Рабочее движение в царской России

Олег Хлобустов

Зародившееся в последней четверти XIX века в России рабочее движение являлось лишь одной из составных частей оппозиционного «противоправительственного» движения в империи. Актуальность вопроса о зарождении и развитии пролетарского движения в российской империи столь велика и очевидна, что Институт российской истории РАН на протяжении ряда лет выпускал сборники архивных материалов «Рабочее движение в России. Хроника. 1895 – 1917 годы» [1]. 

Однако зарождение рабочего движения в России, находившегося под пристальным надзором полиции империи, началось значительно раньше. Об объективном росте рабочего движения свидетельствует тот лишь факт, что только в 1875 – 1879гг. произошло 165 волнений и стачек фабрично- заводских рабочих, из них 98, или более 59%, приходились на 1878 – 1879гг. [2]. В этот же период заявили о себе и первые пролетарские организации – в 1875 г. Южно-российский, а в 1878 г. – Северный рабочие союзы, не на шутку встревожившие власти самим фактом своего появления. Об этом, в частности, свидетельствует беспримерная жестокость расправы с их участниками. Так, в мае 1877г. создатель «Южно-российского союза рабочих» Е.О. Заславский был приговорен к десяти годам каторги, а 14 других членов этой организации были осуждены на различные сроки каторги и ссылки в Сибирь. В 1878 г. уже в самой столице империи, Санкт-Петербурге был образован «Северный союз русских рабочих», объединивший около 200 человек под руководством С.Н. Халтурина и В.П. Обнорского. Программа союза предусматривала борьбу за демократические свободы, изменение социального строя, свержение самодержавия. Союз вел пропаганду в рабочих кружках, создал нелегальную типографию, в которой выпускал газету «Рабочая заря», сотрудничал с народнической организацией «Земля и воля», а также организовывал стачки на предприятиях города. Через два года Союз был разгромлен полицией, а часть его членов, включая С.Н. Халтурина, примкнула к «Народной воле».

Следующей попыткой создания самодеятельной рабочей организации стал «Южно-русский рабочий союз», существовавший в Киеве в 1880 – 1881 годах. Союз этот также обзавелся типографией и установил связи с рабочими кружками в Одессе и Ростове-на-Дону. В 1882 г. его участники были осуждены Киевским военным судом, а руководители – Е.Н. Ковальская и Н.П. Щедрин были приговорены к вечной каторге, которую, до ее ликвидации в 1890 году, отбывали в заполярной Каре, известной самым суровым режимом содержания осужденных. Следует отметить, что появление организованного пролетарского движения в России явилось закономерным объективным явлением социально-исторического процесса, отражающим эволюцию всей системы общественных отношений в стране. Явлением, обусловленным появлением и стремительным ростом первоначально новой социально-профессиональной группы – наемных работников, ставших в скором времени новым классом общества – пролетариатом. Любопытно отметить, что первое исследование «История революционных движений в России» было подготовлено профессором Базельского университета А. Туном и опубликовано на немецком языке еще в 1883 г. (первое издание на русском языке вышло в 1906 г.).

Согласно материалам госстатистики за 25 лет, с 1865 по 1890 год,число рабочих, трудившихся только на крупных фабриках, заводах и

железных дорогах Российской империи, выросло более чем в двое – с 706 тысяч до 1 433 тысяч человек. А уже к концу 1890-х годов количество занятых на крупных предприятиях только 50 губерний Европейской России выросло до 2 207 тысяч человек, а по всей стране – до 2 792 тысяч. Понятно, что эта стремительно росшая социально-профессиональная группа, становящаяся основным производителем материально-технических ценностей, проходила как фазу самоосознания своего места и роли в обществе, так и вырабатывала основы собственного корпоративно- группового мировоззрения, отражавшего как собственные интересы и необходимые им права, так и средства их защиты, а также необходимость борьбы за их достижение «своею собственной рукой». 

В этой связи зубатовская идея «социального партнерства», «социальной ответственности капитала», теоретически представляется весьма

рациональной и, по сути дела, через десятилетия нашла свое воплощение в появившейся на Западе концепции социального государства, ставшей своеобразным политико-философским ответом капитализма на глобальный вызов русской революции 1917 года. Наиболее развитые представители рабочего класса, так же как и представители иных классов и социальных групп российского общества, начали активно искать ответы на вопросы, которые ставило стремительное развитие капиталистических отношений в России. 

Не будет большим преувеличением сказать, что история рабочего движения России писалась самими охранниками, причем яркие штрихи в нее вносились подчас самим самодержцем, о чем со всей убедительностью свидетельствуют полицейские архивы. Александр II еще в апреле 1869 г. настоятельно рекомендовал начальнику московского губернского жандармского управления генералу И.Л. Слезкину обратить «особенное внимание на фабрики и фабричных рабочих». В свою очередь последний, отмечая, что «рабочие... весьма легко

могут быть увлекаемы к разным беспорядкам и даже стачкам», предписывал своим подчиненным «иметь самое тщательное наблюдение за фабриками, заводами, мастерскими и вообще за всеми теми местами, где находится приток рабочих, стараться узнавать негласно, не находятся ли между ними злонамеренные лица». 

В июне того же года в циркуляре III Отделения начальникам ГЖУ подчеркивалось, что «в среде молодежи сильно распространяется вредное в общественном и политическом отношениях направление, и молодежь эта предполагает действовать в возмутительном духе преимущественно среди нижних слоев населения...», причем «агитирующие обращают особое внимание на рабочие артели, в среде которых предполагают развивать социализм» [3].

В том же 1869 г. появилось интереснейшее исследование Василия Васильевича Берви, литературный псевдоним «Н. Флеровский» (1829 –

1918), «Положение рабочего класса в России». Ввиду его ярко выраженной социальной направленности, первое его издание было запрещено для публичных библиотек, а второе издание, 1872 г. с подачи III Отделения Собственной Его Императорского Высочества канцелярии, было уничтожено по специальному постановлению Комитета министров. В этой книге, наряду с характеристикой изменения социально- экономического положения всех классов пореформенной России, В.В. Берви основное внимание уделил условиям труда и быта крестьян и рабочих, которых считал «одним рабочим классом». Ее появление оказало сильнейшее социально-нравственное воздействие на современников автора, но и два десятилетия спустя эта работа Берви по-прежнему использовалась оппозицией для пропаганды. Летом 1870 г. III Отделение СЕИВк предписало всем губернаторам осуществлять «самое строгое и неослабное наблюдение за фабричным и заводским населением», и «при первом полученном известии о стачке... не допуская дела до судебного разбирательства, немедленно по обнаружении полицией главных зачинщиков», высылать «таковых, не испрашивая на то разрешения министра внутренних дел» в одну из 8 специально определенных для этого губерний. Информируя об этом указании начальников ГЖУ, управляющий III Отделением Н.В. Мезенцов подчеркивал, что «Его Величеству благоугодно, чтобы чины корпуса жандармов со своей стороны обратили на этот предмет самое бдительное внимание».

В соответствии с этим указанием уже известный нам генерал Слезкин помимо требования «обращать особенно строгое и бдительное внимание» на надзор за рабочими, конкретизировал его требованием выявлять лиц, «которые могут иметь вредное влияние на рабочих, поселять между ними смуты, волнения, а затем производить беспорядки и общие стачки.., наблюдать за сношениями с рабочими лиц подозрительных: выгнанных студентов, семинаристов, гимназистов и вообще молодых людей, обращающих на себя внимание чем-либо». 

Аналитическая работа в полиции и жандармерии была поставлена неплохо, о чем свидетельствует циркуляр начальникам губернских и

жандармско-полицейских управлений железных дорог (ЖПУЖД) 1875 г. о том, что «молодые люди стремятся пропагандировать преимущественно в среде заводских и фабричных рабочих, снабжая их книгами революционного содержания», содержавший требование по выявлению подобных лиц [4]. Но никакие действия охранки и жандармов не могли переломить объективную тенденцию роста и развития рабочего движения как одной из важнейших составляющих оппозиционного движения в стране. В 1873 г. появилась листовка «К вам, интеллигентные люди...», в которой образованная молодежь призывалась идти в народ, «чтобы возбудить его к протесту во имя лучшего общественного устройства». Вокруг ее автора А.В. Долгушина в Петербурге сложился кружок, в который входило около 20 его активных единомышленников. Члены кружка полагали, что в народе необходимо вызвать «сознательное чувство протеста» посредством распространения конструктивных социальных идей. Для этого они организовали агитацию среди работников мастерской, которой заведовал А.В. Долгушин, с целью подготовить из них агитаторов для последующей пропаганды среди крестьян. «Долгушинцы» установили связи с В.В. Берви, который по их просьбе подготовил ряд агитационных брошюр, в том числе «Как должно жить по закону природы и правды», отпечатанную в подпольной типографии.

В своих изданиях «долгушинцы» пропагандировали идеи экономического равенства, всеобщего передела земли и распределения ее между всеми «по справедливости», уничтожения правления дворян и чиновников и установления правительства, избранного народом. В августе 1873 г. «долгушинцы» начали распространять свои издания среди крестьян Московской губернии и рабочих Реутовской мануфактуры, а партия брошюр и прокламаций была доставлена в Петербург и использовалась членами разночинного кружка Н.В. Чайковского для пропаганды среди рабочих. Но через месяц все члены кружка были арестованы и судом Особого присутствия Правительствующего Сената двое из них были приговорены к 10, один – к 8, и еще двое – к 5 годам каторги (все они, кроме И.И. Папина, умерли в заключении).

Но особенностью социально-политических идей является то, что, даже потерпев поражение, они не умирают, а продолжают свое существование, будучи подхваченными современниками, и даже намного переживают своих творцов. Уже через два года после осуждения «долгушенцев», в Петербурге случилось невиданное событие, наглядно показавшее всему миру рост оппозиционных настроений в империи: 6 декабря 1876 г. на площади перед Казанским собором состоялась первая политическая демонстрация, участие в которой приняло несколько сот студентов и рабочих. После молебна «во здравие раба божьего Николая» – отбывавшего ссылку в Вилюйске Н.Г. Чернышевского – перед собравшимися выступил двадцатилетний студент Георгий Плеханов, а рабочий Я.С. Потапов поднял Красное знамя с надписью «Земля и воля!». Полиция под руководством градоначальника Ф.Ф. Трепова избила многих демонстрантов и арестовала свыше 30 из них; Г.В. Плеханову рабочие помогли скрыться. Из 21 подсудимого по этому делу 3 были оправданы, 3 приговорены к 15 и 10 годам каторги, остальные – к различным срокам ссылки в Сибирь.

Пропагандистскую деятельность среди рабочих и крестьян в 30 губерниях империи в 1877 г. в духе идей известного «хождения в народ» продолжили «чайковцы». Как известно, эта первая широкомасштабная агитационно-пропагандистская кампания закончилась большим показательным «процессом 193-х» (на первоначальном этапе к дознанию было привлечено около четырех тысяч человек, а из числа представших в январе 1878 г. перед судом обвиняемых 28 были приговорены к каторге, 75 – к ссылке, 90 – оправданы, но 80 из них были сосланы в административном порядке). 

В 1880г. появился первый номер нелегальной газеты «Рабочая заря», в 1880 – 1881 годы в Москве и Петербурге распространялась нелегальная «Рабочая газета», а 1885 г. появилась газета «Рабочий». Г.В. Плеханов в Женеве в 1883 г. создал из числа русских политэмигрантов «группу «Освобождение труда» с целью организации пропаганды марксизма в России для последующего образования политической партии рабочего класса и разработки важнейших вопросов российской общественной жизни с точки зрения интересов трудящихся. Группе удалось установить связи с действовавшими в России группами Д.Благоева, П.В. Точисского, М.И. Бруснева, московским «Рабочим союзом», а впоследствии – и петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса».

Одной из первых марксистских групп в России считается группа Д. Благоева, сложившаяся в октябре 1883 г. и насчитывавшая около 30

активных членов, главным образом студентов университета и технологического института Петербурга. В следующем году этот кружок принял название «Партия русской социал-демократии», а после установления контактов со швейцарской группой «Освобождение труда» – «Петербургская группа партии русской социал-демократии». Группа Благоева организовала около 15 рабочих кружков – до 10 участников в каждом, в которых изучались история культуры, политическая экономия, основы марксизма, создала кассу взаимопомощи, распространяла общеобразовательную и нелегальную литературу.

Она организовала первую библиотеку для рабочих кружков, выпускала прокламации и распространяла получаемые из Швейцарии произведения К. Маркса, Ф. Энгельса и Г.В. Плеханова в Москве, Киеве, Одессе, Самаре, Саратове, Туле, создала 3 нелегальные типографии, организовала выпуск двух номеров газеты «Рабочий» тиражом в одну тысячу экземпляров. В 1885 г. благоевцы направили во Францию адрес санкт-петербургских рабочих к годовщине Парижской Коммуны, в апреле того же года опубликованный в германской социал-демократической газете. Группа продолжала действовать даже после ареста полицией ее руководителей и окончательно распалась только в марте 1887 г.

Следующей значительной рабочей организацией стало «Товарищество санкт- петербургских мастеровых», организованное в 1885 г. П.В. Точисским как «общество поднятия морального, культурного и материального уровня рабочего класса». Согласно уставу, целями «Товарищества ...» являлись борьба за улучшение материального положения пролетариата в форме стачек и других коллективных выступлений, повышение культурного уровня и развития самосознания путем создания кружков самообразования, библиотек, касс взаимопомощи». Главной своей задачей «Товарищество...» считало подготовку рабочих вожаков, способных руководить будущим массовым движением. Несмотря на малочисленность основного состава, группа Точисского развернула работу на крупных предприятиях. Центральный кружок «Товарищества...» был разгромлен полицией в 1888 г., но сохранились организованные им кружки на заводах. Преемницей дела Д. Благоева и П.В. Точисского стала петербургская группа М.И. Бруснева, объединившая в 1889 г. ряд как рабочих, так и студенческих кружков. Группа приняла название «Рабочий союз» и ставила своей целью также подготовку руководителей рабочего движения.

В рабочих кружках по 5 – 7 человек проводились занятия по общеобразовательным вопросам, а также истории, философии, политэкономии. В одних из них занятия вели «интеллигенты» – студенты университета, технологического, горного и лесного институтов, в других – сами рабочие-пропагандисты, уже прошедшие «университеты» в аналогичных кружках. Брусневцам также удалось установить связь со швейцарской группой «Освобождение труда», и было принято решение руководствоваться ее программой. В то же время они выступали за необходимость союза с крестьянством и отвергали террор как возможный метод политической борьбы. В начале 1891 г. к брусневцам с просьбой об оказании помощи в издании за границей русской социал-демократической газеты обратился Г.В. Плеханов.

В 1890 – 1891 гг. члены группы участвовали в стачках рабочих порта и фабрики Торнтона, выпускали прокламации, организовали сбор денег бастующим. В 1891 г. брусневцы организовали первую в России маевку – участвовало в ней около 80 человек, а уже годом позже – более 200. Речи выступавших на маевке рабочих И.Д. Богданова, Ф.А. Афанасьева, Е.А. Климанова и В.Л. Прошина были отпечатаны в виде брошюры в Петербурге, а также группой «Освобождение труда». Группа наладила связи с рабочими организациями в Москве, Нижнем Новгороде, Казани, Туле, Харькове, Екатеринославе, Варшаве, Тифлисе. В «Открытом письме к польским рабочим» члены группы приветствовали первомайские стачки лодзинских рабочих 1892 г. В начале того же года брусневцы провели совещание с представителями рабочих кружков Москвы для выработки программы и планов совместных действий. После первых арестов 25 апреля 1892 г. члены группы приняли решение разъехаться по стране и организовать работу в новых местах.

Разумеется, не только в Петербурге, но и других городах империи также возникали и действовали, несмотря на наносимые по ним удары полицией, и иные рабочих группы и организации. Так в 1889 г. в Варшаве был образован «Союз польских рабочих», а годом позже – Социал-демократия Королевства Польского и Литвы. Позднее здесь издавалась нелегальная газета «Справу работничу» («Рабочее дело»). Как и Вильно, Варшавская губерния стала одним из центров зарождения рабочего движения России. Параллельно с группой Бруснева, ориентировавшейся на марксистскую социал-демократическую программу, в Петербурге осенью 1891 г. сложилась группа студентов, придерживавшихся народовольческих взглядов (так называемая группа народовольцев), опиравшаяся на традиции ранее разгромленной «Народной воли», допускавшая террор в качестве метода политической борьбы и также имевшая связи с рабочими кружками. Одним из таких кружков руководил Е.А. Климанов, поддерживавший связи с другими рабочими кружками города. В 1892 г. эта группа выпустила на гектографе два издания брошюры «Первое мая 1891 г.», в которой были опубликованы речи рабочих на первой маевке, а в 1894 г. подготовила «Рабочий сборник», посвященный проблемам рабочего движения в России. В декабре 1894 г. многие ее участники были арестованы одновременно с руководителями петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», начавшегося складываться еще летом 1893 г. и сыгравшего видную роль в организации стачек в Петербурге в 1896 – 1897 гг.

А в Москве наиболее значительной «противоправительственной» организацией стал «Союз рабочих». Хотя еще в марте 1877 г. здесь был ликвидирован полицией студенческо-рабочий кружок, члены которого были  осуждены по известному политическому «процессу 50-ти», в том числе 14 рабочих и 16 женщин. Из них были приговорены 10 человек к различным срокам каторги, 11 – к тюремному заключению и 26 человек – к сибирской ссылке.

Во второй половине 1891 г. в Москве главным образом студентами университета и технического училища – всего свыше 20 человек – был образован кружок для самообразования, в частности изучения марксизма (кружок Круковского – Мандельштама). Его члены получали литературу, издававшуюся в Швейцарии группой «Освобождение труда». Однако 30 марта 1892 г. полицией были арестованы Г.Н. Мандельштам и Н.Н. Шатерников, а через 8 месяцев – еще ряд членов кружка. Оставшиеся на свободе участники вскоре примкнули к новому кружку Винокурова – Мицкевича. Но естественный процесс образования все новых и новых самодеятельных организаций, их роста и укрепления невозможно было остановить никакими репрессиями. А еще в 1892 г. студенты медицинского факультета университета установили связи с единомышленниками из других городов. В частности, в августе 1893 г. и в январе следующего года к ним приезжал В.И. Ульянов, который на квартире А.Н. Винокурова встречался с руководителями кружка и, надо полагать, использовал их опыт при создании петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

28 сентября 1893 г. была образована центральная группа, так называемая «шестерка», которая провела значительную организационную

работу по объединению разрозненных рабочих кружков Москвы, и ставшая ядром будущего московского «Союза рабочих». Члены группы Винокурова – Мицкевича также занимались переводами политической литературы, писали и гектографировали оригинальные статьи, которые распространяли среди рабочих 20 предприятий Москвы. В том же году члены группы принимали участие в организации стачек на ряде предприятий города. К январю следующего года «шестерка» объединила около 20 рабочих кружков. При центральном кружке были образованы библиотека нелегальных изданий и касса, а осенью образован «женский» кружок.

30 апреля 1894 г. в лесу близ Вешняков была проведена первая маевка, на которой присутствовали около 300 представителей 35 предприятий и было принято название созданной организации – «Союз рабочих». Союз создал нелегальную типографию, издавал листовки и брошюры, организовал воскресные и вечерние школы для рабочих и к июлю 1896 г. насчитывал уже около 2000 членов. В июне 1896 г. от имени своих членов Союз направил В.И. Засулич мандат для представительства на Международном социалистическом конгрессе в Лондоне. 

Аресты полицией членов Союза рабочих в 1895 – 1897 годах, естественно, затрудняли его работу, но он не прекратил своего существования: в 1896 г. агитация велась на 55 предприятиях Москвы, его члены организовывали стачки солидарности с бастовавшими питерскими рабочими. Деятельность Союза рабочих привлекла пристальное внимание начальника московского охранного отделения С.В. Зубатова, который начал с вербовки некоторых его арестованных членов реализовывать свою политику «полицейского социализма». В декабре 1897 г. оставшиеся на свободе члены московского «Союза рабочих» переименовали его в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», приняли самое деятельное участие в подготовке проведения I съезда РСДРП, состоявшегося в Минске в марте 1898 г., и признали его решения. Руководящей группой Союза в первых числах марта был образован первый московский комитет РСДРП. Об этом, однако, стало известно охранному отделению, которое в ночь на 12 марта арестовало 42 человека, причастных к деятельности Союза, что и привело к его фактической ликвидации.

Исходя из материалов уже упоминавшейся хроники рабочего движения в России в 1895 – 1917 гг., общее число конфликтов на производственной почве и политических стачек в России в 1895 – 1904 гг. превысило 8 тысяч, а число их участников превысило 1, 5 миллиона человек. Хронологически картина выглядит следующим образом: 

в 1895 г. имело место 340 производственных конфликтов и политических стачек, в которых участвовало до 80 тысяч человек; 

в 1896 г., соответственно – 368 и 64 тысячи; 

в 1897 г. – 732 и 152 тысячи; 

в 1898 г. – 815 и 165 тысяч; в 1899 г. –

880 и 163 тысячи; 

в 1900 г. – 655 и 100 тысяч; 

в 1901 г. – 910 и 176 тысяч; 

в 1902 г. – 694 и 147 тысяч, 

в 1903 г. – 2 244 и 365 тысяч, 

в 1904 г. – 419 и 133 тысячи, соответственно.

Рост протестного, в том числе и рабочего движения в империи, привел впоследствии бывшего председателя Совета министров империи С. Ю. Витте к тому справедливому выводу, что «все революции происходят оттого, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные требования, остаются глухими к народным нуждам». 

Кружки самообразования и самоорганизации, о которых мы говорили ранее, стали, по сути дела, праобразами будущих политических партий. И именно эта альтернативно-оппозиционная направленность их деятельности вызывала со стороны государственной власти суровые кары за инакомыслие и «недозволенную» социальную активность их членов. Однако под натиском рабочего движения правительство в 1897 г. было вынуждено принять закон, впервые законодательно ограничивавший рабочий день 11,5 часа.

Отметим, что реализм мышления отнюдь не был чужд и некоторым представителям охранки. В ответ на требование штаба Отдельного корпуса жандармов, адресованное начальникам губернских жандармских управлений в ноябре 1900 г. о представлении «своих соображений относительно изменений организации и порядка деятельности» этих учреждений, начальник Воронежского губернского жандармского управления полковник Н.В. Васильев писал: «Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается безостановочно, неудержимо трансформируя взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни народов. История революционных движений учит нас, что остановить ход крупных исторических событий невозможно, как невозможно человеку остановить вращение Земли. Но та же история приводит на своих страницах слишком полновесные доказательства того, что пионеры революции, полные энергии и увлечения, всегда бывали утопистами и в своей борьбе с общественной косностью, в своем стремлении воссоздать новые формы жизни, обыкновенно не только не содействовали прогрессу своей Родины, но нередко служили тормозом правильному ходу развития общественного сознания. Роль пионеров в истории осуждена самой историей. Человечеству свойственно заблуждаться, и передовики-теоретики, как бы ни были, по- видимому, идеальны их стремления, не были и не будут истинными вождями народа…» [5].

Продолжая свою работу, петербургский «Союз борьбы...» подготовил и провел ряд массовых политических акций. В их числе – демонстрация рабочих и студентов на площади у Казанского собора 4 марта 1901 г., в которой приняли участие около 15 тысяч человек. И это несмотря на то, что, стремясь предотвратить проведение этой демонстрации, полицией 1 и 3 марта были арестованы около 120 ее организаторов и пропагандистов. Над демонстрантами были подняты красные знамена с лозунгами «Да здравствует политическая свобода!» и «Долой Временные правила!» (речь шла о царском указе 1899 г. об отдаче в солдаты участников «студенческих беспорядков»). На разгон демонстрации были брошены полиция, казаки и жандармы. Несколько человек были ими убиты, свыше 100 ранено и более тысячи арестованы. Впоследствии 26 из них были в высланы в Сибирь в административном порядке. 

С протестом против расправы над демонстрантами выступил «Союз взаимопомощи русских писателей», который подписали 79 его членов, в том числе А.М. Горький, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Д.В. Стасов. Но и через год, 3 марта 1902 г., перед Казанским собором состоялась рабоче-студенческая демонстрация, организованная «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса». Несмотря на то, что полиция превентивно

арестовала около 200 предполагавшихся ее участников, а также блокировала рабочие районы города, на площадь вышли несколько тысяч человек, открыто выдвинувших лозунг «Долой самодержавие!». При разгоне демонстрации полицией были арестованы около 500 человек, более 70 из которых впоследствии были высланы в Восточную Сибирь в административном порядке. Эти демонстрации показали как безусловный рост численности сторонников «Союза борьбы...» и социально-экономических и политических преобразований в обществе, так и рост их самоотверженности, организованности, дисциплинированности, политической сознательности, солидарности с другими слоями населения, переход подспудно развивавшегося рабочего движения к фазе открытой политической борьбы. 

Рабочее движение, соединенное с социал-демократическим и иными оппозиционными движениями в стране, поддерживаемое широкими слоями населения, в том числе интеллигенцией и студенчеством, ширилось и набирало силу, о чем, в частности, наглядно свидетельствует лишь наиболее видимая его часть, выражавшаяся в массовых первомайских манифестациях. Отметим один примечательный факт. Как бы ни казалось это парадоксальным, но о маевках, стачках и демонстрациях 1 мая 1890 – 1900 годов в России не упоминалось даже в «Кратком курсе Истории ВКП(б)». 

Объясняется это, по-видимому, тем обстоятельством, что эти рабочие выступления имели «внепартийный» характер и только весьма опосредованно были связаны с зарождающимися социал-демократическими организациями. Как известно, решение о проведении рабочих демонстраций ежегодно 1 мая было принято в июле 1889 г. первым конгрессом II Интернационала в знак солидарности с демонстрацией чикагских рабочих 1886 г. Тогда из-за провокации анархистов полиция открыла огонь по демонстрантам, вследствие чего среди них имелись убитые и раненые. Впервые в мае 1890 г. демонстрации рабочей солидарности прошли в Австро-Венгрии, Бельгии, Германии, Дании, США, Испании, Италии, Норвегии, Франции, Швеции и Великобритании, а также в столице Царства Польского, входившего тогда в состав Российской империи, Варшаве, где также состоялась десятитысячная стачка. 

Выступавшие на первой петербургской маевке 1891 г. рабочие, которых собралось около 200 человек, говорили о необходимости объединения для совместной борьбы за свои права. В 1892 – 1894 гг. 1 мая отмечалось в Петербурге, Москве, Туле, Варшаве, Лодзи, Вильно, Казани, Киеве и Нижнем Новгороде. Как вспоминал впоследствии один из видных руководителей политического сыска Российской империи – генерал А.И. Спиридович, к 1 мая 1897 г. одна из киевских рабочих групп издала специальную прокламацию, в которой «обрисовывала характер всемирного рабочего движения, его успехи и конечную цель – социалистический строй, разъясняла значение первомайского праздника и указывала, что успех борьбы западноевропейских рабочих обусловливается их политическими правами, призывая рабочих к борьбе не только за свои экономические, но и за политические права» [6].

В первомайской демонстрации 1899 г. в Либаве (ныне Лиепая, Латвия) участвовали свыше 20 тысяч рабочих. В следующем году открытые демонстрации, сопровождавшиеся маевками и стачками, прошли также в Харькове, Киеве, Варшаве, Вильно и Гельсингфорсе. Размах рабочих выступлений заставил царское правительство в марте 1901 г. предписать губернаторам «быть наготове». В.И. Ленин ответил на этот призыв в предисловии к брошюре «Майские дни в Харькове», изданной редакцией «Искры» в январе 1901 г.

В нем он отмечал, что «рабочие будут праздновать 1 мая первого года нового века, – и пора позаботиться о том, чтобы это празднество охватило как можно больше центров, чтобы оно было как можно внушительнее не только числом своих участников, но и их организованностью, их сознательностью, их решимостью начать бесповоротную борьбу за политическое освобождение русского народа, а тем самым и за свободное поприще классового развития пролетариата и открытой борьбы его за социализм... Харьковская маевка показывает, какой открытой политической демонстрацией способно стать празднование рабочего праздника и чего недостает нам для того, чтобы это празднование действительно стало великой общерусской демонстрацией сознательного пролетариата» [7].

В 1901 г. в подготовку майских мероприятий включилась редакция социал-демократической «Искры», издававшейся за границей. Впервые была издана общепартийная первомайская прокламация РСДРП, сформулировавшая политические задачи организаций пролетариата. На демонстрациях в Гомеле, Тифлисе и Харькове впервые прозвучали лозунги «Долой самодержавие!» и «Да здравствует республика!», а в

Петербурге произошло первое столкновение рабочей демонстрации с войсками (так называемая «Обуховская оборона»). В тот год рабочие демонстрации проходили также под лозунгами протеста против произвола властей в отношении студентов, и в целом эти выступления стали началом массового объединенного рабочего движения. 

В 1902 г. рабочие демонстрации состоялись в 15 городах империи, в1903 г. – в 23, причем в 14 из них они сопровождались забастовками. 13 августа 1902 г. директор Департамента полиции А.А. Лопухин разослал начальникам губернских жандармских управлений циркулярную

информацию о создании особых «розыскных пунктов» в целом ряде городов – Вильно, Екатеринославе, Казани, Киеве, Одессе, Саратове, Тифлисе и Харькове. Это решение Департамента полиции мотивировалось тем, что в предыдущие годы произошло «развитие кружков, занимающихся пропагандой социал-демократических идей в рабочей среде, брожение среди учащейся молодежи и ...наконец возникновение революционных организаций, задавшихся целью перенести преступную пропаганду в среду сельского населения для подстрекательства крестьян к устройству аграрных беспорядков»[8]. Первомайские демонстрации 1905 года в ряде мест сопровождались столкновениями с полицией и войсками. В Варшаве в результате расстрела демонстрации было несколько сот убитых и раненых. На эту акцию самодержавия рабочие ответили всеобщей забастовкой протеста: весь месяц не прекращались стачки и демонстрации, в которых участвовало более 200 тысяч человек.

В 1912 г., после расстрела войсками демонстрации рабочих на Ленских приисках, в мае бастовали 400 тысяч рабочих, в 1913 г. – 420 тысяч, в 1914 г. – более 500 тысяч. В 1915 г., несмотря на условия военного времени, в стране прошла 31 первомайская забастовка. Следует отметить, что потенциальную угрозу основам самодержавия, исходившую от роста рабочего движения, хорошо осознали власти предержащие уже в конце XIX века. В этой связи, с одной стороны, они отвечали на его расширение усилением политических, уголовных и административных репрессий, с другой стороны, были озабочены поиском действенных мер как противодействия этой угрозе, так и увода рабочего движения от «политики» и «революции». Одним из таких альтернативных путей стала поддерживавшаяся руководством Департамента полиции «политика полицейского социализма», или «зубатовщина». Как известно, по инициативе начальника московского Охранного отделения С.В. Зубатова, поддержанной первоначально генерал- губернатором великим князем Сергеем Александровичем и обер- полицмейстером Москвы Д.Ф. Треповым, здесь впервые через агентуру отделения из числа бывших участников «Союза рабочих» были образованы легальные рабочие организации, выступавшие в защиту социально- экономических прав и интересов трудящихся. 

С мая 1901 г. в Москве в противовес социал-демократическим маевкам в здании Политехнического музея по воскресеньям стали проводиться еженедельные собрания и «чтения по рабочему вопросу». Тогда же было образовано «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве» (просуществовавшее до 1910 г.), а в дальнейшем – аналогичные «сберегательные кассы» работников иных отраслей. Существует весьма распространенное мнение о том, что Зубатов пытался таким способом лишь отвлечь рабочее движение от «тлетворного влияния революционных идей». На наш взгляд, на эту точку зрения, родившуюся именно у его современников, в том числе и яростных его критиков в лице социал- демократов, ныне следует взглянуть несколько шире, учитывая весь комплекс вопросов как мировоззрения и деятельности самого Зубатова, так и ее последствия, а также отношение к ней тогдашней политической «элиты» империи. По нашему мнению, убежденный монархист Зубатов в отличие от многих других вследствие своего служебного положения хорошо осознал растущую угрозу самодержавию и, предвидя его возможное крушение, склонялся к необходимости экономических и социальных преобразований в империи во имя ее самосохранения. Даже идя на ряд либеральных уступок, уже имевших место в европейских странах и способствовавших стабилизации политической обстановки в них. В этой связи можно предположить, что Зубатов надеялся собственными стараниями содействовать установлению в стране конституционно- монархического строя, а очевидный крах его страстных тайных надежд и привел его к самоубийству в марте 1917 г.

Впрочем, подобное же мнение о необходимости реформ разделяли и некоторые представители тогдашней властной элиты, и не случайно новая полицейская тактика Зубатова, встретила понимание и одобрение в правительственных верхах, вследствие чего он с сентября 1902 г. фактически возглавил весь политический сыск империи, став заведующим Особым отделом Департамента полиции. Апофеозом зубатовской инициативы стала невиданная до той поры верноподданническая демонстрация к памятнику Александру II в московском Кремле 19 февраля 1902 г., участие в которой приняли более 50 тысяч горожан. Стремительный рост «зубатовских» организаций в 1901 – 1903 гг., а затем попытка их возрождения через петербургского священника Г. Гапона однозначно свидетельствуют как о стремлении трудящихся к объединению для коллективного отстаивания, приобретения и защиты своих законных экономических и социальных интересов, так и о понимании полицейским руководством объективно – неискоренимого характера этого движения, которое, однако, надо какими-либо способами «вписать» в социально- политический процесс эпохи.

Поводом для скандального увольнения Зубатова из Департамента полиции, имевшего, впрочем, в своей основе и мировоззренческие различия во взглядах Зубатова и его напосредственного начальника – министра внутренних дел В.К. Плеве, стали массовые стачки июля 1903 г. на юге России, когда «зубатовские» рабочие, выйдя из-под влияния агентов полиции, выдвинули не только экономические, но и политические лозунги. В то же время об осознании трудящимися важности совместных коллективных действий для борьбы за свои права свидетельствует также многотысячная демонстрация петербургских рабочих к Зимнему дворцу для передачи своих пожеланий в виде верноподданнической петиции царю 9 января 1905 года, расстрел которой знаменовал начало первой революции в России. После этого «деполитизированные» Гапоном рабочие также поднялись на вооруженную борьбу, поддержанную широкими слоями населения. И именно поэтому правительство два с половиной года практически безуспешно пыталось выкорчевать в народе «крамолу».