты в Екатеринбурге. Это произошло в ходе гражданской войны, когда каждый день гибли сотни и тысячи людей. На этом фоне сосредотачиваться исключительно на персонах бывшего царя и его семьи просто безнравственно. Но даже не это главное. Народ вправе потребовать к ответу царя, вместе с его династией, если он не справился со своими обязанностями. То есть не сумел защитить народ и не обеспечил его развитие. Если народ - суверен, то его право казнить царя и его приближённых неоспоримо. Конечно, желательно чтобы весь народ мог высказаться по этому вопросу посредством референдума или ещё как-то. Но в условиях гражданской войны это нереально. 

Все, кто настаивает на покаянии народа за расстрел Николая II в 1918 году, тем самым отрицают суверенитет народа и отрицают республику, гражданами которой числятся. На самом деле идеал всех плакальщиков по бывшему царю это беззаконие и неограниченная диктатура. 

Николай II во время своего правления не справлялся с обязанностями главы государства. Вместо решения проблем России, для чего он и был нужен, он занимался развлечениями (катания, гуляния, охота и т. д.) и показухой (парады, празднования юбилеев: 200-летия Петербурга, 100-летия Отечественной войны, 300-летия династии Романовых). Втянув Россию в две войны, Николай II проиграл обе и тем самым продемонстрировал свою никчемность. Он рассчитывал, что бог как-нибудь всё устроит, вместо того чтобы устраивать самому. 

Современное положение в России очень напоминает то, которое существовало при Николае II. Опять вместо решения накапливающихся проблем развлечения (Олимпиада, Универсиада, Чемпионат мира по ногомячу и др.) и показуха (парады, празднования юбилеев: 300-летия Петербурга, 200-летия Отечественной войны, 70-летия Великой Отечественной войны). 
Между тем Россия не развивается, а деградирует. Доля России в мировом ВВП сократилась по сравнению с СССР в 10 раз, до 2%. Число крупных и средних предприятий и организаций было 102100 в 2004 году, а в 2017 году составило только 52000. Количество школ в России в XXI веке сократилось с 68100 в 2000 году до 44100 в 2015 году. Численность поликлиник в России была 21300 в 2000 году, а стала 16500 в 2013 году. Число больниц в России упало с 10700 в 2000 году до 5400 в 2015 году. Почти столько же больниц – 5300 было в Российской империи в 1913 году.
 
Зато количество церквей РПЦ в России возросло с 2500 в 1990 году до 36800 в 2017 году. А количество монастырей РПЦ достигло 944, то есть почти сравнялось с 1914 годом, когда было 1025 монастырей. Число долларовых миллиардеров в России также возросло с 8 в 2001 году до 111 в 2014 году (в 2017 году их число снизилось до 96). Подобные итоги правления Путина ясно показывают, что он служит олигархии, а вовсе не народу. 

Как при Николае II бурно цвело черносотенство, так и при Путине чувствуют себя вольготно реакционеры и мракобесы. Как в русско-японскую войну все молебны и иконы не помешали японцам потопить русский флот, так и ныне окропление «святой водой» ракет не мешает им падать всё чаще. Потому что содержательную работу по развитию промышленности и прочего хозяйства правящая олигархия подменяет имитацией бурной деятельности в виде пустопорожних говорилен: совещаний, заседаний, экономических форумов, прямых линий, посланий, награждений и др. 

Также как при Николае II правила государственная и окологосударственная олигархия, так же происходит и при Путине. Поэтому судьба Николая II и вызывает опасения олигархии. Чтобы лишить народ суверенитета, органы олигархической пропаганды навязывают массам «покаяние» за «грех цареубийства». Тем самым пропагандируется безответственность власти. То есть, правители, по мысли царебожников, могут ничего не делать, не исполнять свои обязанности, но народ должен жертвовать собой для удовольствий паразитов. И это не грех, а заслуга перед мифическим «господом». А вот призвать к ответу правителей, уничтожающих народ, это оказывается «грех». 

Между тем, из-за безделья правящей олигархии проблемы не решаются, а накапливаются и усугубляются. В конце концов опять произойдёт катастрофический обвал ситуации и либо возобновление развития, либо Россию ожидает коллапс. Но обвинять в последствиях собственного безделья олигархи и их интеллектуальная обслуга будут, как и раньше, кого угодно, только не себя. 
Недаром, наряду с Войковым, особой клеветнической кампании подвергается Р. С. Землячка. Её без всяких оснований обвиняют в расстрелах офицеров в Крыму в конце 1920 года. Хотя её должность секретаря Крымского областного комитета РКП(б) не давала ей возможности контролировать ЧК и Особые отделы, которые и занимались террором. Но обвиняют в расстрелах именно Землячку. Потому что она всю жизнь занималась борьбой с бюрократами и перерожденцами. И именно поэтому на неё и выливают ушаты клеветы олигархические пропагандисты. 

Впрочем, тотальной фальсификации подвергается не только советский период истории России, но и революционное движение до него. Например, черносотенные мифотворцы придумали миф о 17 тысячах жертв революционного террора. Откуда они взялись вообще? 

В книге фанатичной сионистки А. А. Гейфман «Революционный террор в России. 1894 – 1917» читаем вот что: «За один год, начиная с октября 1905-го, в стране было убито и ранено 3611 государственных чиновников. Созванная в апреле 1906 года Государственная дума не смогла остановить террор, который наряду с различными формами революционных беспорядков охватил Россию в 1906 и 1907 годах. К концу 1907 года число государственных чиновников, убитых или покалеченных террористами, достигло почти 4 500. Если прибавить к этому 2 180 убитых и 2 530 раненых частных лиц, то общее число жертв в 1905–1907 годах составляет более 9 000 человек. Картина поистине ужасающая. Подробная полицейская статистика показывает, что, несмотря на общий спад революционных беспорядков к концу 1907 года (года, в течение которого, по некоторым данным, на счету террористов было в среднем 18 ежедневных жертв), количество убийств оставалось почти таким же, как в разгар революционной анархии в 1905 году. С начала января 1908 года по середину мая 1910 года было зафиксировано 19 957 терактов и революционных грабежей, в результате которых погибло 732 государственных чиновника и 3 051 частное лицо, а 1 022 чиновника и 2 829 частных лиц были ранены. За весь этот период по всей стране на счету террористов было 7 634 жертвы.

Подсчитывая общее число жертв, необходимо принимать во внимание не только случаи политических убийств, совершенных до 1905 года, но также и теракты 1910 и 1911 годов, кульминацией которых стало смертельное ранение премьер-министра Столыпина 1 сентября 1911 года, и все последующие предприятия террористов, вплоть до последних зафиксированных террористических заговоров в 1916 году.

Кажется вполне вероятным, что в общем хаосе революционной ситуации значительное число терактов местного значения не было нигде зафиксировано, не попав ни в официальную статистику, ни в хронику революционного движения. Мы поэтому считаем возможным утверждать, что за это время жертвами революционного террора стали всего около 17 000 человек». 
Как можно видеть тут убитые считаются вместе с ранеными. Она предполагает, что недостающие тысячи жертв террора могут быть добавлены как не попавшие ни в какую хронику. Вот на этот "научнейший труд" и ссылаются наши современные мракобесы-черносотенцы.

Между тем, в телеграммах министра иностранных дел Сазонова № 1363 и № 3151 от 1909 года послу в Лондоне Бенкендорфу содержаться следующие данные об убитых в террористических актах в Российской империи: «1905 – 233; 1906 – 768; 1907 – 1231; 1908 – 394; 1909 (по 1 мая) – 65. Итого: 2691»[51]. 

Как можно видеть эти данные весьма далеки от 17000. Да и в этих жертвах, сколько бы их не было на самом деле, виновен Николай II. Так как они, под верховным руководством своего императора, защищали архаичное сословное устройство общества. При котором развитие России тормозилось, а её безопасность не обеспечивалась. Зато привилегированные паразитические слои российского общества могли предаваться безделью и купаться в роскоши. 

О. Н. Квасов также пишет: «Признанные исследователи партии эсеров в своих работах представили статистику эсеровских терактов, совершенных в 1902-1911 гг. Так, Д.Б. Павлов определил совокупную цифру в 233 покушения, К.В. Гусев − 263, а М.И. Леонов – 247[52]. При этом, если Павлов с Леоновым, в основном солидарны в подсчетах, указывая за 1905 г. 59 терактов, в 1906 г. − 93 и в 1907 − 81, то Гусев дает иные цифры, соответственно − 56, 74 и 57. Данные цифры террористической активности партии, которая правомерно считалась одной из наиболее экстремистских в левом лагере, ярко контрастируют с совокупными цифрами количества террористических жертв за первое десятилетие ХХ в., определяемыми в 17 тыс. человек[53]. Несопоставимость данных цифр и отсутствие конструктивного объяснения расхождения, иллюстрируют наше современное представление о российском терроризме начала ХХ в.»[54]. 

Или современные мифотворцы придумали массу бреда о Николае Баумане. Вот ложь из Википедии:

«В день убийства Бауман с соратниками по Московскому комитету РСДРП собирался повести группу протестующих к зданию губернской Таганской тюрьмы под лозунгом «Разрушим русскую Бастилию!». Чтобы увеличить число участвующих в демонстрации, Бауман взялся «сагитировать» рабочих с фабрики Дюфурмантеля. С этой целью он схватил флаг с лозунгом «Долой самодержавие!», вскочил в пролётку и, стоя в ней, помчался по Немецкой улице, скандируя: «Товарищи, присоединяйтесь к нам! Долой царя! Долой самодержавие!» Поведение Баумана привлекло внимание Михалина, который выбежал наперерез пролётке с Бауманом возле дома Клюгина по Немецкой улице. В руках у Михалина был обрезок металлической трубки.

Михалин вскочил в пролётку и начал вырывать флаг из рук Баумана. Завязалась борьба, в ходе которой Бауман достал браунинг и выстрелил в Михалина, однако Михалин успел нанести удар трубкой по руке с пистолетом, избежав ранения. Во время стычки в пролётке Михалин нанёс Бауману ещё три удара трубкой по голове. В ходе схватки Михалин был обстрелян спутниками Баумана, но ему удалось убежать, скрывшись за воротами фабрики Щапова. Сам Бауман в результате происшествия оказался убит»[55].
  А вот другая ложь от какого-то блогера: «31 октября (18 октября ст. ст.) 1905 года (на ул.Бауманской, бывш. Немецкой, напротив метро «Бауманская») произошло убийство Н. Э. Баумана. Во время демонстрации противников опубликованного накануне царского манифеста об усовершенствовании государственного порядка ветеринарный врач Н. Э. Бауман выхватил у одного из демонстрантов красный флаг, вскочил в пролетку и поехал, размахивая флагом и крича:
«Долой бога! Долой царя! Теперь я ваш царь и бог!»»[56].

Между тем министр юстиции Российской империи И. Г. Щегловитов ещё в 1907 году писал в докладе Николаю II об обстоятельствах этого дела: «18 октября 1905 года в г. Москве, во время происходивших в те дни противоправительственных демонстраций, на Немецкой улице во главе толпы, шедшей с красными флагами в руках, появился ветеринарный врач Николай Эрнестович Бауман. Выхватив из рук одного из участников шествия красный флаг, Бауман сел в извозчичью пролётку и, держа означенный флаг в руках, быстро поехал по направлению к Покровке. В это время стоявший на тротуаре, среди публики, Михалин подбежал к пролётке и замахнулся бывшей у него в руках железной палкой на Баумана, но последний успел соскочить с пролётки и бросился бежать. Тогда Михалин погнался за убегавшим и, настигнув его посреди улицы, нанёс Бауману той же палкою удар по голове, а когда тот упал на мостовую, ещё несколько раз ударил его палкою по голове, раздробив потерпевшему череп, от каковых повреждений Бауман в тот же день скончался»[57].

То есть в докладе министра нет ни криков «Теперь я ваш царь и бог!», ни револьвера у Баумана, ни схватки в пролётке, ни стрельбы по Михалину спутников Баумана. А ведь министр, в отличие от современных борзописцев, пользовался материалами суда. И никаких симпатий к Бауману у Щегловитова не было. Если бы в материалах дела было что-то доказательное о стрельбе Баумана, он не забыл бы об этом упомянуть. Но он не мог писать ложь в докладе императору. 

Впрочем, Николай II и так Михалина помиловал (тот отсидел всего полгода, хотя осуждён был по совокупности за убийство и кражу в мае 1906 года из сторожки дома в Москве самовара (!) на 1,5 года). Кстати. Михалина фальсификаторы именуют рабочим или дворником, хотя он был типа надзирателем общежития на фабрике Щапова и назывался хожалый. Кстати, хожалый это еще и помощник полиции для разных поручений. 

Таким образом, вся эта история с Войковым и борьба с названными в честь него объектами это только часть большой кампании по реставрации российской олигархией средневековых порядков в виде нового сословного деления общества, вопиющего социального неравенства и псевдорелигиозного мракобесия. Людей отвлекают от реальных проблем, с одной стороны, а с другой - пытаются заставить забыть свое славное Советское прошлое. Оплевывают его и поносят. И все это под завывания о возвращении к временам Николая II.

Я вот долго и упорно думал, а что хорошего было при Николае II. Честное слово, очень долго думал. Ну балет. Это да! 
Матильды там всякие. Это прекрасно. Что еще? 

Липовые показатели в экономике, которыми оперируют современные фальсификаторы истории на букву М. и другие буквы не в счет. У них брехливых мы и японскую войну выиграли - ну и правда, Москву и Питер японцу-то не сдали!

Победоносный "пекинский поход"? - так его сейчас лучше и не вспоминать, себе дороже, учитывая наше "блестящее" международное положение. 

Культур-мультур всякий? - в большинстве оппозиционные люди, презиравшие и ненавидевшие власть. 

Развивающееся гражданское общество, общественные структуры и организации - тоже все "вопреки" царю-батюшке. 
Можно сказать что рост населения, но при той детской смертности что была при Николае II, как-то и язык не поворачивается... Чего хорошего то было?

Да, прямо скажем - для основной массы населения, для крестьян и "мастеровых" очень мало чего. 
Коррупция и всевластие бюрократии, вопиющее социальное неравенство и несправедливость, сословность. 
Да, забыл же совсем - были казенные "патриоты", эти самые черносотенцы-Михалины с крадеными самоварами. 
От 400 тыс. до 2 миллионов ! Очень хорошо оплачиваемые из разных учреждений и ведомств. Но оплачиваемые строго секретно, в тайне от народа, по-воровски... Интересно почему? Ничего не напоминает? 

Но самое интересное - а где все эти миллионы (люди и деньги) оказались в феврале 1917? 
В Караганде?

Вот уж когда понимаешь, совершенно не понятную в советские времена фразу про "патриотизм" как последнее прибежище негодяев! 

Поэтому никогда наш народный советский и провластный «черносотенный» олигархический проекты вместе никогда не сойдутся. У русского народа, как и у других народов России нет с правящей олигархией общего прошлого и общего будущего. 
Народу байки про царя-батюшку с Матильдой, про самолет Можайского, про немецкое золото большевиков - а себе нефть и газ. 
Умно придумано!

Да, государственность для нас, левых важна. Но важна она не сама по себе. 
У Гитлера тоже была крепкая государственность. Важно - кому эта крепкая государственность служит. 
Всему народу или кучке олигархов, воров и жуликов. 

Наша нынешняя - только олигархии, как и в империи Николая II, которую они открыто пытаются восстановить.
Конечно наша власть смело выступает на мировой арене, отстаивает интересы России, но она отстаивает их как сутенер свою проститутку. На народ им наплевать. Это мы видим все последние 30 лет. Просто либеральные мифы, типа того что войну мы выиграли вопреки Сталину, сменили на мифы черносотенные - о том, что мы ее выиграли благодаря Николаю II. 
В чем тут разница? И то и другое - вранье.

Почему всем нашим черносотенным "социальным монархистам" по большому счету так мало удалось за последние два десятка лет? что в социалке, медицине, спорте, культуре, искусстве, науке и т. п.? За все эти бесконечные годы пустых обещаний и несбывшихся надежд. Что?

Где 7% роста ВВП? Где обещанные великие нацпроекты? Где модернизация? Где 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест? Когда слезем с нефтяной иглы? Когда увеличим рождаемость? и т. д и т. п. и конца и края нет.

Мост. Четверть финала. Самая большая яхта в мире. Огласите пожалуйста весь список ...
И это все?! В богатейшей стране мира и за столько (!) лет...

 А все потому что Ленин и большевики опирались на народ, а не на олигархию, потому что они дело делали, а не болтали без конца, не вешали десятилетиями людям лапшу на уши, не воровали миллиардами...

Все что могут наши черносотенцы - это морочить головы народу откровенной ложью про прекрасного "царя-батюшку" Николая II и его "социальную монархию", кровавых террористов "Пинхусов", Розалию Землячку-Залкинд и баржи с потопленными офицерами, немецкое золото большевиков, всемирные заговоры банкира Яшки Шиффа против России и т. д. и т. п.!? 
НИЧЕГО КРОМЕ ВРАНЬЯ.


[1] ГАРФ. Ф. 102, ОО, 1908. Оп. 238). А в документах РКП(б) как Пётр Лазаревич Войков (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Стр. 1
[2] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 14 – 15
[3] Рабочее движение в России. 1895 — февраль 1917 г. Хроника. 1903 год. М., 2005. Выпуск 9. Часть 1. Стр. 339–340.
[4] В годы Первой русской революции // http://www.krimoved-library.ru/books/makarov-yalta5.html
[5] Королёв В. И. «Действовать энергично и по закону. История политической полиции Крыма». Симферополь. АнтиквА. 2007. Стр. 77 – 78
[6] Маршак С. Я. Том 8. Избранные письма. Стр. 377 – 378
[7] Политические партии в Таврической губернии. 1905 – 1907 гг.)». Симферополь. Таврия. 1993. Стр. 20
[8] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 19
[9] Королёв В. И. «Бунт на коленях. (Политические партии в Таврической губернии. 1905 – 1907 гг.)». Симферополь. Таврия. 1993. Стр. 31
[10] Жуковский Н. П. «Дипломаты нового мира». М. Политиздат. 1986
[11] «Воинство святого Георгия». Царское дело. Санкт-Петербург. 2006. Стр. 317
[12] Королёв В. И. «Действовать энергично и по закону. История политической полиции Крыма». Симферополь. АнтиквА. 2007. Стр. 128
[13] «Воинство святого Георгия». Царское дело. Санкт-Петербург. 2006. Стр. 321
[14] «Воинство святого Георгия». Царское дело. Санкт-Петербург. 2006. Стр. 323
[15] «Воинство святого Георгия». Царское дело. Санкт-Петербург. 2006. Стр. 323-324
[16] Губенко Г. Н. «Пётр Лазаревич Войков. Краткий биографический очерк». Крымиздат. Симферополь. 1959
[17] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 43 – 44
[18] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 46 – 47
[19] («Грани». № 139. 1986. www.lib.ru/HISTORY/FELSHTINSKY/f3.txt_with-big-pictures.html
[20] Воспоминания Юровского о работе в Ё-бурге. Часть 3 // https://uncle-ho.livejournal.com/1036431.html
[21] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 69
[22] Paul Blackstock. ‘Books for Idiots’: False Soviet Memoirs. / Russian Review. 1966, Vol. 25, № 3 (July 1966), pp. 285-286.
[23] Ферро М. «Николай II» М. 1991. Международные отношения.
[24] Витте С. Ю. Воспоминания, т. II, с. 137
[25] Марасанова В. М. «Ярославский край в конце XIX – начале XX века» Ярославль. 1996
[26] Энциклопедический словарь «Гранат». Т. 36. С. 650.
[27] РГИА, ф. 1276, on. 1, д. 92, л. 1
[28] Русское богатство. 1909. № 4. С. 80—81
[29] Семён Любош «Последние Романовы» Л. М. Петроград. 1924
[30] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 77 – 80
[31] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 88 – 89
[32] Лузянин Г. И. «Русско-канадские отношения в консульский период 1900 – 1922 годов». «Вестник Челябинского государственного университета». История. № 35 (136). 2008. Стр. 177. http://www.lib.csu.ru/vch/136/vcsu08_35.pdf
[33] «Документы внешней политики СССР». Том VII. Стр. 529
[34] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 100 – 101
[35] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. 1968. Стр. 128 – 129
[36] Жуковский Н. П. «Полномочный представитель СССР». ИПЛ. М. 1968. Стр. 199 – 201
[37] «Убийца товарища Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. istmat.info/node/48011
[38] «Убийца товарища Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. istmat.info/node/48011
[39] «Убийца товарища Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. istmat.info/node/48011
[40] «Убийца товарища Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. istmat.info/node/48011
[41] «Убийца тов. Войкова перед польским судом» ГИЗ. М. Л. 1927. стр. 45 – 46
[42] Убийца тов. Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. http://istmat.info/node/48011
[43] С. Чуев. «Спецслужбы 3-го рейха»
[44] «Новый мир». 2003. № 11). (https://niramas.livejournal.com/tag/Войков
[45] «Наша страна» (Буэнос-Айрес). 27 января 1976, №1352
[46] «Убийца товарища Войкова перед польским судом». Государственное издательство. М. – Л. 1927. istmat.info/node/48011
[47] Соколов Н. А. «Убийство царской семьи». М. Алгоритм. БСК. 2007. Стр. 331
[48] Док.91 на с.148 книги Гибель царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (Август 1918 - февраль 1920) Составитель Николай Росс. Посев.
[49] Журнал «Русский дом». № 7. 2012. Стр. 25
[50] Соколов против Юровского или… мультатули // www.pravoslavie.ru/108631.html
[51] «Красный архив». 1925. № 1 (8). Стр. 242
[52] Павлов Д.Б. Из истории боевой деятельности... С.149; Гусев К.В. Рыцари террора. М., 1992. С.34; Леонов М.И. Партия эсеров: середина 90-х гг. XIX века – 1907 г. // Политические партии в российских революциях в начале ХХ в. М., 2005. С.401-413
[53] Geifman A. Thou shault kill: Revolutionaru tettorism in Russia. 1894-1917. Princeton, 1993. Р.21;
[54] Квасов О. Н. «Терроризм в российском революционном движении (вторая половина XIX – начало XX вв.. Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук. Воронеж. 2015. Стр. 52 - 53.
[55] https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D1%83%D0%BC%D0%B0%D0%BD,_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%AD%D1%80%D0%BD%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
[56] Войковская? Да и Бауманская не о чем… // https://russobalt-k.livejournal.com/1961879.html
[57] «Красный архив». 1925. № 4 – 5 (11 – 12). Стр. 442