Чехословацкий легион: освободители или агрессоры? К вопросу о характере участия Чехословацкого легиона...

К вопросу о характере участия Чехословацкого легиона в иностранном военном вторжении (интервенции) 1918—1920 гг.

Аннотация. Рассмотрен ряд аспектов вооруженного выступления Чехословацкого легиона против Советской власти в России в 1918—1920 гг. Проанализированы предпосылки военных действий с акцентом на подходы, существующие в современной историографии, и их генезис. Описаны боевые действия с участием легиона (с акцентом на роль в них держав Антанты) и специфика действий военнослужащих легиона на захваченных территориях. Дана критика ряда популярных концепций. Предложены выводы для адекватной оценки воздействия Чехословацкого легиона на события в России.

Автор: Соколов Борис Леонидович — независимый публицист. 

I

Неослабевающее внимание к периоду иностранной военной интер­венции и Гражданской войны в России регулярно подогревается на пост­советском пространстве разного рода политизированными акциями. Систематически происходят переименования топонимов, сооружение, перемещение или снос памятников, проведение публичных акций, съем­ки художественных и документальных фильмов на соответствующие темы. История Чехословацкого легиона, сыгравшего одну из ключевых ролей в событиях той эпохи, в этом смысле уникальна: в последние годы по инициативе правительства Чешской и Словацкой республик в 23 населенных пунктах России развернута установка памятников легионерам. Эта пара­доксальная героизация антигероев, проводящаяся при содействии Министерства обороны РФ и региональных российских властей и несмотря на протесты со стороны общественности, вызывает необходимость деталь­ного рассмотрения военных действий чехов и словаков на русской земле.

В годы Первой мировой войны территории, населяемые чехами и сло­ваками, принадлежали Австро-Венгерской империи, и те призывались в австро-венгерскую армию, где служили под началом преимуществен­но австрийских старших офицеров. Интересы габсбургской монархии были им чужды, соответственно, боеспособность частей — невысока. Большое число чешских и словацких солдат и младших офицеров до­бровольно сдавались в плен.

В то же время по инициативе проживавших в Российской империи чехов-колонистов была сформирована Чехословацкая дружина, куда ста­ли принимать добровольцев — колонистов и военнопленных. В 1915 г. дружина была преобразована в полк, к концу 1916-го полк развернулся в бригаду, а ко времени Октябрьской революции 1917 г. уже был сфор­мирован отдельный Чехословацкий корпус, численностью около 45 тыс. человек [20. С. 292]. С чехословацкой стороны руководство легионерами осуществлял созданный в 1916 г. во Франции Чехословацкий националь­ный совет (ЧНС), возглавляемый Т. Масариком, доктором философии, опытным политиком проантантовской ориентации. В 1917 г. он прибыл в Россию, где занимался преимущественно вопросами формирования и передислокации Чехословацкого легиона (чехословаки называли свое соединение именно «легионом»), который тогда размещался на Украине.

9 января 1918 г. легион был официально признан автономной ча­стью французской армии [10. С. 146], и к нему были прикомандированы французские офицеры. 18 февраля ЧНС отдал легиону приказ оставить Украину, на которую начали наступление значительные силы немцев и австро-венгров. По договоренности с Советским правительством че­хословаки должны были на поездах достичь Владивостока, чтобы затем на судах Антанты плыть во Францию, на Западный фронт, и там вое­вать против немцев. Была также достигнута договоренность о сдаче ими большей части вооружения, полученного от России.

Но в это же время лидеры западных держав по обе стороны Атлантики прорабатывали возможности использования легиона против Советской власти. Французы, которым подчинялись чехословаки и которые несли огромные потери, изначально хотели поскорее заполучить себе хорошо подготовленных солдат и офицеров, но англичане и американцы возра­жали. В итоге, по воспоминаниям посла Франции в России Ж. Нуланса, «как ни хотели мы, чтобы они (чехи и словаки. — Б. С.) скорее оказались в рядах бойцов на Сомме, но все же считали возможным задержать их. При известных обстоятельствах им придется сыграть роль на севере или востоке России» [9. С. 182].

Совещание по вопросу использования легионеров состоялось и в Мо­скве в здании французского посольства в середине апреля. Присутство­вали начальник французской военной миссии генерал Ж. Лавернь, при­бывший из Парижа полковник Корбейль, руководитель специальной британской миссии в Москве Б. Локкарт, представители антисоветского вооруженного подполья и чехословацкого командования.



2    мая 1918 г. Верховным военным советом Антанты в Версале была утверждена «Коллективная нота № 25». Этот документ содержал офици­альное решение использовать Чехословацкий легион для операций на территории Советской России.

Сформулировано оно было в завуалиро­ванной форме:


Документ подписали: главы правительств Франции, Великобритании, Италии, представители президента США и премьера Японии, еще несколько влиятельных политиков и генералов [3. С. 14]. В это время доктор Масарик, выехавший в начале апреля 1918 г. из Советской России, прибыл в США и провел ряд встреч с президентом В. Вильсоном, в ходе которых, как пишут американские историки Д. Дэ­вис и Ю. Трани, «подталкивал президента к интервенции» [8. С. 261].

ЧНС по указанию правительства Франции всячески саботировал сдачу легионом вооружения. 11 апреля военный атташе Франции телеграфиро­вал из Москвы в Париж военному министерству:


Легионер В. Прошек, служивший в 8-м полку, вспоминает:



3 мая начальник эшелонов 2-й дивизии Гайда, он же командир 7-го пол­ка, издал приказ № 38/1, являющийся и оценкой обстановки, и руковод­ством к предстоящей боевой операции:


Таким образом, у командования легиона было около месяца на тщательную подготовку к боевым действиям, разведку (взломали шифры советского правительственного телеграфа), рекогносцировку, отра­ботку способов связи (шифрованные телеграммы, нарочные), к установ­лению контактов с местным антибольшевистским подпольем.

К 27 мая во Владивостоке скопилось до 10 тыс. легионеров, но, по свиде­тельству американского адмирала О. Найта, находившегося тогда на крейсе­ре «Бруклин» во Владивостокском порту, никаких приготовлений к их эва­куации не производилось, — зато велись переговоры об участии легиона в антисоветских операциях в Сибири, в том числе с участием самого Найта.

II

14 мая произошел так называемый «Челябинский инцидент». Данный эпизод подробно описан в исторической литературе: в один из вагонов чехословацкого эшелона, стоявшего на вокзале Челябинска, из медлен­но проходящего мимо поезда с венгерскими военнопленными, возвра­щающимися на родину, был брошен металлический предмет. Этот пред­мет ранил чешского солдата.

Легионеры остановили эшелон с венграми, с помощью побоев дознались, кто кинул предмет, и устроили самосуд, заколов венгра штыком. Когда же 17 мая представители Советской влас­ти арестовали группу легионеров для проведения разбирательства, вся их группировка под командованием подполковника Войцеховского выдвинулась в город. Легионерами были не только выпущены арестованные сослуживцы, но и взяты под контроль ключевые учреждения Челябинска [10. С. 201—202]. Правда, сутки спустя после переговоров инцидент «замяли», чехи и словаки вернулись в эшелоны, и Советская власть возобновила работу. Но убийцы остались безнаказанными, а ле­гионеры фактически провели разведку боем, убедившись в слабости во­енных формирований местных Советов.

К середине мая в Челябинск съехались делегаты съезда Чехословацкого легиона. 20 мая состоялось узкое совещание членов филиала ЧНС, коман­диров полков и руководителей делегаций обеих дивизий. На совещаниях было решено не подчиняться распоряжению об изменении маршрута ча­сти эшелонов на Архангельск и сдаче оружия. Было принято постанов­ление предложить съезду утвердить решение двигаться во Владивосток, не останавливаясь перед применением вооруженной силы. Было решено также ликвидировать филиал ЧНС, формально связанный договоренно­стью с Советским правительством, и создать новый руководящий военно-политический орган легиона — Временный исполнительный комитет. В него вошли 11 человек, из которых трое образовали Военный совет: командир 3-го полка — подполковник С. Войцеховский, 4-го — пору­чик С. Чечек и 7-го — капитан Р. Гайда. Войцеховскому поручалось об­щее командование эшелонами в районе Челябинска, Чечеку — в районе Пензы и Самары, Гайде — на западе и востоке от Новониколаевска (Но­восибирска). Съезд утвердил данные решения и постановил:


Об этом телеграммой был извещен Совет Народных Ко­миссаров РСФСР. После завершения съезда члены Военного совета спеш­но отправились к своим группам войск. Следует подчеркнуть сам факт легального и беспрепятственного проведения съезда, подтверждающий миролюбивые намерения Советской власти относительно чехословаков. Вскоре легионеры, захватывающие российские города, стали поступать с представителями Советского руководства совершенно по-другому.

Атмосфера начала военных действий наглядно охарактеризована в воспоминаниях чехословацкого капитана, а вскоре генерала Гайды, взявшего на себя ответственность за «первую кровь».


Так, в условиях полной тактической внезапно­сти 25 мая начались боевые действия легиона в Сибири.

Здесь важна хронологическая последовательность ряда событий. Гайда в своих воспоминаниях заявляет, что отдал приказ о захвате Новониколаевска после ознакомления с приказом Троцкого, хотя уже сам факт скрыт­ного подключения иностранных войск к телеграфным линиям государст­ва, на территории которого они находятся, и оперативное дешифрование секретных сообщений его первых лиц говорит о тщательной и достаточно продолжительной подготовке к некоей спецоперации. Но важнее другое: по времени приказ Троцкого датируется 23.00 25 мая [18. С. 25]. Однако захват Мариинска по приказу Гайды был произведен ранним утром этого дня!

Член исполкома Мариинского Совета Колесников успел сообщить по ли­нии (на телеграмме стоит время 7 часов 35 минут):


Только после этого события, поздно вечером 25 мая наркомом по во­енным и морским делам Троцким был отдан приказ о полном разоруже­нии чехословаков:


В настоящее время в западной, прежде всего чешской и словацкой историографии именно этот приказ представляют едва ли не единст­венной причиной всех последовавших событий, — что совершенно не обоснованно.

Во-первых, после «Челябинского инцидента» и атаки на Мариинск требование разоружить легион было логичным с точки зрения любой государственной власти, заботящейся о своей безопасности.

Во-вторых, в тексте приказа нет упоминания отмены эвакуации чехо­словаков из РСФСР и присутствуют такие строки:


Наконец, в-третьих, и это главное: из рассмотрения исключаются все события последующих дней, недель и месяцев, в которых отсутствует хотя бы один факт не то что убийства, а даже превентивного ареста ка­кого-либо чехословацкого военнослужащего. Более того, существуют впечатляющие свидетельства того, что местные Советы в Сибири уже после начала военных действий, сочетая бои с переговорами, разору­жали некоторые чехословацкие эшелоны и разрешали легионерам про­должать свой путь на Владивосток [19. С. 172]!

III

27 мая 1918 г. последовал новый приказ Гайды:


Получив ободряющий сигнал, два других члена Военного совета легиона также развернули свои операции.
Группа Войцеховского, численностью около 9 тыс. человек, 27 мая внезапно захватила Челябинск и, наступая одновременно на запад и на восток, в начале июня соединилась с группами Чечека и Гайды.

Группа Чечека, численностью, по разным оценкам, от 5 до 8 тыс. человек, 29 мая с боями взяла Пензу и Сызрань, затем, развивая насту­пление на восток, 8 июня захватила Самару. Таким образом, благодаря легионерам и их западным покровителям у Советской России появился Восточный фронт, называемый в официальных документах также «Че­хословацким» [12. С. 117; 13. С. 121; 14. С. 123].

Группа Гайды, численностью, по разным оценкам, от 4 до 11 тыс. че­ловек [РГВА. Ф. 40169. Оп. 1. Д. 1. Л. 22; 3. С. 37; 21. С. 92], начав с бы­строго захвата Мариинска и Новониколаевска, двинулась основными силами на восток, к Байкалу. «По пути к ним примыкали местные офи­церские антибольшевистские организации, которые с помощью чехов везде свергали советскую власть. На месте большевиков сейчас же ста­новились правительства из местных общественных деятелей, зачастую совершенно несходных политических взглядов и не связанные между собою», — пишет в своих мемуарах главный организатор антибольше­вистской борьбы в Забайкалье Г. М. Семенов [22. С. 197].

30 мая Гайда направил командиру 2-й чехословацкой дивизии телеграмму:


Находящиеся во Владивостоке легионеры М. К. Дитерихса вошли в доверие к местному Совету, по до­говоренности с ним взяли «под охрану» склады оружия в порту, а затем 29 июня внезапным ударом ликвидировали его. Одновременно началась высадка десантов Японией, Великобританией, США, Францией, Италией и Китаем. Легионеры развернули наступление вдоль железной дороги на север, в направлении Никольск-Уссурийска и Хабаровска.

До колчаковского переворота ведущие организационные и командные роли в антисоветских чехословацко-русских войсках играли чехи и сло­ваки. Поволжским фронтом и одновременно сформированной под при­крытием легионеров «Народной» армией КОМУЧа вплоть до их интегра­ции в Западный фронт в середине октября руководил полковник, а затем генерал-майор С. Чечек. После объединения всем Западным фронтом, а также армией Уфимской директории командовал опять же чех Я. Сыро­вы (в другой транскрипции — Сыровой). Решающими операциями про­тив «красных» в Сибири в течение лета 1918 г. фактически руководил чех Гайда. В РГВА имеется немало подтверждающих это документов — в част­ности, записи в Журнале военных действий Западно-Сибирской армии и штабные телеграммы. Приведем лишь некоторые из них:


17 июня 1918 года:


Державы Антанты — и в первую очередь Франция, официально коман­дующая легионерами, — незамедлительно оказали им всестороннюю под­держку. Уже 28 мая 1918 г. в Ноте Народного комиссариата иностранных дел РСФСР французскому Генеральному консулу в Москве Гренару были приве­дены факты вмешательства граждан Франции непосредственно на терри­тории РСФСР:


4 июня послы США, Великобритании, Франции и Италии прямо за­явили, что их правительства рассматривают чехословацкие части как союзные войска, находящиеся под покровительством Антанты, и раз­оружение этих отрядов будет считаться недружелюбным актом по отно­шению к державам Антанты [6. С. 356].

Важное место в цепи последовавших событий занимает бурная де­ятельность военного представителя французского командования при штабе легиона майора А. Гине. «Это именно майор Гине, — пишет Т. Г. Масарик, — настаивал на удержании Волжского фронта в ожидании его поддержки воображаемой союзной армией, ожидаемой со стороны Вологды». Еще более определенно указывает на эту роль майора Гине командир 1-го чешского полка, находившегося в Поволжье, Степанов:


Таким образом, французское коман­дование совместно с другими странами Антанты к концу июня 1918 г. перешло от агентурной, финансовой и дипломатической поддержки ле­гиона к прямому военному вторжению в Россию с его помощью.

IV

С первых дней боевые действия легионеров сопровождались много­численными фактами жестокого обращения как с военнопленными, так и с невоюющими гражданами России. Так, А. Кузнецов, житель Миасса, вспоминал:


Советский разведчик Тимофеев, находившийся в Самаре в дни захва­та ее чехословаками, писал:


Расправы осуществлялись не только над военнопленными, но и над гражданскими партийными и советскими работниками. Российский историк П. А. Голуб, опираясь на значительную источниковую базу, при­водит обширный, но далеко не полный список убитых руководящих ра­ботников советских учреждений [3. С. 52]. Характерна выдержка из при­каза Гайды от 25 июля 1918 г.:


Военная удача сопутствовала легионерам до конца лета 1918 г. Перейдя в наступление совместно с «Народной» армией под командованием Чечека, они заняли Уфу (5 июля) и Симбирск (22 июля). 7 августа объединён­ные силы легионеров и «белых» под командованием полковника Й. Шве­ца ворвались в Казань. Кульминацией боя, решившей его исход, стала измена сражавшегося за «красных» сербского отряда и присоединение его к легионерам. Белый генерал Д. Филатьев свидетельствует:


На чешском сайте, посвященном памяти легиона, выделено шесть наиболее успешных, по мнению авторов сайта, боевых эпизодов лета— осени 1918 г. Это «Битва» у Липяг (группа Чечека), «Битва» за Безенчук (группа Чечека), взятие Самары (группа Чечека), «Битва» за Клюквенное (группа Гайды), «Бой» за Нижнеудинск (группа Гайды) и «Бой» за Ни­жний Тагил (группа Войцеховского) [25; 26; 27; 28; 29; 30].

В это время ЧНС начал осуществлять политику окончательного заме­щения оставшихся в легионе русских офицеров на чехов и словаков.

28 августа давно уже лишь формально командующего Шокорова сменил Я. Сыровы, произведенный в генерал-майоры. Несколько позже, в ян­варе 1919 г., начальника штаба М. К. Дитерихса заменил подполковник Б. Вшетичка.

Однако осенью 1918 г. военная ситуация на Восточном фронте Крас­ной армии начала меняться не в пользу объединенных антисоветских сил. Основными причинами стали, с одной стороны, постепенно рас­тущие боевые возможности РККА, укрепляемой как профессионально (в течение 1918 г. добровольно вступило и было призвано свыше 22 тыс. бывших царских генералов и офицеров [5. С. 297—298]), так и идеологи­чески (к октябрю 1918 г. в действующей армии работало около 800 парт­ячеек [5. С. 297, 443]), а с другой — энергичное сопротивления антиболь­шевистским принудительным мобилизациям в Поволжье, на Урале и в Сибири. На Дальнем Востоке оно было таким, что мобилизация в 1918 г. вообще не состоялась [23. С. 142].


Имеющиеся архивные данные о численности антибольшевистских сил и чехословаков на фронтах в середине осени 1918 г. подтвержда­ют, что Чехословацкий легион играл на фронтах весьма существенную роль, несмотря на создание относительно крупных по численности на­циональных войск. К примеру, в Поволжье фронт продолжали держать преимущественно легионеры. По отдельным видам вооружений (пуле­меты) они также превосходили российские антисоветские войска.

В результате меняющегося соотношения сил в осенних боях 1918 г. легионеры и российские антибольшевистские армии потерпели ряд по­ражений и начали откатываться от Волги на Урал. Уже в августе 1918-го советские войска остановили продвижение Чехословацкого легиона и «Народной» армии в Поволжье, а в сентябре перешли в наступление и освободили Казань (10 сентября), Симбирск (15 сентября), в октяб­ре — Сызрань (3 октября) и Самару (7 октября).

Событием, ярко продемонстрировавшим нарастающую деморали­зацию чехословаков, стал отказ подразделений 4-го полка в Аксакове и 1-го батальона 1-го полка в Белебее выполнить распоряжение коман­дира 1-й дивизии Й. Швеца о выступлении на фронт. Швец, пользовав­шийся в течение долгого времени доверием солдат и не сумевший убе­дить их, 25 октября застрелился [17. С. 201].

18 ноября в Омске произошел военный переворот, в результате ко­торого власть Уфимской директории была ликвидирована, а во главе «белого» движения на востоке России стал адмирал А. В. Колчак, объ­явивший себя «Верховным правителем России». Р. Гайда пишет:


Следует обратить внимание на часто встречающиеся в советской, бе­лоэмигрантской и современной российской историографии утвержде­ния, будто легионеры покинули фронт в ноябре 1918 г., даже в его нача­ле. В РГВА хранятся документы, опровергающие эти версии. В их числе «Список действующих частей русских войск, входящих в состав Сибир­ской армии к 31.12.1918» [РГвА. Ф. 39617. Оп. 1. Д. 168. Л. 29]. Эти части совместно с частями 3-го степного корпуса генерала Г. А. Вержбицкого и Средне-Сибирского корпуса генерала А. Н. Пепеляева под общим ко­мандованием Р. Гайды с 10 декабря вели успешное наступление на Кун- гур и Пермь [РГВА. Ф. 40169. Оп. 1. Д. 1. Л. 180]. Это был последний успех Чехословацкого легиона в России; через несколько дней чехословаки были выбиты из Уфы (31 декабря).

Приказ ЧНС об отводе легиона с переднего края поступил 15 янва­ря 1919 г., но война в России для него не закончилась. Еще 24 августа 1918 г. маршал Франции Ф. Фош назначил верховным главнокомандую­щим Чехословацким легионом генерала М. Жанена. 16 декабря 1918-го тот прибыл в Омск, став одновременно главнокомандующим всеми иностранными войсками к западу от Байкала (к востоку командовал японский генерал К. Отани). Жанен поставил легиону задачу охранять от красных партизан участок Транссибирской магистрали от Новонико- лаевска до Иркутска, о чем 27 января 1919 г. чехословацкий командую­щий генерал Я. Сыровы издал соответствующий приказ.

1 февраля 1919 г. легион был торжественно переименован в Чехосло­вацкое войско в России. За счет всеобщей мобилизации чехов и словаков на контролируемых территориях войско получило большое пополнение живой силой, к 15 февраля 1919 г. в трех его дивизиях и вспомогатель­ных частях числилось 50 997 солдат и офицеров. Еще летом 1918 г. под руководством чехословацкого командования из бывших военноплен­ных стали создаваться польские, румынские, югославские и др. воинские части. К середине февраля 1919-го они насчитывали 12 176 человек (из них польские — 6766, румынские — 339, югославянские — 1247). Около 100 тыс. военнопленных немцев, австрийцев, венгров (в лагерях Сибири и Урала их было около 150 тыс. человек) было привлечено к различным работам в тылу под руководством чехословацких офицеров [10. С. 258].

Колчак в благодарственном послании Чехословацкому войску отме­тил:

V

Г. К. Гинс свидетельствует, что «при расправах с населением чехи дей­ствовали не хуже разнузданных розановских частей» [1. С. 581]. С. Н. Ро­занов был одним из наиболее жестоких генералов Колчака. В уже упо­минавшейся монографии П. А. Голуба приведены десятки ужасающих свидетельств карательной деятельности легионеров со ссылками на архивные или чехословацкие источники. Здесь приведем лишь один из них из сводок штаба 2-й чехословацкой дивизии:


 — отметил в мемуарах Гинс [1. С. 586—587].

Данное свидетельство подтверждается множеством источников — как российских, «белых» и «красных», так и зарубежных.
В конечном итоге чехословацкие военнослужащие по просьбе Колча­ка взяли под охрану его самого и захваченный год назад золотой запас России. Однако, когда перед их эшелонами перекрыли путь восставшие шахтеры Черемховских угольных копей, чехословацкое командование 15 января 1920 г. передало свой «ценный груз» Иркутскому политцентру в обмен на гарантии безопасного проезда по железной дороге. Повстан­цы пропустили легионеров, но последним «на пятки» продолжали насе­дать передовые части 5-й Красной Армии, которые, перемолов арьер­гардную польскую дивизию, вынудили «Чеховойско» снова вступить в полноценный бой.

Потеряв 4 бронепоезда и 12 эшелонов, генерал Сыровы сел за стол пе­реговоров. 7 февраля 1920 г. на станции Куйтун было подписано согла­шение, обеспечившее Чехословацкому войску проезд до Владивостока, где на этот раз его ожидали транспорты союзников для отправки домой [3. С. 89]. Главными положениями соглашения являлись: прекращение враждебных действий против советских войск, соблюдение нейтрали­тета в войне между Красной Армией и остатками колчаковской армии; передача золотого запаса Советской республике; оставление в сохран­ности мостов, туннелей и железнодорожного имущества, возвращение в сохранности советской стороне вагонов и паровозов по достижении чехословацкими эшелонами конечного пункта; запрещение увозить имущество, принадлежавшее колчаковцам, а также предоставлять убе­жище колчаковским офицерам [7. С. 312—313].

Соглашение чехословаками систематически нарушалось по целому ряду пунктов: «Чеховойско» продолжало прикрывать колчаковские ча­сти, вплоть до внезапного открытия огня с тыла по наступающим «кра­сным»; продолжало вывозить в своих эшелонах значительное число колчаковских офицеров и большое количество имущества. То, что не могли вывезти, — уничтожали. В качестве одного из примеров приведем телеграмму, полученную Полевым управлением Красного Воздушного флота 12 февраля 1920 г. от командира 1-го Авиаотряда летчика-наблю- дателя Тушнова из Черемхово: «Командир доносит, что два самолета Сопвич: военного летчика Панченко и военного летчика Брагина — сож­жены чехами, а имущество разграблено» [РГВА. Ф. 30. Оп. 3. Д. 261. Л. 2].

В сентябре 1920 г. из Владивостока ушел последний из 36 зафрахто­ванных пароходов (некоторые совершили по несколько рейсов) с леги­онерами и «добытым» ими в России имуществом.

Потери чехословаков в России только убитыми и умершими состави­ли, по оценке Масарика, около 4500 солдат и офицеров [15. С. 91].

VI

Резюмируя изложенное, следует перечислить наиболее значимые факты, характеризующие действия Чехословацкого легиона на терри­тории России в период 1918—1920 гг.:
—  на момент своего выступления легион был частью вооруженных сил Франции;
—  на момент выступления легиона широкомасштабных военных дей­ствий на территории Советской России не велось;
—  на момент выступления легиона у Советской власти не было воору­женных формирований, способных ему угрожать;
—  правительства Великобритании, Франции и США продолжитель­ное время готовили легион для свержения Советской власти. Начало и ход боевых действий легиона последовали вскоре после принятия резолюции Верховного совета Антанты № 25, санкционировавшей ис­пользование легиона в России;
—  к началу активных боевых действий легионом около 12 тыс. его солдат и офицеров уже достигли конечного пункта своего маршрута в России — Владивостока, но эвакуированы не были;
—  сразу после начала легионом активных боевых действий государ­ства Антанты, США и Япония поддержали его политическими и военны­ми силами и средствами;
—  после устранения даже гипотетической угрозы со стороны Совет­ской власти и взятия под контроль Транссибирской магистрали на всем ее протяжении Чехословацкий легион двинулся не к Владивостоку, а, напротив, к Волге, где стал основой фронта военных действий против Советской России;
—  в течение лета — осени 1918 г. военная сила легиона была на Вос­точном фронте определяющей по отношению к русским антибольше­вистским армиям;
—  за период боевых действий имели место многочисленные случаи убийств чехословацкими легионерами раненых и пленных красноар­мейцев, а также гражданских лиц, заподозренных в сочувствии Совет­ской власти;
—  несмотря на завершение Первой мировой войны и образование независимого Чехословацкого государства, легион не был эвакуирован из России в течение всего 1919 г.;
—  из первой боевой линии чехословацкие дивизии были выведены постепенно в декабре 1918-го — январе 1919 г. только в связи с недо­вольством солдат продолжительным участием в беспрерывных боях и большими потерями, а также разочарованием в своей миссии в России;
—  за период охранной службы в тылу колчаковских войск в февра­ле — ноябре 1919 г. военнослужащие легиона многократно проявляли жестокое обращение по отношению к пленным партизанам и мирному населению;
—  во время отступления войск Колчака чехословацкие легионеры ис­пользовали свою вооруженную силу для обеспечения приоритетного провоза по Транссибирской магистрали себя и присвоенного ими рос­сийского имущества. При этом судьба отступающих частей колчаков­ской армии и беженцев в расчет не принималась. В результате, согла­сно свидетельствам очевидцев, приведенным в эмигрантском журнале «Воля России», от голода и эпидемий «погибли десятки, чуть ли не сотни тысяч людей» [3. С. 425];
—  обеспечивая во время отступления охрану Колчака и российского золота, легионеры передали их Иркутскому политцентру ради обеспече­ния собственной беспрепятственной эвакуации.

Боевые действия, которые осуществля­ли чехословаки, можно трактовать как агрессию войск иностранной державы против легитимной на данный момент власти суверенного государства.

Таким образом, боевые действия, которые осуществляли чехослова­ки, можно трактовать как агрессию войск иностранной державы против легитимной на данный момент власти суверенного государства.

На последующих этапах, когда сформировались постоянные линии фронтов, и боевые действия приняли в значительной степени позици­онный характер, легион следует рассматривать как составную часть во­енной интервенции держав Антанты и ее союзников против России.

Третий этап, когда Чехословацкое войско в России, продолжая оста­ваться в составе объединенных антисоветских сил иностранных го­сударств, осуществляло противопартизанскую деятельность, следует рассматривать как оккупацию с элементами террора против местного населения.

На четвертом этапе — эвакуации «Чеховойск» по Транссибу — имело место массовое завладение национальным имуществом на оккупиро­ванной территории и его последующее разграбление.

Из всего изложенного следует однозначный вывод: памятники чехо­словацким легионерам допустимы только в пределах кладбищ. Уже уста­новленные в российских населенных пунктах памятные знаки должны быть реконструированы, при этом всякая прославляющая легионеров атрибутика должна быть удалена, а надписи — содержать объективную информацию об их действиях и в целом о происходивших событиях.

Принятые сокращения
РГВА — Российский государственный военный архив (г. Москва).

Литература

1. Гинс Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. М. : Айрис-пресс, 2008.
2. Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917—1918 гг. М. : Айрис-пресс, 2011. Т. 2.
3. Голуб П. А. Белый террор в России (1918—1920 гг.). М. : Патриот, 2006.
4. Гражданская война в России : Катастрофа Белого движения в Сибири. М. : ACT, 2005.
5. Гражданская война и военная интервенция в СССР : энциклопедия. Изд. 2-е. М. : Советская эн­циклопедия, 1987.
6. Документы внешней политики СССР. М. : Госполитиздат, 1959. Т. 1.
7. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. М. : Наука, 1973. Т. 1.
8. Дэвис Д., Трани Ю. Первая холодная война. М. : Олма-пресс, 2002.
9. История гражданской войны в СССР. М. : Госполитиздат, 1957. Т. 3: Упрочение советской власти. Начало иностранной военной интервенции и гражданской войны (ноябрь 1917 г. — март 1919 г.).
10. Клеванский А. Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус : Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914—1921 гг. М. : Наука, 1965.
11. Колосов Е. Е. Сибирь при Колчаке : воспоминания, материалы, документы. Пг. : Былое, 1923.
12. Ленин В. И. В Народный комиссариат по военным делам // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. : Издательство политической литературы, 1970. Т. 50.
13. Ленин В. И. — Н. И. Подвойскому. 16 июля 1918 г. // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 50.
14. Ленин В. И. — Н. И. Подвойскому. 19 июля 1918 г. //Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 50.
15. Массарик Т. Г. Мировая революция. Прага : Пламя-Орбис, 1926. Т. II: Воспоминания.
16. Морозов В. В. Город в золотой равнине. Челябинск : Южно-Уральское книжное изд-во, 1976.
17. Ненароков А. П. Восточный фронт 1918. М. : Наука, 1969.
18. Парфенов П. С. Гражданская война в Сибири, 1918—1920 гг. М. : Госиздат, 1925.
19. Познанский В. С. Очерки истории вооруженной борьбы советов Сибири с контрреволю­цией в 1917—1918 гг. Новосибирск : Наука, 1973.
20. Садуль Ж. Записки о большевистской революции (октябрь 1917 — январь 1919). М. : Книга, 1990.
21. Салдугеев Д. В. Чехословацкий легион в России //Вестник Челябинского государственного университета. Серия 1: История. 2005. № 2.
22. Семенов Г. М. О себе : воспоминания, мысли и выводы. М. : ACT, 2002.
23. Симонов Д. Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. Новосибирск : Новосибирский государст­венный ун-т, 2010.
24. Тимофеев В. А. На незримом посту : Записки военного разведчика. М.: Политиздат, 1973.
25. Kuthan P. J. Bezencuk 1918 — https://www.valka.cz/clanek_12954.html (дата обращения: 17.12.2017)
26. Kuthan P. J. Kljukvena 1918 — https://www.valka.cz/clanek_10539.html (дата обращения:17.12.2017)     
27. Kuthan P. J. Lipjagy 1918 — https://www.valka.cz/clanek_10671.html (дата обращения:17.12.2017)       .
28. Kuthan P. J. Nizneudinsk 1918 — https://www.valka.cz/clanek_10889.html (дата обращения:17.12.2017)       .
29. Kuthan P. J. Nizni Tagil 1918 — dil 1. — https://www.valka.cz/clanek_10563.html (дата обраще­ния: 17.12.2017).
30. Kuthan P. J. Samara 1918 — https://www.valka.cz/clanek_10783.html (дата обращения: 17.12.2017)