«Власть белых!» - или ку-клукс-клан только спит

24 декабря 1865 года был основан Ку-клукс-клан. Что это за явление и почему "он не умер, а только спит" - в сегодняшнем материале. 


Автор: Гэй Мартин
Источник


Долина Теннесси славится сочными свиными тушами, зажаренными целиком на вертеле, а также огромными ракетами, поднявшими Америку в космос. Она известна еще и тем, что здесь, в Пьюласки, штат Теннесси, в сочельник 1865 года шестеро молодых ветеранов-конфедератов образовали братство, названное ими «ку-клукс-клан».


Пьюласки — городок небольшой, всего семь тысяч жителей. Неподалеку от городской площади находится одноэтажное кирпичное здание.


Раньше тут была контора судьи Томаса Джонса. Сейчас парикмахерская. Слева от входа прикреплена откровенная мемориальная табличка, которая гласит:

«Здесь, в конторе судьи Томаса Джонса, был организован ку-клукс-клан, декабрь 14, 1865...»

Я наблюдаю за деятельностью ККК уже много лет. Иногда он подолгу не дает о себе знать, и люди говорят: клан умер. На самом деле он только притворяется мертвым. До поры до времени клан таится, но он всегда готов к действию.


Несколько лет назад само ФБР во всеуслышание объявило клан умирающим. Но вот в мае позапрошлого года клансмены стреляли в участников демонстрации христиан Юга в городе Декатуре, штат Алабама. Демонстрация проводилась в защиту 26-летнего негра Томми Ап Хайнса, приговоренного по сфабрикованному обвинению к 30 годам тюремного заключения. В ноябре в Гринсборо, штат Северная Каролина, клановцы убили пятерых членов компартии.


И я выехал на Юг.


Куклуксклановец Дэйвид Килгор живет с женой и сыном на горе Бриндли. К его жилищу ведет грязная ухабистая дорога, на ней нет ни почтового ящика, ни указателя, но в конце ее на дереве висит переливающаяся металлическая пластинка со словами: «Зона медленной смерти».


Дэйвид Килгор, по-видимому, является наиболее хорошо вооруженным членом местного клана. Можно сказать, что он вооружен до зубов. В пристройке у него припрятаны взрывчатка и другие боеприпасы. Дэйвид хочет продемонстрировать мне действие бронебойных снарядов калибра 30. Он ведет жену, мальчика и меня вниз по дороге, вдоль которой стоят поленницы дров, разбитые рефрижераторы и старые «джипы». Кругом запустение.


Поле превращено в стрельбище. Рядом с куском дренажной трубы две мишени «мопольд». Над мишенями кабина старого грузовика. «По количеству гильз вы можете понять, что каждую неделю мы расстреливаем здесь по 700—800 патронов,— говорит Дэйвид.— Мы стреляем из всех видов оружия. Мы даже сажаем манекены в кабину грузовика, чтобы научиться стрелять в машину ночью».— «Я тоже научилась хорошо стрелять,— говорит его жена и, глядя на ребенка, добавляет: — Вы не можете себе представить, как маленький Дэйвид любит стрелять». Дэйвид-старший говорит: «Да, он бывает просто счастлив, когда крутится вокруг оружия. Возьмите его в магазин, где продают оружие, и он от радости напустит в штаны. А теперь я покажу вам действие наших снарядов. Вот обыкновенная труба. Толщина стенки — шесть дюймов. Я стоял вон там и выстрелил бронебойным снарядом».— Он показывает дырку на трубе. Потом показывает на обитый жестью сарай. Кажется, будто сквозь него прошел мяч. Дэйвид замечает: «Рикошетом снаряд угодил в этот сарай».


...Дом, который арендует Джим Граймс, вполне можно назвать крепостью. Двухэтажный дом-бункер с маленькими окнами, вечно опущенными шторами, дом без подъездного пути. Каждый приближающийся к дому должен пройти несколько метров по открытой местности. Куклуксклановцы Северной Алабамы дали дому прозвище «Форт Граймс». Рядом с «фортом» растет акация, на ней болтается американский флаг. Печатные объявления о сборищах местных куклуксклановцев накалываются на изгородь дома Граймса. Их сборища отнюдь не тайные.


Граймс — один из трех титанов клана. Он выглядит внушительно: рост шесть футов, вес около 200 фунтов. У него темные вьющиеся волосы до плеч, густая борода, голубые глаза. У него много татуировок: пантера и кобра крадутся по его правой руке, на левой — танцовщица и повстанческий флаг южных штатов. Граймс родился в Хантсвилле, играл в американский футбол, вступил в национальную гвардию, затем в военно-морской флот, был во Вьетнаме.


Граймс рассказывает мне, как перед слетом куклуксклановцев он решил почистить туфли.

«Я особенно люблю, когда их мне чистят негры, эти свободные негры! Я даю немного на чай, это им нравится, и меня это радует, потому что я сижу и думаю: «Черный, если бы ты знал, где эти туфли будут сверкать сегодня вечером».

Граймс очень тщательно следит за своим оружием. Во дворе у него поблескивают длинноствольная «дель-та-88» черного цвета и «мини-14», на стене висит пневматическая винтовка. К «инфорьеру», полуавтоматическому 18-дюймовому пистолету, он питает особые чувства. Он редко берет его с собой, разве только на сборища, но большой пистолет калибра 38 всегда при нем.


В «Форт Граймс» влетает Билли Смарт, в руках у него пневматическая винтовка и яркая картинка: он только что купил ее за доллар.   


Сюжет тот же, что и сто лет назад: куклуксклановец в балахоне и в маске сидит на вздыбленном жеребце. Конь также под балахоном.


Билли Смарт — невысокий, худой, мелковатый даже, но тот, кому Билли покажется легкой добычей, будет абсолютно не прав. В кривой, самонадеянной и немного плотоядной улыбке Билли содержится предупреждение. Улыбка кривая из-за шрама на левой щеке.

«Я весь принадлежу клану, приятель,— говорит Билли.— Ты знаешь, коммунисты заставили меня вступить в клан».— «Какие коммунисты?» — «Белые, негры. Все началось с Вьетнама. Понимаешь, ты отправляешься сражаться с коммунистами во Вьетнаме, а когда возвращаешься, то видишь, что здесь они тоже есть. И тебе ничего не остается делать, кроме как вступить в клан. Ты когда-нибудь был во Вьетнаме?» Я отвечаю, что не приходилось. «Да, я был во Вьетнаме, приятель. С 1964 по 1966 год я служил в 101-м десантном батальоне. Я получил бронзовую медаль за участие в кампании. Все это дерьмо».— «Ты был ранен?» — «Мои раны во Вьетнаме — они невидимые. 18 месяцев постоянных боев...» Он смотрит на меня, но я не уверен, что он меня видит. «Приятель,— он шипит,— приятель, я боюсь. Меня научили убивать, я ничего другого не умею делать. Я убивал женщин и детей. Ты веришь мне? Черт возьми, приятель, мне приходилось убивать. Иногда мне нравится это...»

Не знаю уж, почему местные клансмены воспылали ко мне таким доверием (предполагаю, потому, что я выслушивал все их заявления молча, а они твердо убеждены, что «нормальный белый» не может не сочувствовать их бреду), но меня пригласили на одно из их регулярных сборищ.


Происходит оно на поле чуть западнее шоссе № 31. Посредине поля стоит высокий крест, закутанный в традиционную мешковину. Так как описываемое сборище является «антиавтобусным» [1], то из желтого школьного автобуса выброшены все сиденья, и он обложен промасленными тюками сена. Осужденный автобус стоит в нескольких шагах от креста.


От автобуса несет бензином. На ветровом стекле плакат: «Мы никогда не признаем автобусов». (Первоначальное «презнаем» было исправлено на «признаем».)


Субботний полдень подходит к концу; полдюжины облаченных в традиционные одежды куклуксклановцев продают газету «Рыцарь ККК», издаваемую имперским магом Уилкинсоном, и собирают пожертвования в пластиковые ведра.


Все присутствующие облачены в балахоны: толстая крашеная блондинка с пышной грудью; тринадцатилетний мальчишка, слишком маленький, чтобы носить оружие, тянет изо всех сил лук для охоты на оленей; две краснолицые девушки с охотничьими ружьями; гордые мальчишки в ботинках и мотоциклетных шлемах тоже вооружены; пожилые степенные люди с белыми полосками на шее после субботней стрижки. Они столь серьезны, что похожи на носорогов. Они твердо убеждены, что все, что они делают, правильно. Как правильно что-либо когда-либо совершаемое носорогом.


Члены клана сосредоточились маленькими группами у своих машин вдоль северной кромки поля. Большинство из них вооружены охотничьими ружьями или винтовками, дополнительный аксессуар: либо пистолет, либо, на худой конец, охотничий нож. Хорошо вооружен и патруль безопасности — 20 куклуксклановцев под командой Граймса: поле находится в миле от негритянского поселка. Граймс заставил «своих орлов» прочесать лесную полосу и затаиться в кустарнике у самого поля. Военный рай!


В начале восьмого появляется имперский маг Уилкинсон в сопровождении шести членов клана, вооруженных автоматами. Маг — толстый маленький мужчина, напоминающий петуха, в дешевом синем костюме-тройке. Он с гордым видом ходит по полю, авторитетно курит длинную сигару. Он никогда не выходит за пределы круга, образуемого его молчаливыми телохранителями. Каждый приближающийся к нему должен войти в этот круг. Матери подводят к нему детей для благословения, молодежь просит автографы, старики представляют своих братьев и сыновей.


Уже стемнело. Сегодняшним сборищем руководит капеллан ККК штата Алабама Билли Риццио, толстый 22-летний блондин из Бирмингема.


Он вопит:

— Я приветствую вас на антиавтобусном собрании клана, и мне бы хотелось, чтобы все остались до самой ночи и посмотрели кое-что, о чем вы сможете рассказать своим внукам. Я хочу, чтобы вы остались, потому что мы собираемся показать здесь власть белых.

И все пятьсот человек поднимают руки и кричат:

— Власть белых!
— Громче!
— Власть белых!
— Аминь,— произносит Риццио.

На трибуну взбирается 83-летний преподобный Драммонд.

— Я хочу благословить всех вас. Помните, что бог знает каждого из нас... О боже, мы благодарим тебя за этот день, и за каждого присутствующего здесь куклуксклановца, и за тех, кто нам сочувствует. Благослови нас и прости нам грехи наши. Бог помогает нам верить в то, что у бога есть клан в раю. Аминь.

Преподобный Драммонд вздымает руки и вызывает в воображении присутствующих святую армию, белые одежды, конец света. Затем вступает брат Риццио: «Если черная негритянская обезьяна положит черную лапу на белую женщину, мы сбросим эту лапу!» Риццио очень искусно доводит людей до бешенства.


К тому времени, когда имперский маг Уилкинсон поднимается на трибуну, толпа уже абсолютно готова. Речь Уилкинсона посвящена детям: его собственным детям, детям из куклуксклановского Корпуса молодежи, белым детям, «которым в смешанных школах досаждают черные обезьяны». «Черные обезьяны, которым дозволено теперь ездить вместе с белыми детьми в школьных автобусах».


Маг вещает:

«Я посвятил большую часть своей жизни нашей стране. В течение восьми лет я был матросом на подводных лодках «Поларис». Сегодня я служу ей в другой форме, и я говорю вам: теперь настало время облачиться в одежды ККК».

Он поворачивается к своему помощнику, который держит его балахон. Он надевает на голову остроконечный, как акулий плавник, капюшон. Уже при полном параде он вновь подходит к микрофону и кричит: «Чего мы хотим?» И толпа отвечает: «Власти белых!»


Огни гаснут. Имперский маг спускается с трибуны. Куклуксклановцы собираются вокруг креста и автобуса, балахоны светятся под луной. Стоя лицом к кресту, они разводят руки в стороны, в такой позе они сами похожи на кресты.


Уилкинсон и великий дракон Роджер Хэндли из Алабамы стоят внутри круга. По команде Хэндли куклуксклановцы опускают руки, поворачиваются и идут по часовой стрелке вокруг креста. Каждому участнику процессии вручают незажженный факел. Они поджигают их от факела Уилкинсона. Я насчитал 80 факелов.


Люди поворачиваются лицом к кресту и три раза поднимают и опускают факелы. Языки пламени пляшут на ветру. И вдруг в лесу, у железнодорожного полотна, раздается выстрел. В первый момент никто не понимает, что означает этот звук, но, когда телохранители валят мага на землю и сами падают на него, раздается крик из многих глоток: «Негры!»


Куклуксклановцы, стоящие вокруг креста, падают на колени и начинают бить факелами о землю. Длинная сухая трава мгновенно воспламеняется. Огонь подбирается к пятну бензина — в этом месте факелы пропитывали горючим. Происходит взрыв. Мага втащили в школьный автобус. Несколько человек берут на прицел железнодорожные пути. Матери загоняют детей под машины.


Время тянется медленно, минута как год. Других выстрелов не было. Кто-то в поле кричит в рупор: «Куклуксклановцы, оставайтесь на своих местах!» Затем дюжина охранников выходит из леса с двумя белыми парнями 17—18 лет. При их появлении раздаются многочисленные вопли. Ребят подводят к большому дереву, где Хэндли — уже без балахона — допрашивает их. Ребята возвращались с работы домой, увидели факелы и решили выяснить, в чем дело. Как только они добрались до железнодорожных путей, охрана выстрелила. В какой-то момент мне показалось, что вот-вот кто-нибудь перебросит через сук пару длинных веревок. Но, слава богу, это настроение мгновенно проходит. Ребята приносят извинения. Хэндли их отпускает.


«Клан! К кресту!» — кричит в рупор Уилкинсон. И те, чьи факелы еще горят, устанавливают их у основания креста.


«Давайте покажем неграм, чем мы занимаемся!» — кричит один куклуксклановец, его слова вызывают гул одобрения. После неожиданного перерыва в церемонии толпа находится в еще более подогретом состоянии. Крест зажжен. Маг декламирует стихотворение-клятву:

Приветствую вас, рыцари клана! Глядите на горящий крест, горящий крест. Ничто не сможет погасить его священный огонь.


Когда он заканчивает, члены Корпуса молодёжи ККК собираются у автобуса с факелами в руках. «Мы хотим дать возможность самим детям показать, что они думают о насильственных поездках на автобусах и совместном обучении с неграми»,— говорит Уилкинсон. Дети бросают свои факелы в автобус. Сено, пластик и уцелевшая в автобусе обивка горят быстро и жарко, и восточный ветер несет черное облако на толпу.

— Мне кажется, я чувствую запах горящего дерьма! — кричит один остряк.— Почему ты не выходишь оттуда, негр?
— Должно быть, он очень хочет ходить в школу для белых! — вопит толпа.— Гори, негр, гори!

Раздается взрыв. Люди кричат, приседают, падают. Через несколько минут они понимают, что это разорвалась от жара шина. Над полем висят плотные облака скучного темно-коричневого цвета. Яркий, как грейпфрут, пепел поднимается в небо...
Через две недели после сборища Граймс выводит меня во двор «форта» и говорит:

«Смотри, мы открылись и впустили тебя, мы ничего от тебя не хотим, кроме того, чтобы ты сказал о нас правду. Ты не представляешь, как я рисковал. Я хочу сказать, что, если ты когда-нибудь, повторяю, если ты когда-нибудь захочешь вступить в клан, об этом будут знать только три человека: Билл Уилкинсон, ты и я. Брат, я надеюсь, что ты вступишь, потому что мне будет приятно в один прекрасный день пожать тебе руку».

Я не могу сказать того же о себе.


Перевод с английского С. Дубовик.
Опубликовано в журнале «Ровесник», 1981, №5.
Сканирование и обработка: Вадим Плотников.


Примечания

1. Правительственная программа десегрегации предусматривает совместное обучение в школах детей из «цветных» и белых семей. По домам детей вместе развозят в специальных автобусах.