Петров А. И. Документы ЦГИА Санкт-Петербурга о жертвах 9 января 1905 г.

События 9 января 1905 г., известного как «Кровавое воскресенье»[1], положившие начало Первой русской революции, имеют обширную историографию[2]. Вопрос же о числе пострадавших до сих пор окончательно не исследован. В советской историографии мнение на этот счет постоянно корректировалось (цифры колебались от 800[3] до 4600[4] человек), однако тезис о лживости правительственных данных в целом оставался неизменным. Сегодня ученые высказываются более сдержанно, но практически не рассматривают официальный список жертв с позиций внутренней критики источника. 

Как известно, первые сообщения о числе убитых появились в газетах уже 10 января. Окончательная цифра была дана 22 января в «Ведомостях Санкт-Петербургского градоначальства», где опубликован поименный список 129 погибших с указанием их социального статуса[5]. Число же раненых приводилось только в докладе директора Департамента полиции А.А. Лопухина – 299 человек[6].

Первые сомнения в точности этих цифр возникают при обращении к «Статистическому ежегоднику Санкт-Петербурга» за 1905 г.[7], содержащему количественные данные об умерших по месяцам и отдельно по причинам смерти на основе годовых отчетов медучреждений. Согласно приведенной в ежегоднике таблице XL, где показаны зарегистрированные случаи убыли населения по дням, число умерших в Санкт-Петербурге в течение января 1905 г. в среднем ежедневно составляло 120–125 человек. Однако 9 января умерло 175 человек. Такая же ситуация отмечена и в пригородах: в общей сложности 77 смертей при среднем показателе в 20 человек[8]. То есть число «неестественно умерших» по столице и пригородам составило 107–112 человек[9]. Две другие таблицы ежегодника (XXXVIII, XXXIX) показывают раскрывают статистику случайных смертей. К категории получивших «огнестрельные и колотые раны» в январе отнесены 138 человек (72 мужчины и четыре женщины в городе; 58 и четыре соответственно в пригородах)[10]. Из информации ежегодника неясно, кто эти жертвы. К тому же цифры касаются лишь 9 января и явно неполны: не все пострадавшие обратились в больницы сразу. Нет также гарантии того, что данные больниц правдивы: в публицистике и некоторых источниках личного происхождения сообщалось о засекречивании точного числа убитых[11]. Правда, полицейские приказы больницам скрывать реальное число пострадавших пока не выявлены историками. 

В настоящей статье попытаемся проанализировать достоверность официальной статистики, используя источниковые возможности документов Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб). В первую очередь – это фонды медицинских учреждений, куда могли обращаться пострадавшие после столкновения с войсками; полицейских участков, на территории которых происходили события 9 января; кладбищ, где хоронили погибших. Для верификации привлечем также сведения, опубликованные врачом Обуховской больницы А.М. Аргуном[12]. 

Первостепенное значение для исследования имеют образовавшиеся в делопроизводстве лечебных учреждений «Книги прибывших больных», «Приемные книги пациентов больницы» и ведомости о взыскании больничных недоимок. Они позволяют оценить динамику распределения пострадавших по медучреждениям. Выявить дополнительную информацию о раненых и позднее скончавшихся можно по операционным журналам, а установить число и поименный состав умерших – по «Книгам умерших». Отсутствие последних компенсируют особые списки пострадавших по делу 9 января 1905 г., а также административно-хозяйственные и медицинские годовые отчеты. Наконец, распоряжения директора конторы больницы и переписка главного врача позволяют увидеть взаимодействие больниц и полиции по учету некоторых неизвестных раненых и убитых 9 января. 

Из полицейских документов важнейшими являются официальный список погибших и секретные приказы. Так, в одном из распоряжений от 11 января 1905 г. называлось число тел погибших, которые предстояло доставить на Николаевский вокзал из больниц: Обуховской – 30, Мариинской – 12, Александровской – 3, Марии Магдалины – 4, Алафузовской – 27, Петропавловской – 6, Ушаковской – 6[13]. 

В делопроизводстве кладбищ составлялись «Книги умерших» или «Ведомости о погребенных». В них содержатся сведения о похороненных с указанием места, откуда доставлялись тела, что позволяет установить круг лиц, умерших в больницах, документы которых не сохранились. Вспомогательную роль играет «Алфавит захороненных». Хотя в нем и не указаны причины смерти погребенных, этот справочник можно использовать для проверки сведений об умерших, которые проходили по официальному правительственному сообщению. 

Для установления точной численности пострадавших в событиях «Кровавого воскресенья» наиболее предпочтительны «Книги прибывших больных» и «Книги умерших». В них следует обращать внимание на диагнозы: колотые, рваные и огнестрельные раны, обильная потеря крови, порезы. 

Обобщив выявленные нами статистические данные о числе убитых и раненых (см. табл.), отметим, что за исключением Алафузовской больницы, документация которой в ЦГИА СПб отсутствует, они почти совпадают с цифрами «Статистического ежегодника Санкт-Петербурга» за 1905 г. и доклада А.А. Лопухина, что свидетельствует о точности официальной статистики. 


Пропуски в таблице объясняются отсутствием каких-либо сведений о наличии убитых и раненых в тех или иных медицинских учреждениях. 

Первые погибшие были захоронены в ночь с 11 на 12 января на Митрофановском, Преображенском, Смоленском и Успенском кладбищах[31]. На Преображенском кладбище выявлено 62 лица, похороненных до 1 марта 1905 г.[32]; Смоленском православном – восемь[33]; Большеохтинском православном Георгиевском – один (это участник беспорядков студент Политехнического института Николай Савинкин[34]); Успенском – 13 человек[35], что в сумме составляет 84 человека. 

Кладбищенские списки оказались несколько шире того, что помещен в «Ведомостях Санкт-Петербургского градоначальства», включая сведения об умерших после 22 января, т.е. дня выхода газеты, и о некоторых ранее погибших. Заметим, что в газетах, тех же «Ведомостях…», публиковались ежедневные отчеты об умерших, в которые до определенного времени, включались и пострадавшие 9 января. Сопоставление данных кладбищ и больниц указывает на 21 неучтенного погибшего[36]. Например, можно определенно говорить, что жертвами 9 января стали Михаил Кожевинков[37] и Василий Пичигин[38], отсутствующие в газетных списках. 

Важно отметить, что в бумагах канцелярии санкт-петербургского генерал-губернатора, точнее в его переписке с начальником Главного управления по делам печати, отложилась секретная телеграмма последнего от 7 марта 1905 г. В ней утверждалось, что «ввиду распространяющихся в обществе слухов... что список убитых… является не полным… редакции газет обращаются с ходатайством о разрешении обратиться к родственникам и знакомым жертв… с просьбою сообщить имена»[39]. Резолюция генерал-губернатора Д.Ф. Трепова на этом документе свидетельствует о неодобрении данной инициативы из-за отсутствия «гарантии правильности составления списка» за счет возможного включения вымышленных пострадавших. Этим и объясняется отсутствие дополнительных сведений со стороны правительства по позднее умершим «жертвам 9 января». 

Таким образом, рассмотренные нами документы о жертвах 9 января подтверждают достоверность правительственного сообщения о 129 погибших и 299 раненых. Несмотря на масштаб событий и практически одновременное поступление пострадавших, их учет был слаженным и не отличался серьезными погрешностями. Некоторые лица не вошли в итоговый список убитых, поскольку он был опубликован только раз (22 января 1905 г.) и не учитывал последующую возможную коррекцию. Остальные умершие от полученных 9 января ран входили в сводки, публикуемые некоторыми газетами, но без соответствующего указания: «убитые в ходе подавления беспорядков». 

Итак, на 1 марта 1905 г. число убитых составило 150 человек: 129 (официальные данные) и 21 (неучтенные лица); раненых – не менее 273 и не более 299 человек[40]. Эти цифры развенчивают миф о «тысячи» или более пострадавших и частично закрывают вопрос о значительном приуменьшении царским правительством числа жертв «Кровавого воскресенья». Однако приведенные цифры пострадавших нельзя считать окончательными и не подлежащими в дальнейшем корректировке. 

[1] Впервые это определение появилось уже 18 января 1905 г. в статье В.И. Ленина «“Революционные дни”. Число убитых и раненых» в газете «Вперед». (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 207–229.) 
[2] Наиболее полную историографию этого вопроса см.: Зашихин А.Н. О числе жертв «Кровавого воскресенья» (по поводу цифры 4600) // Вестн. Северного (Арктического) федерального ун-та. Сер. «Гуманитарные и социальные науки». 2008. № 3. C. 5–6. 
[3] Невский В.И. Январские дни в Петербурге. М., 1925. C. 72. 
[4] Панкратова А.М. Первая русская революция 1905–1907 гг. 2-е изд., доп. М., 1951. C. 64. 
[5] Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства. 1905. 22 янв. Список был перепечатан и другими газетами. (См., напр.: Правительственный вестн. 1905. 23 янв.) 
[6] Революция 1905–1907 гг. в России: Док. и материалы. Начало первой русской революции. Январь–март 1905 г. / Отв. ред. Н.С. Трусова. М., 1955. С. 103. 
[7] Статистический ежегодник С.-Петербурга: Материалы по статистике С.-Петербурга. СПб., 1905. 
[8] См.: Там же. C. 95. 
[9] Диапазон 107–112 человек складывается следующим образом: (175 – 125) + (77 – 20) = 107; (175 – 120) + (77 – 20) = 112. 
[10] См.: Статистический ежегодник С.-Петербурга… C. 91–94. 
[11] См., напр.: Минцлов С.Р. Петербург в 1903–1910 годах / Подгот. текста, биогр. очерк и примеч. К.Н. Веселовского. Б. м., 2012. С. 99. 
[12] Аргун А.М. Жертвы 9/22 января 1905 г. (Воспоминания) // Красная летопись. 1929. № 6 (33). С. 15–25; Он же. Списки раненых и убитых 9/22 января 1905 г. // Там же. С. 277–283. Сведения о числе убитых и раненых, составленные им по материалам больничных книг, а частично по личным наблюдениям, уникальны, так как касаются не только учреждения, где работал врач. Они отчасти восполняют данные делопроизводственной документации больниц. 
[13] ЦГИА СПб. Ф. 1648 «Полицейские участки г. Петрограда (Объединенный фонд)». Оп. 1. Д. 95 (Секретные телеграммы Петербургского градоначальника об усилении нарядов полиции в связи с выступлениями рабочих, о розыске и аресте лиц). Л. 11–11 об. 
[14] Там же. 
[15] Статистический ежегодник С-Петербурга… С. 138. 
[16] Там же. С. 130; ЦГИА СПб. Ф. 252 «Александровская больница в память 19 февраля 1861 г. в ведении Петербургского городского общественного управления». Оп. 1. Д. 7 (О взыскании больничных недоимок). Л. 227–239; Оп. 3. Д. 39 (Операционные журналы за 1905 г.). Л. 4 об. – 6, 7 об. – 8, 10 об. – 12, 14 об. – 15, 19 об. – 20. 
[17] ЦГИА СПб. Ф. 252. Оп. 1. Д. 7. Л. 228 об. – 239. 
[18] Аргун А.М. Списки… С. 278. 
[19] ЦГИА СПб. Ф. 206 «Петроградская Мариинская больница для бедных». Оп. 1. Д. 145 (Административно-хозяйственные и медицинские отчеты). Л. 149. 
[20] Там же. 
[21] Там же. Ф. 62 «Городская Обуховская больница Городского общественного управления». Оп. 1. Д. 377 (Книга умерших в Обуховской больнице с 19 ноября 1904 до 18 апреля 1905 г.). Л. 161 об. – 165, 168 об. – 169, 174 об. – 175 и др.; Ф. 455 «Преображенское городское кладбище». Оп. 1. Д. 161 (Ведомость о погребенных). Кн. 1. Л. 107 об. – 108. 
[22] Аргун А.М. Списки… С. 280–281. 
[23] ЦГИА СПб. Ф. 210 «Петроградская городская санитарная комиссия». Оп. 3. Д. 30 (Список лиц, погибших во время революционных событий 9 января 1905 г. и Февральской революции 1917 г. и похороненных на Успенском кладбище). Л. 1–2 об. 
[24] Аргун А.М. Списки… С. 278. 
[25] Революция 1905–1907 гг. в России… С. 53. 
[26] Статистический ежегодник C.-Петербурга… С. 172. 
[27] ЦГИА СПб. Ф. 204 «Петроградская городская больница св. Марии Магдалины Городского общественного управления». Оп. 1. Д. 400 (Дело о лицах пострадавших при беспорядках в столице 9 – 11 января). Л. 1–3, 13–13 об.; Д. 406 (Книга прибывших больных). Л. 19–22; Д. 410 (Приемная книга пациентов больницы). Л. 14 об., 17 об.; Ф. 210. Оп. 3. Д. 30. Л. 1–2 об. 
[28] Там же. Ф. 204. Оп. 1. Д. 400. Л. 1–3, 13–13 об.; Д. 406. Л. 19–22; Д. 410. Л. 14 об., 17 об.; Ф. 210. Оп. 3. Д. 30. Л. 1–2 об. 
[29] Там же. Ф. 2047 «Коллекция листовок и документов, собранных Государственным музеем революции». Оп. 4. Д. 4 (Показания рабочего Путиловского з-да Ивана Иванова о событиях 9 января 1905 г.). Л. 3; Ф. 1648. Оп. 1. Д. 95. Л. 11–11 об. 
[30] Аргун А.М. Списки… С. 278. 
[31] Первая русская революция: взгляд через столетие / Под ред. А.П. Корелина; отв. ред. С.В. Тютюкин. М., 2005. С. 178. 
[32] ЦГИА СПб. Ф. 455. Оп. 1. Д. 164 (Книга для записи умерших). Л. 8–8 об., 10–10 об., 12–12 об., 14–14 об., 17–17 об.; Д. 161. Л. 48 об. – 49, 51 об. – 59, 63 об. – 64, 67 об. – 68, 100 об. – 101, 107 об. – 108, 112 об. – 113. Подсчеты и составление списка произведены по диагнозам смерти, таким как огнестрельные и колотые раны. Отметим, что в «Ведомости о погребенных» выявлен повтор трех лиц в разные периоды. Скорее всего, это результат ошибочных записей, поскольку они велись «позднее по причине дожидания метрических свидетельств» (Там же. Д. 161. Л. 12–12 об.). Приведенные в исследовании цифры погибших учитывают эти ошибки. Его хронологические рамки нами сознательно расширены из-за упоминавшихся «поздних поступлений» пострадавших. 
[33] Там же. Ф. 457 «Смоленское православное кладбище, г. Петроград». Оп. 1. Д. 123 (Ведомость о погребенных на Смоленском православном кладбище). Л. 32 об. – 33, 36 об. – 37, 39 об. – 41, 56 об. – 57, 73 об. – 74. 
[34] Там же. Ф. 641 «Большеохтинское православное Георгиевское кладбище, г. Петроград». Оп. 1. Д. 74 (Ведомость о погребенных). Л. 12 об. – 13. За указанный период выявлены еще четыре возможные жертвы «Кровавого воскресенья». 
[35] Там же. Ф. 210. Оп. 3. Д. 30. Л. 1–2 об. 
[36] См.: Аргун А.М. Списки… С. 282–283; ЦГИА СПб. Ф. 62. Оп. 1. Д. 377. Л. 201 об. – 202, 216 об. – 217, 220 об. – 221, 234 об. – 235, 237 об. – 238, 258 об. – 259; Ф. 455. Оп. 1. Д. 161. Л. 52 об. – 55, 56 об. – 57, 107 об. – 10, 112 об. – 113; Д. 164. Л. 12–12 об, 17–17 об.; Ф. 457. Оп. 1. Д. 123. Л. 39 об. – 41, 73 об. – 74. Укажем, что в это значение не вошли упоминаемые ранее четыре человека, похороненные на Большеохтинском православном Георгиевском кладбище. 
[37] ЦГИА СПб. Ф. 62. Оп. 1. Д. 377. Л. 258 об. – 259. Кожевинков Михаил – мещанин, 22 года. Поступил 9 января с огнестрельной раной. Умер 7 февраля в 7 час. утра. Похоронен 14 февраля на Преображенском кладбище. 
[38] Там же. Л. 201 об. – 202; Ф. 455. Оп. 1. Д. 161. Л. 107 об. – 108. Пичигин Василий – крестьянин Орловской губернии, 19 лет. Поступил с огнестрельной раной 9 января, умер 21 января в 5 часов утра. Похоронен 21 января на Преображенском кладбище. 
[39] Там же. Ф. 2075 «Канцелярия петербургского генерал-губернатора». Оп. 4. Д. 4 (Наряд бумаг). Л. 60–60 об. 
[40] Добавим, что работа Особой комиссии при столичном генерал-губернаторе Д.Ф. Трепове по распределению царских денег выявила примерно такое же количество пострадавших 9 января 1905 г. (См. подробнее об этом: Петров А.И. К вопросу о «высочайших пожертвованиях» пострадавшим 9 января 1905 года // Герценовские чт. 2016. Актуальные проблемы русской истории: Сб. науч. и учеб.-метод. тр. СПб., 2017. С. 227–233.) 

Список литературы 
1. Зашихин А.Н. О числе жертв «Кровавого воскресенья» (по поводу цифры 4600) // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2008. № 3. C. 5 – 6. 
2. Невский В.И. Январские дни в Петербурге. М., 1925. 
3. Панкратова А.М. Первая русская революция 1905–1907 гг. 2-е изд., доп. М., 1951. 
4. Первая революция в России: взгляд через столетие / Под ред. А.П. Корелина; отв. ред. С.В. Тютюкин. М., 2005. 
5. Петров А.И. К вопросу о «высочайших пожертвованиях» пострадавшим 9 января 1905 года // Герценовские чт. 2016. Актуальные проблемы русской истории: Сб. науч. и учеб.-метод. тр. / Ред. кол.: А.Б. Николаев (отв. ред. и отв. сост.), Д.А. Бажанов, Л.Г. Рогушина. СПб., 2017. С. 227–233.