Источник: газета "Правда"
№96 (30739) 6 сентября 2018 года
4 ПОЛОСА, I часть и II часть
Автор: Виктор КОЖЕМЯКО


Историк Александр КОЛПАКИДИ в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором КОЖЕМЯКО

Всем, кто хочет знать правду о Гражданской войне в России, начавшейся столетие назад, должно быть известно, что с нею неразрывно связана иностранная военная интервенция в нашу страну. В общем-то, факт этот скрыть вроде бы и невозможно. Понятно, что о нём в разное время немало сказано и написано. Однако написано и пишется очень по-разному.

А поскольку за последние десятилетия наша история, особенно ХХ века, подвергнута целенаправленному пересмотру, переоценке и соответствующей фальсификации, добраться до правды бывает весьма нелегко. Трактовка интервенции во время Гражданской войны, как и другие острые исторические темы, тоже извращена. Конечно же, в интересах вновь пришедшего у нас к власти капитала, который потерпел сокрушительное поражение после Великого Октября, а теперь пытается брать реванш по всем направлениям.

Что ж, борьба продолжается, и огромна роль в ней честных историков.

К одному из них, согласно постоянной традиции «Правды», обратим сегодня ряд актуальнейших вопросов, содержащихся в письмах наших читателей, чтобы начать разговор об интервенции, которая была организована сто лет назад с целью удушения социалистической революции в России.

---

Когда же и почему началась полномасштабная Гражданская война?

— Александр Иванович, в работах ваших большое место занимает тема Гражданской войны. И вы не забываете, что этой войне сопутствовала крупномасштабная интервенция, то есть вооружённое вмешательство многих иностранных держав во внутренние дела нашей страны. Но читатели «Правды» обращают внимание: у многих нынешних историков и писателей, а также в кино, на телевидении, в большинстве СМИ при разговоре о Гражданской войне теперь про интервенцию речи почти не идёт. Как вы это объясните? Может быть, раньше, в трудах советских исследователей, реальная роль её была неправомерно преувеличена?

— Ничего подобного!! Это сегодня истинный масштаб и значение иностранного вмешательства в нашу Гражданскую войну, в борьбу против Советской власти всячески преуменьшается или даже совсем замалчивается. Таков социальный заказ пришедшей к власти олигархии, которая молилась и молится на Запад. А её «научная обслуга» старательно дурит людям головы. Додумались до того, будто большевики сами разжигали войну против себя: дескать, им это было выгодно. Абсурд!

Между тем надо прямо говорить, что без вмешательства извне такой войны, какая у нас тогда произошла, просто не было бы. И Ленин, и Сталин на основе неопровержимых фактов утверждали именно это. Вот, например, ленинское высказывание: «Всемирный империализм… вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в её затягивании».

Эта же проблема позднее, на исходе 1926 года, анализировалась в сталинской речи, посвящённой перспективам революции в Китае, где тоже нарастала угроза интервенции. Вспоминая тяжкий опыт нашей страны, Иосиф Виссарионович особо отметил: «Борьбу Деникина и Колчака, Юденича и Врангеля против революции в России империалисты были склонны изображать как борьбу исключительно внутреннюю. Но мы все знали, и не только мы, но и весь мир знал, что за спиной этих контрреволюционных русских генералов стояли империалисты Англии и Америки, Франции и Японии, без поддержки которых серьёзная гражданская война в России была бы совершенно невозможна».

— Да, чётко сказано. И определение интересное: «СЕРЬЁЗНАЯ гражданская война»

— Неслучайное слово, конечно. Есть смысл вдуматься, что имеет в виду Сталин. А в подтексте у него, я считаю, разница между вооружёнными конфликтами, отдельными боевыми столкновениями и полномасштабной (вот оно: серьёзной!) Гражданской войной. Если внимательно рассматривать, как развивались события того времени, становится очевидной и бесспорной абсолютная сталинская правота.

— В чём прежде всего?

— Как раз в том, о чём мы сейчас говорим. За последнее время приходится много слышать рассуждений, когда началась у нас Гражданская война. Одни утверждают, что сразу после 25 октября (7 ноября) 1917 года. Другие доказывают: ещё раньше, когда произошёл корниловский мятеж. И так далее.

Но сначала, по-моему, надо всё-таки каждому определить для себя, а что это такое — Гражданская война. Это же не отдельные, пусть и ожесточённые, вооружённые столкновения, бои, операции. Война — это когда вся страна превращается в военный лагерь, когда экономика, политика, социальная структура перестраиваются полностью и жизнь всего народа так или иначе войне подчинена.

— С какого же времени, как вы полагаете, правильнее всего вести отсчёт нашей Гражданской войны?

— А вот давайте разберёмся. И начнём с того, что реально произошло сразу после Октября, в конце 1917-го — начале 1918 годов. Этот период называют временем триумфального шествия Советской власти. Пожалуй, несколько празднично звучит…

— Хотя смысл ясен: на территории почти всей страны Советскую власть поддержало абсолютное большинство народа. Разве не так?

— Это верно. Однако в ходе того самого триумфального шествия были и огромные вооружённые столкновения. Самое крупное — подавление мятежа под руководством Каледина на Дону. Было наступление на Петроград во главе с Красновым, организованное бежавшим Керенским. Были также мятеж оренбургских казаков, руководимых Дутовым, выступление под командованием атаманов Семёнова и Калмыкова на Дальнем Востоке. Можно назвать и кое-что ещё. В основном, как видим, периферийные выступления с опорой на казачество. И все они с треском провалились.

— Лучший показатель отношения народа к Советской власти!

— Безусловно. Ведь это, например, само же казачество (красное!) дало решительный отпор тем, кто по разным причинам пошёл за белогвардейцами. Впрочем, про казаков в революции и Гражданской войне нам стоило бы поговорить отдельно, ибо вокруг этого утвердилось и гуляет множество самых разнообразных мифов. А сейчас, чтобы вплотную подойти к нашей главной теме — о роли интервентов в контрреволюции, надо зафиксировать ситуацию в стране на конец периода, о котором шла речь.

— Если точнее, какое время вы имеете в виду?

— Март 1918-го. Так вот, все основные выступления врагов революции на это время разбиты. Каледин застрелился. Корнилова убили. В Добровольческой армии осталось не более трёх тысяч человек. Атаман Дутов с тридцатью всадниками мотался по Тургайской степи. Семёнов и Калмыков вышвырнуты красными забайкальскими казаками за границу. Ради объективности скажем, что с белым уральским казачеством на тот момент не всё было покончено, однако оно немногочисленное, и тут оставался лишь вопрос времени.

Заключив «похабный» Брестский мир (то есть пойдя в безысходном положении даже на это), Советская власть была озабочена уж никак не разжиганием Гражданской войны, а совсем другим. Надо было как можно скорее начать мирное строительство, чтобы обеспечить осуществление грандиозной программы большевистской партии в интересах трудового народа.

— Однако были силы в стране и мире, которые этого ни в коем случае допустить не хотели…

— И роль внешних сил оказалась тут главенствующей, что ныне всячески пытаются замазать. А ведь полномасштабная Гражданская война в России, собственно, и начинается с интервенции, важнейшим актом которой стал так называемый мятеж чехословацкого корпуса в мае 1918 года.

Кому теперь в России ставят памятники

— Многим такое ваше утверждение, наверное, покажется спорным. Не слишком ли преувеличивается значение этого мятежа? Скажу откровенно: поначалу, когда я впервые читал ваши работы на эту тему, мелькала и у меня такая мысль. Но потом вы меня убедили. Теперь убеждайте наших читателей.

— Сомнения могут быть лишь у тех, кто поверхностно знает эту историю.

— Либо совсем не знает, каких нынче полным-полно.

— И мне понятны основные мотивы сомнений. Например, а чья же тут интервенция, если даже самостоятельного чехословацкого государства ещё не существовало? Отвечаю: интервенция стран Антанты.

В речи Сталина 1926 года, на которую я уже ссылался, есть такая мысль: «Интервенция вовсе не исчерпывается вводом войск, и ввод войск вовсе не составляет основной особенности интервенции. При современных особенностях революционного движения в капиталистических странах, когда прямой ввод чужеземных войск может вызвать ряд протестов и конфликтов, интервенция имеет более гибкий характер и более замаскированную форму». Сталин тут же поясняет, какая это может быть форма: организация гражданской войны внутри зависимой страны, финансирование её, моральная и финансовая поддержка своих агентов против революции.

— Эта форма активно использовалась империалистами в контрреволюционных целях и для разрушения СССР…

— Конечно, тем более что технические возможности для этого со временем существенно усовершенствовались. Но сто лет назад различные замаскированные и очень изощрённые, хитрые способы интервенции уже вовсю были задействованы против страны Великого Октября. Организация так называемого чехословацкого мятежа внутри революционной России — один из таких способов. Он не привёл к победе контрреволюции, но обеспечил чудовищные разрушительные результаты, поскольку помог ввергнуть страну в кровопролитную и затяжную Гражданскую войну, проложил дорогу другим интервентским и белогвардейским силам, активно поддержал их на территории от Пензы до Владивостока.

— И за это виновникам многомиллионных человеческих жертв, а также неслыханного ограбления нашей страны теперь в капиталистической России ставят памятники?

— Да, в нынешнее время происходит это невероятно позорное для нас действо, о котором здесь просто нельзя не сказать. Подумать только, министерство обороны Чешской Республики воплощает в России свой проект «Легион 100», по которому предполагается установить в городах РФ 58 памятников белочехам, чьи вожаки классово родственны теперешним хозяевам нашего Отечества. В Бузулуке, Владивостоке, Екатеринбурге, Красноярске, Кунгуре, Нижнем Тагиле, Челябинске и других городах уже стоят монументы с надписями, которые звучат для нас (и не только!) издевательски: «Здесь покоятся чехословацкие солдаты, храбрые борцы за свободу и самостоятельность своей земли, России и всего славянства. На братской земле отдали жизни за возрождение человечества. Обнажите головы перед могилой героев».

— Ну надо же! «За возрождение человечества»… А на самом деле, если сказать по правде?

— Да за денежные мешки в Лондоне и Париже, Вашингтоне и Токио. Именно по приказу Антанты эти убийцы и грабители из чехословацкого корпуса включились в интервенцию и развязали Гражданскую войну в России, стали её детонатором. А причины, мотивы и цели организованной интервенции известны.

— Давайте сжато напомним их читателям.

— Ну, поскольку шла Первая мировая война, империалистам хотелось во что бы то ни стало сохранить Россию в числе её участников. Вторая цель: сохранение своих инвестиций — концессий, предприятий, вкладов и так далее. Огромные средства из-за рубежа были вкачаны в царскую Россию, и, конечно, заправилам ведущих стран мира не хотелось их терять. И третья (самая главная!) причина, о которой нынешние провластные историки глухо молчат, — классовая.

Да, мировая буржуазия сильно перепугалась, когда произошла социалистическая революция в России. Возникла реальная альтернатива господству капитала — перспектива создания мира без эксплуатации трудового народа, чего, как мы до сих пор видим, капитал всеми силами и средствами стремится не допустить. Вот и тогда он начал международную мобилизацию на борьбу против «большевистской заразы».

— Как в исторических документах это отразилось?

— События, происходившие в нашей стране, находились под бдительнейшим зарубежным надзором, и уже 23 декабря 1917 года между Англией и Францией было подписано соглашение о разделе сфер влияния на юге России. Кстати, Украина по этому соглашению доставалась Франции…

— Наверное, в 2014-м французские власти вспомнили об этом.

— Думаю, они об этом никогда и не забывали. Западные аппетиты мы хорошо знаем, так что богатства России, неотъемлемой частью которой Украина была и, надеюсь, будет, во все времена не давали покоя иноземным захватчикам. А тогда, когда у нас произошёл тяжелейший кризис власти, разве могли они этим не воспользоваться.

— И что последовало за соглашением, о котором вы сказали?

— Последовало интенсивное и целенаправленное движение к организации широкой, массированной интервенции в Россию. Важнейшим этапом тайного подготовительного процесса становится заседание Верховного военного совета Антанты под Парижем. Здесь, в Версале, 2 мая 1918 года подписывается ещё одно соглашение — теперь уже руководителями всех главных входивших в Антанту стран.

— Назовите, пожалуйста.

— В дополнение к Англии и Франции это США, Италия, Япония. Решение ими принято уже действительно о полномасштабной интервенции.

Там есть коммюнике №25, а в нём третий пункт, на котором я особо остановлюсь. Дело в том, что он относится к затронутой мною теме так называемого чехословацкого мятежа, который, как я считаю, стал ключевым в развязывании у нас Гражданской войны. Между тем его сегодня фальсифицируют вдоль и поперёк, начиная с того, как этот «мятеж» возник. Будто бы стихийно и совершенно случайно.

— А на самом деле?

— Очень даже не случайно! И совсем не стихийно, не сам собой. Организован был в заранее намеченных целях. Это как раз и видно из того пункта принятого в Версале коммюнике, про который я начал говорить. Он относится к использованию союзниками на территории России чехословацкого корпуса, входившего во время Первой мировой войны в состав российской армии, а с 15 января 1918 года официально переподчинённого французскому командованию.

— О том, что такое был этот чехословацкий корпус, у большинства наших современных соотечественников крайне смутное представление.

— Да ничего не знают про него! Я пока коротко сказал, а дальше кое о чём надо сказать подробнее. Вот сперва про соответствующий пункт майского решения 1918 года. В нём прямо сказано, что те чешские войска, которые находятся восточнее Омска, должны принять участие в экспедиции союзников. А какая это экспедиция? Археологическая? Этнографическая? Да нет же! Военная антисоветская, что, по-моему, и дураку должно быть понятно. Только нынешние провластные историки делают вид, что не понимают.

— Не желают признавать белочехов интервентами?

— Знаете, я пошучу: по-моему, точнее даже было бы называть их франкочехами. Как же они не интервенты, если французский маршал Фош их главнокомандующий, да и жалованье они получают от французов? Кто же при этом они для Советской России? Однако правду фальсификаторы в упор видеть не хотят, просто-таки со смешными отговорками. Разве суть меняется от того, что эти вояки — славяне? Или от того, что некоторые офицеры у них были русские? Этнически оставаясь русскими, подчинялись-то они полностью командованию французскому, приказы оттуда выполняли.

Эпизод на вокзале в Челябинске — совсем не случайный и не спонтанный

— Особенно возмущают нелепые разглагольствования о том, что большевики якобы сами сознательно вызывали выступление чехословаков против себя, чтобы подтолкнуть нужную им (!) Гражданскую войну. Бред какой-то, но пишут ведь люди, считающиеся учёными…

— Вскользь я об этом уже сказал. Нынешние продажные «грантососы» на любую подлость идут, лишь бы угодить своим «работодателям». Уж кому в то время меньше всех на свете нужна была Гражданская война, так это большевикам. Как воздух им необходим был мир, почему и возник в начале марта 1918 года «похабный» Брестский договор. И, поскольку первая волна контрреволюционных выступлений была успешно отбита, о чём мною тоже сказано, поскольку Советская власть фактически повсеместно продолжала укрепляться, забота о развёртывании мирного хозяйственного строительства становится главнейшей для большевиков. Однако враги из-за рубежа не намерены были давать им такую возможность.

— Решение об интервенции, состоявшееся в Версале, сразу начало действовать?

— Давайте сроки посмотрим. Подписано решение было 2 мая 1918 года, а через 12 дней (всего через двенадцать!), 14 мая, один из чешских полков в Челябинске «вдруг» восстал и потом захватил город. «Вдруг», конечно, надо ставить в кавычки, ибо это версия белочешской стороны, не объективной, а весьма заинтересованной. Но именно она, без истинных оснований и доказательств, получила широчайшее распространение и до сих пор бытует как преобладающая в трактовке этой истории, которая имела поистине колоссальные трагические последствия.

— Кому-то очень желанные тогда?

— Безусловно. А если вдуматься, то и сегодня тоже. Потому что вопрос стоит, ни много ни мало, о том, кто же всё-таки виновен в развязывании нашей Гражданской войны — большевики, Советская власть или их враги.

— Расскажите, что произошло в Челябинске.

— Здесь, как и по всей Транссибирской магистрали, находились чехословацкие войска. Ведь сначала, с февраля 1918-го, на повестке дня была переправка их во Владивосток, чтобы оттуда морским путём они проследовали до Европы. На Западном фронте должны были присоединиться к французской армии, частью которой, собственно, они и являлись. Но отмечу одну странность. Переговоры об этом возвращении вроде бы нормально шли, и советское правительство было не против. Передвижение даже началось, однако дело явно затягивалось.

А во Владивостоке между тем скопилось уже около 14 тысяч (!) чехословацких солдат и офицеров. Они там сосредоточились, однако хозяева не спешили отправлять их за океан: предназначали, как мы теперь знаем, для других целей. Предназначали использовать здесь, в России.

Словом, бикфордов шнур, протянутый к чехословацкому корпусу господами из Версаля, оставалось только поджечь — и последует взрыв.

— Подожгли в Челябинске?

— Можно так сказать. Вроде какой-то случайный, малозначащий эпизод, а взрыв огромнейшей силы грянул в конечном счёте на всю страну.

— Как сараевское убийство, вызвавшее Первую мировую войну?

— У меня в голове давно такая аналогия. Но надо сперва изложить читателям западную версию происшедшего, которая стала, увы, «канонической».

ИТАК, стояли на перроне челябинского вокзала несколько чешских солдат, курили. Мимо проезжала платформа, на которой был венгерский солдат-военнопленный. И вот он почему-то отломал металлическую ножку от находившейся на платформе печки и бросил её в эту группу чехов, убив одного из них. Точнее, так показалось его товарищам. Прореагировали они немедленно и бурно: после быстрого самосуда виновный в отместку был тут же заколот штыками.

А далее винят во всём созданную местным Советом следственную комиссию, которая арестовала десять чехословацких солдат, и сам Совет, задержавший явившуюся с жалобой делегацию. В ответ на это чехословацкие части вошли в город и захватили арсенал, разобрав большой запас оружия.

— Да, тут явный упор на случайность и спонтанность в сочетании с обвинением Совета в неправомерных действиях. Но есть же иная версия, которая высвечивает правду.

— Знаете, когда я впервые читал приведённое описание этого эпизода, меня сразу же многое удивило. Например, почему печка — в мае? И зачем надо было отламывать от неё ножку? Во-первых, неудобно и трудно, а во-вторых, как же потом эта печка будет стоять. Если уж потребовалась железяка, легко мог найтись более подходящий предмет. Да и для чего, с какой целью нужен был такой странный бросок…

— Человека, который ни с того ни с сего якобы пошёл на это, убили, а тот, кого он якобы убил, остался жив?

— Именно так. При расследовании даже шишки на голове у него не нашлось. Он говорил (что протокольно зафиксировано): это, дескать, потому, что я был в шапке. Опять вопрос: шапка в мае?

Но главное, что убитый оказался не просто каким-то проезжающим венгерским солдатом, а это был руководитель секции интернационалистов Челябинского Совета. Причём выдающийся агитатор, легально проводивший разъяснительную работу среди чехословацких солдат. До поры до времени, как говорится, такое было позволено, однако наступал уже иной поворот. Убийство этого Иоганна Малика и стало, на мой взгляд, знаком поворота. А убили его холуи из охраны офицерского вагона, явно выполняя приказ своей командной верхушки.

Всё это и многие другие подробности убийства, которое без сомнений следует признать политическим и заранее спланированным, установил чекист Кольцов, молодой рабочий-железнодорожник, машинист, прозорливостью которого я просто восхищаюсь. Скверно только, что современные авторы, как правило, воспроизводят лживые измышления чехословацких интервентов и замалчивают достоверные советские источники с описанием действительных обстоятельств.

— Что дальше было с Кольцовым? Его убили?

— Нет, он сумел бежать за реку, где располагалась красноармейская часть. Поднял её по тревоге. И когда чехи явились туда, их уже ждали засады с пулемётами.

Становятся ударной силой мировой контрреволюции

— Надо теперь сказать о дальнейших действиях руководства чехословацкого корпуса.

— Через несколько дней, 20 мая, в корпусе проводится подтасованный съезд якобы полномочных представителей разных его частей, выполнивший функции «государственного переворота».

— Почему «подтасованный»?

— Потому что представители на него были не избраны, а фактически подобраны и назначены. Офицерская верхушка в большинстве к этому времени полностью приняла антисоветскую направленность, заданную Чехословацким национальным советом (ЧСНС) — Масариком, Бенешем и другими будущими руководителями буржуазной Чехословакии. Но требовалось прежде всего устранить несогласных в лице ряда комиссаров, которые в корпусе тоже были. И на съезде удалось это осуществить, дезавуировав комиссаров.
Власть всецело захватывает хунта (Павлу, Гайда, Чечек, Войцеховский и ещё несколько человек), готовая безоговорочно выполнять задачи по борьбе против власти Советов в России, поставленные Антантой. То есть главари чехословацкого корпуса, поднимая 25 мая 1918 года по всему Транссибу предательский мятеж, превращают своё многотысячное воинство в ударную силу мировой контрреволюции.

— Но, конечно, напрямую не заявляя об этом, не провозглашая, что становятся в стране пребывания настоящими интервентами?

— Естественно! Главное было окутано тайной, замаскировано лукавой и хитрой фразеологией, как и вся кампания по организации широкомасштабной интервенции союзников в революционную Россию.

Во главу угла на съезде и в принятых им документах его «дирижёры», по обыкновению, фарисейски поставили вопрос об ускорении отправки корпуса в Европу. Последовали даже нападки на Российское отделение ЧСНС, которое якобы не обеспечило проезд во Владивосток. Под этим предлогом, кстати, по заранее составленному списку и была создана хунта, названная Временным исполнительным комитетом (ВИК).

— Советской власти всё-таки тоже предъявили претензию?

— Да, заявив в резолюции, что она «не имеет сил обеспечить свободный проезд во Владивосток». А потому, дескать, решено не сдавать оружия «до тех пор, пока нам не будет обеспечено гарантий свободного отъезда и личной безопасности по отношению к противореволюционным эшелонам».

Фарисейство авторов резолюции буквально бьёт в глаза. Дело в том, что нигде и никогда не было случаев нападения на эшелоны чехословаков со стороны каких-либо криминальных элементов.

— И это доказано?

— Засвидетельствовано не только комиссаром корпуса Максой, но и начальником штаба генералом Дитерихсом. Что же касается ряда конфликтов с местными Советами, происходили они на почве отказа легионеров сдавать оружие, то есть виновата тут была чехословацкая сторона.

— И если подвести черту под главными итогами того рокового съезда?

— Было утверждено решение с отказом от сдачи оружия. Далее в резолюции указывалось, что корпус будет двигаться «властным порядком», то есть не подчиняясь Советской власти.

— Однако опять-таки всё лицемерно сводится к «движению». Видимость создаётся такая, что главари стремятся выполнить основное желание массы рядовых легионеров — как можно скорее приблизиться к родным очагам. Не призывают же солдат и тем более не заставляют воевать против Советской власти.

— В том-то и хитрость! Прямо (для начала) не призывают и не заставляют, хотя фактически принятая иезуитская резолюция уже означает разрыв с законной властью страны пребывания. И не случайно эта резолюция была срочно послана французскому посольству, находившемуся тогда в Вологде: для сведения, что версальское решение Антанты начало выполняться.

— И члены хунты начинают действовать в предписанном направлении?

— Немедленно. Согласовав последние детали предстоявшего выступления, они поспешили к своим войскам: Гайда — в Новониколаевск (Новосибирск), Чечек — в Пензу, к поволжской группе эшелонов, а при уральской группировке в Челябинске остаётся Войцеховский и тут же — Павлу, чтобы политически дирижировать мятежом.

Лишь позднее, в июле 1918 года, когда мятеж уже полыхал на огромных пространствах России, выступая на очередном съезде представителей корпуса, Павлу вскользь проговорится: «В полном согласии с союзниками начали мы своё выступление против Советской власти».

— Вот он, момент истины!

— Который, однако, тщательнейшим образом замазывался да и замазывается до сих пор. «В полном согласии с союзниками…» Но всё это — втайне, всё — замаскированно, под благовидными «цивилизованными» предлогами. Что мы и сегодня чуть ли не каждый день наблюдаем среди лабиринтов империалистической политики, в которую теперь, к сожалению, вовлечена и Россия…

Судьбу русского народа хотели решить в Париже, Лондоне и Вашингтоне

— Тайны подрывной деятельности против Советской России во время Гражданской войны до сих пор во многом остаются нераскрытыми?

— Конечно. И пальма первенства тут принадлежит французам. Наглухо молчат! Документы не раскрывают, опубликованные воспоминания самые скудные. А между тем их роль в интервенции, я считаю, гораздо больше, чем мы себе представляем. Это относится к разным страницам интервенции, в том числе к антисоветскому чехословацкому мятежу.

— ЧСНС во главе с Масариком, считавшийся высшим органом национального движения за выход из Австро-Венгрии и самостоятельное чехословацкое государство, находился ведь в Париже?

— Да. Так что французское влияние было предопределено. Однако не только оно подвигло буржуазных чехословацких деятелей к активному участию в интервенции против Советов. Я уже говорил о классовом родстве и классовых интересах. Именно они, взяв верх над интересами национальными, втянули Масарика, Бенеша и их соратников в такую кровопролитную авантюру международного масштаба.

— Октябрьская революция сразу вызвала у них негативный резонанс?

— Сразу. А российская контрреволюция уже тогда возлагала большие надежды на чехословацкий корпус. Генерал Алексеев, находившийся в Новочеркасске, 8 ноября 1917 года в письме генерал-квартирмейстеру Дитерихсу в Ставку настоятельно просит о переброске чехословацких частей на Дон. С аналогичной просьбой, как свидетельствует Масарик, обращался и генерал Корнилов. В конце января 1918 года поддержать Добровольческую армию Масарика просил Милюков. Очень интересовал чехословацкий корпус и Каледина. Между Калединым, Алексеевым, Корниловым и Масариком установилась тесная связь. Посыльный Масарика регулярно доставлял Каледину секретные письма и деньги, полученные от французской военной миссии. Был постоянный представитель от чешского лидера и при генерале Алексееве. По согласию с Масариком на Дону сформировали чехословацкий инженерный батальон, вошедший в состав Добровольческой армии, он участвовал в боях с красными…

— Но всё же тогда более широкого привлечения чехословацкого корпуса к борьбе против Советской власти ещё не состоялось.

— Да это лишь потому, что Масарик и другие руководители Чехословацкого национального совета не были самостоятельны в принятии решений такого масштаба. У них были хозяева, и главное определяли именно они. Настал срок — и определили назначение вооружённых чехословаков в России. Кстати, на судьбоносное заседание верхушки Антанты в Версале ни Масарика и никого другого из ЧСНС даже не пригласили.

— О многом такой факт свидетельствует!

— Ну да, как говорится, всяк сверчок знай свой шесток. «Мы решаем, а ваше дело выполнять» — вот принцип заправил мирового капитала.

— Выполняли не артачась?

— Какое там! С особым рвением. Надо сказать, что юливший Масарик, прозванный двуликим Янусом, при всём при том имел не изменявшее ему финансовое чутьё. Так, в марте 1918 года он отбывает в США с единственной целью — форсировать интервенцию в Россию при активнейшем участии чехословацкого корпуса. И уже с дороги шлёт меморандум президенту Вильсону, а затем неоднократно встречается с ним лично, снова и снова направляет президенту и правительству Штатов секретные послания с непременным призывом: скорее начинать, а затем всемерно усиливать военную акцию союзников против России. Когда мятеж корпуса уже начался, Масарик настаивает: «Союзные войска должны как можно быстрее оказать помощь частям (корпуса. — А.К.), соединиться с ними, снабдить их вооружением, боеприпасами и т.д. и усилить их частями союзных войск».

— В Вашингтон поспешил из Парижа как к основному потенциальному финансисту интервенции?

— Понимал, что за правящими кругами Америки остаётся решающее слово в определении стратегии интервенции, ну и, конечно, в огромной степени её финансовое и материальное обеспечение. Американцы сами, как и позднее, не любили участвовать в боях, а вот деньги у них всегда были. Англия и Франция вели войну в основном на американские деньги. Первая задолжала США 4 миллиарда 661 миллион долларов, вторая — 3 миллиарда 990,7 миллиона.

— Встретили Масарика в Штатах благожелательно?

— Очень! Он учёл ведь и заинтересованность США в присутствии чехословацкого корпуса в Сибири и на Дальнем Востоке как противовеса японскому военному присутствию в этом регионе. Потому цинично хвастал: «Я располагаю тремя армиями (в России, Франции и Италии), я являюсь, я бы сказал, господином Сибири и половины России».

— В общем, судьбу русского народа решали главным образом в Вашингтоне?

— Получается так. И Масарик, конечно, понимал, что самостоятельность чехословацкого государства покупается ценой чудовищных преступлений на российской земле. Они пошли на тяжелейший предательский удар в спину Советской власти, которая дала тысячам чехословацких военнопленных кров, хлеб, гражданские права и возможность достойно сражаться за свободу своей родины против действительных её врагов.

Кто же всё-таки настоящие патриоты?

— Известно, с какой жестокостью зверствовали на нашей земле главари чехословацких легионеров, которым теперь повсеместно ставят у нас почётные памятники.

— Интервентам не ставят памятников ни в одной стране — только в нашей! А ведь их «заслуга» перед Россией не только в собственной жестокости по отношению к её народу, жестокости, для описания которой нам с вами не хватило бы и десятка многочасовых бесед. А ещё важнее то, с чего я начинал разговор: взорвав утверждавшуюся мирную передышку в России, интервенты ввергли нашу страну во всеохватывающую Гражданскую войну.

Я приводил на сей счёт свидетельства Ленина и Сталина. Но могу процитировать и признания с другой стороны. Например, генерала Деникина, который, говоря о Гражданской войне, выразился прямо: «Главный толчок к ней дало выступление чехословаков… Их выступление сыграло чрезвычайно важную роль в истории развития противобольшевистского движения».

— Вполне внятный ответ всем фальсификаторам истории, не устающим твердить, что войну развязали большевики.

— Конечно же, внутренние контрреволюционные силы в России очень хотели уничтожить народную Советскую власть. Но они, что называется, получив от народа по зубам, прижухли, затаились в подполье. Бывший член ЦК меньшевистской партии и министр Самарского правительства КОМУЧа И.М. Майский (Ляховецкий) впоследствии даже написал, что силы эти «были совершенно ничтожны». И далее он констатировал:

— Оценка чёткая и недвусмысленная!

— А главное — отражающая реальное положение того времени, которое многие не понимают, но его обязательно надо понять. Потому я на этом так долго и останавливаюсь.

Вот мы говорили, например, что контрреволюционные силы атаманов Семёнова и Калмыкова на Дальнем Востоке были довольно быстро разбиты, а остатки их бежали в Маньчжурию. Они там тогда же и кончились бы, не возникни этого организованного чехословацкого мятежа. В дверь, распахнутую им в Приморье, ринулась почти 200-тысячная армия интервентов, в том числе 175 тысяч японцев и 10-тысячный американский корпус под командованием генерала Гревса. И тут же опять являются со своими бандами Семёнов и Калмыков, поднимает голову вся прочая белогвардейщина.

— Аналогично было в Сибири, а также на Севере, после высадки англичан и американцев в Мурманске и Архангельске…

— То же самое. С приходом интервентов белые активизировались и на Севере, и на Юге, где возникли французы. Создавались белогвардейские правительства, но они не были самостоятельными и могли даже меняться по воле извне. Уж не говорю про то, что снабжение, вооружение, финансирование шло в основном за иностранный счёт.

А «в порядке компенсации» развернулось небывалое разграбление наших национальных богатств. Действительно небывалое! Во всей истории России такого не было никогда. Интервенты выгребли даже больше, чем фашисты во время Великой Отечественной войны. Выгребали буквально всё, причём это, конечно, на территориях, где властвовали белые.

— К вопросу о патриотизме, про который нынешняя российская власть так любит пошуметь…

— А как же! Большевики — немецкие шпионы и предатели интересов России, а противники их — «белые и пушистые». Но на самом-то деле всё наоборот. Большевики бились за восстановление страны, а эти «пушистые» под лозунгом «За единую и неделимую!» пускали её на распыл.

— Ущерб, причинённый нашей стране интервенцией, был заявлен на Генуэзской конференции 1922 года в размере 50 миллиардов золотых рублей.

— Но это же далеко-далеко не полная сумма, поскольку подсчёты тогда велись, как говорится, по-быстрому. И это лишь материальный ущерб, а была ещё огромная потеря человеческих жизней. Что касается «единой и неделимой», то интервенты как раз были заинтересованы в расчленении России, чему есть убедительные доказательства.

— А сколько было всего интервентов?

— Точно подсчитать сложно. Попробуем прикинуть хотя бы приблизительно.

Первой интервенцией была германская, но одновременно в Бессарабии начинается и румынская. К этому времени румыны ни немцам не подчинялись, ни в Антанту не входили. Так вот, у немцев и их союзников (Австро-Венгрия, Болгария и Турция) армия в целом составляла около полумиллиона человек. Румын же — мама, не горюй! — сто тысяч.

В Антанте состав разнообразный. Например, мало кто знает, что у Колчака были польские и латышские полки — их ведь тоже надо считать интервентами. В сумме будет около 300 тысяч.

Но это с поляками Колчака и Деникина, а сама-то Польша тоже воевала против нас. И здесь их было гораздо больше. Как ни считай, получается уже за миллион. И выходит, что белых было даже меньше, чем интервентов. Так о какой «единой и неделимой» после победы так называемого белого дела могла идти речь?

— Скажите хоть немного об отношении к интервенции трудящихся за рубежом. Было ведь движение «Руки прочь от Советской России!», со школьных лет я помню о расстрелянных французами в Одессе Жанне Лябурб и её товарищах, которые вели работу против интервенции…

— Расстреляли «своих» в Одессе, Крыму и других местах французы массу, точно даже неизвестно сколько. Было восстание на их кораблях с протестом против антисоветского вмешательства. Солдаты и матросы, которых завезли в Россию из разных стран, во всяком случае многие, задумывались: «А что же мы тут потеряли? Зачем мы в этой стране?» И некоторые, узнав идеи большевиков, шли к красным — бороться за правое дело.

Кроме белочехов, были чехи красные. Например, прославленный автор «Похождений бравого солдата Швейка» Ярослав Гашек, которого главари корпуса даже приговорили к смертной казни. Отважно сражались против интервентов и другие чехи, словаки. С ними, если они попадали в плен, расправлялись особенно жестоко.

И ведь известны имена многих таких героев. Вот кому обязательно надо было бы поставить памятники в нашей стране!

— Спасибо за интересный разговор, который, уверен, раскрыл для многих немало до сих пор неизвестного им. Но тема Гражданской войны и связанной с ней интервенции безбрежная. Мы коснулись только части её. Наверное, у читателей появятся и новые вопросы. Может быть, через какое-то время ещё поговорим?

— Я согласен.