130 лет со дня рождения Петра Лазаревича Войкова

1 (13) августа 2018 г. исполняется 130 лет со дня рождения Петра Лазаревича Войкова - революционера, советского политического деятеля, дипломатического работника.


Мое знакомство с тов. Войковым произошло в 1918 г. в Перми когда он заведовал Уральским областным отделом снабжения. Свердловск (тогда Екатеринбург) был занят Колчаком, а весь Областной Комитет перекочевал в Пермь.

Нет нужды рассказывать о том, какую массу труда и энергии надо было затрачивать в то тяжелое время на важнейшей отрасли работы - снабженческой, которой тов. Войков всецело отдавал все свои силы. Заняв Сибирь и Екатеринбург, Колчак тем самым отрезал нас от всех продовольственных центров. Голодали так, что зачастую весь состав ответственных товарищей сидел буквально без хлеба. И вот в этой обстановке неунывающий, всегда бодрый, всегда веселый и остроумный Петр Лазаревич делал чудеса своей неутомимой энергией. По внешнему виду тов. Войкова никогда нельзя было судить о трудности как переживаемого момента, так и его колоссальной напряженной работы Все выходило у него необычайно просто, легко и даже как будто празднично. Ни одна тень не омрачала бодрого молодого лица. Не могу забыть его всегда изящную фигуру, несущуюся по улицам Перми в коляске на паре "с отлетом" (реквизированной, если не ошибаюсь, у бывшего полицмейстера-франта). Стремительный полет молодой стройной фигуры, необыкновенно элегантной даже в те невозможные по скудности времена, невольно импонировал и заражал каким-то веселым, бодрящим чувством всех окружающих. Помню группу пожилых мотовилихинских рабочих, с которыми я как-то встретил приезжавшего на паре Войкова, их добродушную усмешку и ласковые слова: "Вот-вот, пусть наши покатаются. Молодчина парень". Чувствовалась глубокая искренность в этом признании тов. Войкова "своим", близким - и таковым он действительно и был, не делая ни малейшего усилия завладеть симпатиями масс или отдельных личностей, с ним соприкасавшихся.

Эвакуация Перми разлучила нас тогда на год. Следующая моя встреча с Петром Лазаревичем состоялась уже в Москве, в 1919 г.. когда он работал в Центросоюзе. И этот год хорошо памятен всем товарищам. Вспоминаю, как голодная и оборванная публика осаждала Петра Лазаревича в этом время просьбами "снабдить" кого чем: то едой, то обувью и т. д.

И все тот же неизменный образ: приветливый, ласковый, отзывчивый, ободрит, обласкает, иной раз ничего не сможет дать или устроить, но "от одного только разговора с ним полегчает на душе", говорили тогда товарищи о Войкове. И здесь, как на Урале, тов Войков, кроме текущей повседневной работы, ведет большую организационную и обще-экономическую работу.

Собственно говоря, разработка первого проекта районирования Урала (по производственному признаку) начата им была совместно с А. А. Кузьминым (ныне тоже покойным). В Центросоюзе на нем, главным образом, лежало осуществление основной задачи того времени - приспособление кооперации к нашим условиям. Всем работавшим в то время с беспартийными хорошо известно и понятно, какой громадный запас такта и умения необходимо было иметь в этой сложной и щепетильной работе - ломки и перестройки аппарата при проведении строгой, определенной линии. Справился с этой работой Петр Лазаревич блестяще, оставляя по себе самую лучшую память у всех без исключения сотрудников.

В период 1919-20 г. встречаться с Петром Лазаревичем мне приходилось только урывками, на нейтральной почве ( в столовой СНК), да и трудно было в то время найти свободную минутку для продолжительных бесед по "душам". Помню, я зашёл к нему как-то, когда он уже работал во Внешторге. Тов. Красин был за границей, тов. Лежава и тов. Войков были перегружены работой выше головы. Петр Лазаревич сидел в громадном кабинете на Ильинке, метался от телефона к телефону, бегал по совещаниям, принимал, направлял и все же не терял своего обычного духа.

- Устали? - спрашиваю его. - Нет, не очень... Только вот, кажется, скоро запою петухом,и уведут меня отсюда под ручки...

С 1921 г. сношения мои с тов. Войковым ограничивались либо перепиской по общему нашему делу (исполнение Рижского договора), либо краткими свиданиями при моих редких приездах из Варшавы. Работу в комиссии по реэвакуации вел он так же, как и все другие свои работы: остроумно, блестяще, с настойчивостью и изобретательностью, добиваясь больших результатов необыкновенным тактом и обаянием своей недюжинной личности. Когда мне пришлось в Варшаве беседовать с одним из его непримиримых противников, председателем польской делегации реэвакуационной комиссии г. Ольшевским, этот последний, жалуясь на "неуступчивость" т. Войкова, не мог все же не помянуть добром "этого обаятельного человека и истинного европейца", который доставил Ольшевскому немало тяжелых минут в работе комиссии.

Надо ли упоминать, что сотрудники комиссии все без исключения боготворили тов. Войкова. Требовательный, поддерживавший строгую дисциплину, он в то же время умел соединить эти свойства администратора с большой задушевностью и неустанной заботливостью о своих сослуживцах. Когда я приехал из Варшавы, для того чтобы уступить Петру Лазаревичу свое место там, он немедленно сам разыскал меня и принялся вводить в курс московской жизни. До его отъезда в Варшаву мы почти не расставились с его семьей и с ним. Последний раз мы виделись с ним во время его короткого пребывания в Москве, кажется, в 1925 г. Меня поразила его кипучая энергия и масса планов, которыми он был полон.

Быстро и полно он сумел отразить все стороны польской жизни и разрабатывал широкие организационные планы по увязке наших экономических интересов с Польшей.

Нет никакого сомнения, что тов. Войкову удалось бы, невзирая на неблагоприятную конъюнктуру, добиться очень многого в деле улучшения и укрепления наших отношений с Польшей, если бы нелепая смерть не оборвала деятельность этого исключительно одаренного, образованного и блестящего человека, культурнейшего европейца и в то же время необыкновенно стойкого, искреннего и преданного пролетариату революционера-большевика.

Источник: Памяти Погибших Вождей. Одобрено Комиссией по Десятилетию Октябрьской Революции при ЦИК СССР. Альбом Воспоминаний под редакцией Феликса Кона. М. Московский Рабочий. 1927. С. 87-88