Российское военное управление провинцией Пруссия в Семилетнюю войну
9 октября 1760 года русские войска взяли Берлин в хорде семилетней войны. Проблема войн и передела мира и сейчас очень остро стоит перед государствами. Что можно признавать мировой войной? Каковы последствия войн для государственного управления? Что есть власть и гегемония? Эти вопросы стояли и тогда. Как Россия решала административный вопрос, узнаем из сегодняшней научной публикации.
Автор: Г.В. Кретинин, доктор исторических наук, профессор РГУ им. И. Канта.
Источник: Калининградские архивы, 2007, №7, с.123-130.
Автор: Г.В. Кретинин, доктор исторических наук, профессор РГУ им. И. Канта.
Источник: Калининградские архивы, 2007, №7, с.123-130.
Структура российского государственного правления в прусской провинции в годы Семилетней войны пока не имеет достаточно четкого описания. В российской исторической литературе можно встретить, как правило, только перечисление фамилий чиновников, исполнявших губернаторские и другие должности в Кенигсберге или смешение должностей генерал-губернатор и губернатор.1 Об отношениях губернаторов с военными властями, с местным населением не говорится и вовсе. Малоисследованными остаются вопросы организации комендантской службы в крупных населенных пунктах, управление торгово-экономической деятельностью в провинции, церковной службой. Да, «своеобразной конституцией края», как назвал условия капитуляции Кенигсберга, принятые генералом Фермором 23 января 1758 г., профессор Н.М. Коробков2, провинции и Кенигсбергу предоставлялись широкие льготы. Но все же управлять провинцией было необходимо, и русские власти этой проблемой занимались.
За четыре года русского правления в провинции Пруссия был приобретен определенный опыт административного управления, который впоследствии, в 1762 г., позволил вполне успешно решить вопросы передачи провинции под новое правление. Но сам опыт нарабатывался достаточно сложно.
В 1758 г, когда создавалось российская губернская власть в Пруссии, была учреждена должность генерал-губернатора, на которую был назначен главнокомандующий русской армией генерал-аншеф В.В. Фермор.3
Фермор не мог полноценно совмещать обе должности, так как он должен был больше заниматься подготовкой армии к новым боевым действиям. Уже весной 1958 г. армия должна была продолжить свой поход дальше, к Одеру, поэтому 30 января 1758 г. Елизавета Петровна своим указом назначает губернатором в Кенигсберг Н.А. Корфа. В указе так и отмечалось: «За отсутствием в Кенигсберге определенного тамо нашего генерал-губернатора Фермора, служба наша требует иметь тамо какого-либо другого, чтоб сию должность под его ведением (выделено авт.- Г.К.) управлял».4
Фермор не стяжал больших успехов на посту главнокомандующего русской армией в кампании 1758 г., поэтому в 1759 г. он был заменен генерал-аншефом П.С. Салтыковым. В то же время Фермор сохранил за собой должность генерал-губернатора Пруссии, оставаясь в армии командиром дивизии. В конце июня 1759 г. Корф получил указание от Фермора: «В силу высочайшего указу отправленной к армии господин генерал аншеф и кавалер граф Петр Семенович Салтыков сего июня 18 дня во время бытности армии при Познани ко оной прибыл которой по тому высочайшему соизволению по его предо мною старшинству над армиею и главну его команде я отдал, о чем ваше превосходительство изволите ведать и впредь что принадлежит по воинской команде (выделено авт. – Г.К.) к нему господину генерал аншефу и кавалеру репортовать».5
В управлении занятой русскими войсками прусской провинцией сложилась любопытная ситуация. Верховная власть принадлежала, конечно же, главнокомандующему армией. В подчинении у него находился командир дивизии, являвшийся одновременно генерал-губернатором провинции Пруссия. Непосредственно в провинции властные функции осуществлял губернатор, администрация которого располагалась в Кенигсбергском замке. Губернатор подчинялся одновременно и главнокомандующему армией и генерал-губернатору.
Фермор стремился сохранить свое влияние на провинцию. Он не просто подчеркивал, что губернатор должен согласовывать с главнокомандующим армией только военные вопросы, а все остальные с ним, но и стремился к тому, чтобы в распоряжениях в Кенигсберг его фамилия стояла рядом с фамилией Салтыков. Это ему легко удавалось, тем более что Салтыков, занятый руководством армией особенно не вникал в административную деятельность. Корф вынужден был учитывать такую особенность. Так, в июне 1760 г., назначая смотрителей в Кенигсбергский военный госпиталь, губернатор ссылается на предложение «генерал-фельдмаршала графа Салтыкова и генерал-аншефа прусского генерал губернатора графа Фермора».6
Есть и другие свидетельства проявления власти генерал-губернатора по отношению к губернатору. 14 сентября 1760 г. Фермор направляет ордер Корфу, в котором сообщает, что главнокомандующий П.С. Салтыков «изволил желать в зиму 1760 г. жить в Финкенштейнском доме» в Кенигсберге. Поэтому, указывает Фермор, дом надо привести в порядок, отремонтировать, завести фураж и продукты. Выделить майора, «который будет там всегда находиться».7
Влияние Фермора было значимым еще и потому, что в 1760 г. П.С. Салтыков часто болел и Фермор - трижды! - вновь назначался главнокомандующим армией.8 Корф, конечно же, был вынужден считаться с подобными обстоятельствами.
Однако Корфу недолго оставалось исполнять обязанности губернатора. В Петербурге все более и более приходили к мнению, что прусская провинция должна нести тяготы идущей войны наравне с другими российскими губерниями. Корф же, обеспечить выполнение новых требований правительства не мог. Поэтому, в конце 1760 г. он убыл в Петербург, а новым губернатором провинции был назначен В.И. Суворов.9
В.И. Суворов был более решительным человеком, чем его предшественник на посту губернатора. В начале своей губернаторской деятельности он был вынужден подчиняться сложившейся схеме управления краем. Так, начиная реформу по сдаче в аренду амтов, Суворов обращался за поддержкой к Фермору. Но после того как его действия получили поддержку в петербургском Сенате, он начинает решать различные вопросы непосредственно с А.Б. Бутурлиным, новым главнокомандующим армией.10
При отсутствии же в провинции главнокомандующего, губернатор самостоятельно решал вопросы не только с Сенатом или Конференцией, но и с другими российскими учреждениями. Примером может служить обращение Суворова в канцелярию российской Академии наук о присылке в Кенигсберг «Санкт-Петербургских ведомостей».11
Рачительный Суворов не мог пройти мимо непроизводительных трат средств. Например, должность генерал-губернатора была высокооплачиваемой. При назначении Фермора Елизавета Петровна установила ему оклад в 2,4 тыс. талеров из прусских доходов (как у бывшего прусского генерал-губернатора Г. Левальда). Причем, оклад Фермору полагался сверх жалованья, которое он получал по своей военной должности.12
Более того, поняв, что должность генерал-губернатора со временем стала излишней, удлинявшей цикл управления провинцией, Суворов поставил вопрос о ее ликвидации. Он обратился по этому поводу в Петербург, где его мнение учли довольно своеобразно. Указа о ликвидации должности генерал-губернатора не последовало, но деньги Фермору с января 1762 г. платить перестали. Фермор обращался в Петербург с жалобой по этому поводу, но безуспешно.13
Одной из заслуг пребывания В.И. Суворова на посту губернатора можно считать ликвидацию им промежуточного звена управления провинцией, придания своей администрации большей самостоятельности в принятии ответственных решений, что, в конечном счете, сказалось уже в следующем 1762 г.
С восшествием на престол Петра III произошла смена руководства армией и провинцией. Главнокомандующим армией был вновь назначен П.С. Салтыков, а губернатором - генерал П.И. Панин, причем, впервые губернатором становится боевой генерал.14
Салтыков, как и прежде, в административную деятельность губернатора не вмешивался. Поэтому Панину приходилось действовать самостоятельно. Именно он начал подготовку возвращения провинции под власть Фридриха II. В отсутствие руководящих указаний из Петербурга, достаточно жестких требований прусских чиновников, стремившихся принять под свое ведение провинцию на выгодных для них условиях, Панин проявил известную настойчивость, решительность, дипломатическую гибкость, не поступившись российскими интересами.
27 июня (8 июля по нов. ст.) 1762 г. П.И. Панин сдал должность губернатора генерал-поручику Ф.М. Воейкову.15 Воейков вступил в должность, когда сроки передачи провинции (24 июня) по мирному договору России и Пруссии уже истекли. Однако власть русского губернатора еще сохранялась. Попытка нового губернатора выполнить условия договора и передать провинцию под прусское правление16 неожиданно оказалась неудачной.
В Петербурге произошел дворцовый переворот, к власти пришла Екатерина II. Салтыков с Воейковым предприняли попытку реставрации в прусской провинции русского правления, но императрица ее вскоре пресекла. С 25 июля (6 августа) 1762 г. провинция окончательно была возвращена королю Фридриху II.
Салтыков, сохранивший за собой должность главнокомандующего армией, назначил Воейкова ответственным за координацию действий по эвакуации имущества, вооружения, боеприпасов, других материальных средств, поручил ему согласование всех этих вопросов с кенигсбергским правительством.17
Вывод армии из Пруссии оказался не таким скорым делом. Весной 1763 г. убыл в Россию П.С. Салтыков. Командовать войсками был назначен Воейков. 11 апреля Екатерина II направила ему письмо, в котором сообщала: «Федор Матвеевич. Отсутствие от команды фельдмаршала графа Салтыкова, в необходимости привело вас оставить при команде. Я благонадежна на вашу ревность, что службою вашей как прежде, так и впредь буду довольна, и пребываю к вам благосклонна».18
После возвращения в Россию Ф.М. Воейков был назначен киевским и новороссийским генерал-губернатором.19
Это первый уровень или начало вертикали российской власти в провинции. Были и другие уровни.
После занятия в январе 1758 г. русскими войсками провинции Пруссия, часть войск была оставлена в Кенигсберге, Мемеле, Пиллау и Тильзите для несения гарнизонной службы.20 Выбор этих городов для постоянного расквартирования в них воинских подразделений диктовался особенностями снабжения русской армии вооружением, боеприпасами, провиантом, фуражом и прочими материальными средствами. Через эти же города следовало и пополнение русской армии личным составом.
Дело в том, что перевозка значительного количества материальных средств по сухопутью была сопряжена со значительными финансовыми затратами. Гораздо дешевле, да и быстрее, можно было привезти все необходимое водным путем. Во многом благодаря этому, операция по занятию Пруссии еще в 1757 г. началась со взятия Мемеля, а затем Тильзита. Мемель – это не только крепость, но и порт, к тому же, через Куршский залив из него можно было попасть в Тильзит. В свою очередь, Тильзит должен был стать перевалочной базой для российских грузов, следовавших из Гродно по Неману. Развитым портовым хозяйством для того времени обладали и Пиллау, и, конечно, Кенигсберг.
Обеспечение передвижения и размещения воинских команд, охрану складов с имуществом и провиантом и фуражом, поддержание общего порядка в городе, в особенности, в отношении с местным населением, возлагалось на специально выделенных офицеров – комендантов.
Надо отметить, что одним из первых российских комендантов в Пруссии стал полковник Иван Иванович Нумерс, назначенный на эту должность в Тильзит главнокомандующим русской армией С.Ф. Апраксиным еще в конце июля 1757 г.21
Нумерс получил в свое подчинение воинские подразделения и инструкцию от главнокомандующего по подготовке города к защите от возможного нападения противника. Комендантом Тильзита Нумерс пробыл немногим более месяца.22
В последующем, той роли, которая отводилась Тильзиту в планах русского военного командования, город не сыграл. Морские перевозки осуществлялись более активно, по сравнению с речными, тем более что Балтийский флот обеспечивал безопасность плавания на море в ходе всей войны. Может быть, поэтому подробных сведений о комендантах Тильзита в 1758-1762 гг. в документах не сохранилось. Удалось установить только несколько фамилий без указания дат пребывания в должности.
Так, в июне 1758 г. подполковник Мюнстер (Мунстр - ?) получил копию указа Елизаветы Петровны о свободе торговли и коммерции в прусской провинции. Тильзитскому коменданту предписывалось довести этот указ до жителей города: «…в воскресные и праздничные дни, по окончании божественной службы, и в других местах при народном собрании, троекратно публиковать, дабы в том неведении никто в том отговариваться впредь не мог».23
В конце этого года обязанности коменданта Тильзита исполнял капитан Гиршен. Ему вменялось в обязанность следить за порядком среди российских военнослужащих, следовавших через город (постоянного гарнизона в Тильзите не было), содержать в порядке имевшиеся склады с имуществом и вооружением. В 1759 г. по заданию губернатора Пруссии Гиршену пришлось заниматься обеспечением местного населения хлебными ссудами из тильзитского и гумбинненского магазинов.
Но все же более полной картины деятельности российских комендантов в Тильзите мы пока не имеем.
Практически не исследовался вопрос российского военного управления Мемелем. Общеизвестным фактом является служба в этом городе в должности военного коменданта будущего генералиссимуса А.В. Суворова. В 1762 г. в Мемеле проходил службу военным комендантом полковник Дерфельдер.
В отличие от Тильзита и Мемеля, информация о комендантской службе в Пиллау более обширна, имеет свою историографию.24 Учитывая данное обстоятельство, видимо будет уместным здесь только перечислить звания и фамилии комендантов: инженермайор Гербель, полковники Фрейман, Вигант, Хомутов, Гиршгенд.
В начале 1758 г., когда в Кенигсберге было много войск, а воинские части возглавляли старшие офицеры и генералы, требовался комендант, который имел бы генеральское звание. Тогда вопросы подчиненности одного начальника другому решались бы значительно проще, чем, если бы распоряжения по комендантской службе для генерал-лейтенанта отдавал бы комендант-полковник. Поэтому, первым комендантом Кенигсберга был назначен генерал-майор Гавриил Андреевич Резанов. Причем, назначен был не просто комендантом, а обер-комендантом Кенигсберга. Затем его сменил бригадир Иван Трейден, но приставка «обер» не прижилась, и затем все остальные офицеры находились в должности просто коменданта.25
Трейден оказался ключевой фигурой российской государственной власти не только в городе, но и в провинции. Учитывая особенности «работы» губернатора Н.А. Корфа, на Трейдена легли многие обязанности по управлению всей провинцией. Кроме Трейдена комендантами Кенигсберга были полковник Иван Гельвиг, который умер в Кенигсберг от ран, и Иван Рейнсдорп, впоследствии Оренбургский генерал-губернатор и прототип одного из литературных героев в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина.26
Наконец, руководство торгово-экономической деятельностью в провинции было сохранено за Кенигсбергской и Гумбинненской каморами (палатами). Но директорами этих камор были назначены офицеры русской армии: Кенигсбергской – бригадир И. Нумерс, Гумбинненской – бригадир А. Гартвис.27 В июле 1758 г. их сменили соответственно российские советники Калман и Клингштедт.28 Не так быстро налаживалась деятельность русской православной церкви.
Не так быстро налаживалась деятельность русской православной церкви. Вначале службу несли с использованием священников и утвари полковых церквей, и только в 1760 г. в Кенигсберг прибыла архимандритская миссия, и были открыты постоянные церкви в Кенигсберге, Пиллау и Мемеле.29
Ссылки
1. Например, Н.М. Коробков указывает, что «первым губернатором новой области был назначен Фермор, затем его сменил Корф, позднее уступивший место Суворову. После него Пруссией управлял Панин и, наконец, Воейков». – См.: Коробков Н.М. Семилетняя война (1756-1762 гг.). М., 1940. С. 152. В Русском биографическом словаре Корф, Суворов и Панин указываются как генерал-губернаторы. – См.: РБС. Т. 12. С. 293; 18. С. 217. Употребляется и обобщенное понятие «генерал-губернаторы». – См. Присоединение Пруссии к России. Листки из записной книжки «Русской старины» // Русская старина. СПб., 1873. Т. VII. С. 705.
2. Коробков Н.М. Указ. соч. С. 152.
3. Масловский Д. Русская армия в Семилетнюю войну. М., 1888. Вып. 2. Приложение 15.
4. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 25. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.
5. Там же. Д. 231. Л. 20.
6. Там же. Д. 252. Л. 34.
7. Там же. Д. 259. Л. 4.
8. Коробков Н.М. Указ. соч. С. 258, 270, 287.
9. А.Т. Болотов в Кенигсберге. С. 138.
10. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 393. Л. 1, 2, 19; Д. 405 и т.д. А.Б. Бутурлин был назначен главнокомандующим армией 29 сентября 1760 г., прибыл к армии в ноябре этого же года. – См.: Коробков Н.М. Указ. соч. С. 273, 289.
11. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 389. С. 1, 2.
12. Там же. Д. 161. Л. 11.
13. Там же.
14. Там же. Д. 431. Л. 1, 2, 5; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1965. Кн. 13 (Т. 25). С. 74; Коробков Н.М. Указ. соч. С. 325.
15. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 438. Л. 26.
16. Staatsarchiy Königsberg (GStA PK). XX. HA EM. Abt. 52,2 KK. Nr. 17, 19.
17. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 454. Л. 21.
18. Там же. Д. 438. Л. 37.
19. Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон: Биографии. М., 1993. Т. 3. С. 433.
20. Инструкция, данная генерал-порутчику, действительному камергеру и кенигсбергскому губернатору Корфу об управлении занятыми прусскими провинциями // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. XV. Ст. 10833. С. 199.
21. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 143 (9). Л. 529.
22. Костяшов Ю.В., Кретинин Г.В. Россияне в Восточной Пруссии. Калининград, 2001. Т. 2. С. 33-34.
23. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 45. Л. 2.
24. Кретинин Г.В. Под российской короной, или Русские в Кенигсберге. 1758 – 1762. Калининград, 1996. С. 113, 114; Он же. Русские в Пиллау в Семилетнюю войну // Запад России. 1994. № 3 (11). С. 52-60.
25. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 9. Л. 23.
26. Более подробно см.: Кретинин Г.В. Российские военные коменданты Кенигсберга (1758-1762) // Калининградские архивы. Материалы и исследования. Калининград, 2003. Вып. 4. С. 166-177.
27. Костяшов Ю.В., Кретинин Г.В. Указ. соч. С. 60, 153.
28. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 63. Л. 5.
29. Там же. Д. 25. Л. 31, 32, 44, 45, 59, 60, 153.
1. Например, Н.М. Коробков указывает, что «первым губернатором новой области был назначен Фермор, затем его сменил Корф, позднее уступивший место Суворову. После него Пруссией управлял Панин и, наконец, Воейков». – См.: Коробков Н.М. Семилетняя война (1756-1762 гг.). М., 1940. С. 152. В Русском биографическом словаре Корф, Суворов и Панин указываются как генерал-губернаторы. – См.: РБС. Т. 12. С. 293; 18. С. 217. Употребляется и обобщенное понятие «генерал-губернаторы». – См. Присоединение Пруссии к России. Листки из записной книжки «Русской старины» // Русская старина. СПб., 1873. Т. VII. С. 705.
2. Коробков Н.М. Указ. соч. С. 152.
3. Масловский Д. Русская армия в Семилетнюю войну. М., 1888. Вып. 2. Приложение 15.
4. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 25. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.
5. Там же. Д. 231. Л. 20.
6. Там же. Д. 252. Л. 34.
7. Там же. Д. 259. Л. 4.
8. Коробков Н.М. Указ. соч. С. 258, 270, 287.
9. А.Т. Болотов в Кенигсберге. С. 138.
10. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 393. Л. 1, 2, 19; Д. 405 и т.д. А.Б. Бутурлин был назначен главнокомандующим армией 29 сентября 1760 г., прибыл к армии в ноябре этого же года. – См.: Коробков Н.М. Указ. соч. С. 273, 289.
11. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 389. С. 1, 2.
12. Там же. Д. 161. Л. 11.
13. Там же.
14. Там же. Д. 431. Л. 1, 2, 5; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1965. Кн. 13 (Т. 25). С. 74; Коробков Н.М. Указ. соч. С. 325.
15. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 438. Л. 26.
16. Staatsarchiy Königsberg (GStA PK). XX. HA EM. Abt. 52,2 KK. Nr. 17, 19.
17. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 454. Л. 21.
18. Там же. Д. 438. Л. 37.
19. Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон: Биографии. М., 1993. Т. 3. С. 433.
20. Инструкция, данная генерал-порутчику, действительному камергеру и кенигсбергскому губернатору Корфу об управлении занятыми прусскими провинциями // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. XV. Ст. 10833. С. 199.
21. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 143 (9). Л. 529.
22. Костяшов Ю.В., Кретинин Г.В. Россияне в Восточной Пруссии. Калининград, 2001. Т. 2. С. 33-34.
23. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 45. Л. 2.
24. Кретинин Г.В. Под российской короной, или Русские в Кенигсберге. 1758 – 1762. Калининград, 1996. С. 113, 114; Он же. Русские в Пиллау в Семилетнюю войну // Запад России. 1994. № 3 (11). С. 52-60.
25. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 9. Л. 23.
26. Более подробно см.: Кретинин Г.В. Российские военные коменданты Кенигсберга (1758-1762) // Калининградские архивы. Материалы и исследования. Калининград, 2003. Вып. 4. С. 166-177.
27. Костяшов Ю.В., Кретинин Г.В. Указ. соч. С. 60, 153.
28. РГАДА. Ф. 25. Оп. 1. Д. 63. Л. 5.
29. Там же. Д. 25. Л. 31, 32, 44, 45, 59, 60, 153.
Кстати, все актуальные публикации Клуба КЛИО теперь в WhatsApp и Telegram:
подписывайтесь и будете в курсе.
Поделитесь публикацией!
© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: