Подготовил Андрей Лазуткин

По этому поводу «Наша нива» получила убедительный ответ от членкора Академии наук А.А. Ковалени, который популярно объяснил не сильно грамотной публике, что Костюшко действовал в интересах унитарной Польши, говорил на польском и выступал за полонизацию, и что призывы к «лицвинам» в период восстания – не более, чем пропаганда.

Интересными в этой полемике были два момента.

Во-первых, оказалось, что нынешний редактор «Нашей Нивы» Егор Мартинович – внук советского членкора АН БССР, литературного критика Михаила Мушинского. Как по этому поводу отметил А. Коваленя, «он бы перевернулся в гробу» и «память деда опозорили внуки».

Второй момент – это то, что журналист «Нашей нивы» роль Костюшки пытался подчеркнуть не историческими аргументами, а ссылками на деятельность белорусского МИДа: «Разве вы не помните, что МИД защищал памятник Костюшко в Швейцарии? Неужели в МИДе неграмотные люди?» Выводы читатель может сделать самостоятельно.

И названия улиц, и памятные знаки, и польская дивизия имени Костюшко были увековечены в СССР в честь борьбы с царизмом, а отнюдь не потому, что «Костюшко являлся белорусским национальным героем».

Повстанцами не подымались вопросы эксплуатации и собственности на средства производства, а также право малых народов на самоопределение; это явилось прерогативной исключительно большевиков и только в XX веке.

Тем не менее, из борцов с царизмом сейчас делают националистов. Это в полной мере касается и Костюшко, и Калиновского; т.е. когда националистам удобно, ими признается советская историография, но сами понятия подменяются. Действительно, Костюшко являлся деятелем национально-освободительного движения. Только польского, а не белорусского.

Под эту марку политизированная публика периодически предлагает переименовать в честь Костюшко суворовские училища, чтобы избавиться от «оккупационного наследия России».

Однако если уж говорить о действиях повстанцев на территории Беларуси, то, как и в случае с Калиновским, нужно отметить их жестокость по отношению к местному населению.

Вот что о методах Костюшко писал автор нашей газеты, выпускник Минского суворовского военного училища, полковник в отставке, кандидат политических наук Подлесный Е.Я.

Что мы имеем по факту? Белорусов, как котят, пытаются тыкать в собственную историю и рассказывают, почему она «неправильная». События и деятели оцениваются исключительно с точки зрения польских национальных интересов, а затем эти оценки распространяют пропольские СМИ.

Мы, однако, знаем не только собственную историю, но и историю польскую, в которой полно грязных пятен, этнических чисток и шовинизма. Об этом, правда, «незалежные» СМИ не пишут, потому что, видимо, берут деньги в Польше и предпочитают лить грязь только на советский строй.

В свою очередь, приведем несколько интересных примеров из польской цитадели демократии.

Этот интересный лозунг (Zydzi na Madagaskar!) употреблялся польскими националистическими силами, а также государственными представителями Польши в межвоенный период. Тогда националисты призывали депортировать вначале 70 тысяч евреев, а затем и всё еврейское население Польши на Мадагаскар, чтобы «освободить страну от еврейского влияния».

Идею переселения евреев на Мадагаскар инициировал польский министр Юзеф Бек, который в 1935 году создал рабочую группу по решению еврейского вопроса в Польше. В состав рабочей группы входили Виктор Томир Дриммер, возглавлявший V департамент консульского отдела Министерства иностранных дел Польши, управляющий отдела эмиграционной политики Януш Зарыхта и заместитель Януша Зарыхты Ян Вагнер.

Группа 23 декабря 1936 года вынесла на правительственное обсуждение меморандум под названием «Еврейская эмиграция и колониальные вопросы», в котором подчёркивалась еврейская перенаселённость Польши, превышение еврейской рождаемости над польской, преобладание евреев в промышленности и их более высокое материальное положение, чем у польского населения.

Однако окончательному решению еврейского вопроса помешала, как можно догадаться, Германия в 1939 году, которая сама начала активно решать польский вопрос.

Тем не менее, несмотря на упорный труд немцев, в оккупацию примерно 500 000 евреев уничтожила польская партизанская Армия Крайова.

Только через 3,5 года оккупации в марте 1943 г. руководство АК объявило, что выдавать евреев немцам – неприемлемо. При этом среди поляков было наибольшее число «праведников мира», которым угрожал не просто расстрел, а расстрел вместе с женой и детьми. С точки зрения современных польских патриотов это говорит об исключительных моральных качествах поляков. Но как-то забывается, что после войны те, кто укрывал евреев, не стремились рассказывать о своих подвигах, а, напротив, скрывали, что они это делали. Достаточно сказать, что после восстания в лагере смерти Собибор те, кого не нашли поисковые команды немцев, были выданы поляками в 2 случаях из 3.

В итоге за всю войну погибло 85% (почти 3 млн.) еврейского населения Польши. Поэтому крайне забавно сегодня видеть лиц еврейской национальности, работающих в СМИ типа «Белсата» и иных польских структурах.

Во время советско-польской войны пленные в лагерях размещались по национальному признаку. Согласно инструкции II отдела Министерства военных дел Польши о порядке сортировки и классификации большевистских военнопленных от 3 сентября 1920 г., в самом тяжёлом положении оказывались «большевистские пленные русские» и евреи.

Пленных казнили по приговорам различных судов и трибуналов, расстреливали во внесудебном порядке и при подавлении неподчинения. Медицинская помощь военнопленным практически не оказывалась; ежедневно от голода, инфекционных заболеваний, обморожений умирали сотни заключённых.

Современник событий, нарком иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин обвинил польские власти в гибели 60 из 80 тысяч советских военнопленных, что вполне сопоставимо с выживаемостью в гитлеровских концлагерях, которые появятся позже.

В октябре 1938 года Польша совместно с Германией ввела войска и оккупировала часть Тешинской области, присоединив её в качестве Западно-Тешинского повета.

Ещё в июне 1938 года во время неофициальных переговоров посла Польши в Германии Йозефа Липски и Германа Геринга тот указывал на допустимость захвата Тешинской области.

К 20 сентября польские и германские дипломаты совместно выработали проект новых государственных границ, который позже был отправлен в Мюнхен. 21 сентября 1938 года, в самый разгар Судетского кризиса, польские власти предъявили Чехословакии ультиматум, требуя передачи Заользья. Под давлением Франции и Великобритании ультиматум был принят.

С Заользьем Польша приобрела 805 квадратных километров территории и 227400 жителей. В процессе передачи территорий происходили стычки между местными органами правопорядка и регулярными частями армии Польши, в результате которых погибли, по некоторым данным, от 70 до 100 сотрудников полиции. После войны область пришлось отдать.

Лучшей иллюстрацией польского гонора является восстание 1944 года, когда польские патриоты решили использовать наступление Красной Армии, чтобы установить в городе свою власть и тем самым поставить РККА перед фактом, что она будет договариваться с эмигрантским правительством.

Сегодня одним из краеугольных камней польской государственной мифологии является обвинение Советов в коварстве, поскольку они не оказали восставшим полякам помощи, поглядывая на их истребление с берега Вислы.

В реальности же целью восстания было как раз успеть захватить город до прихода Красной Армии, чтобы заставить Москву признать легитимным правительством сборище совершенно случайных персонажей из Лондона. Этих людей никто никуда не выбирал, поскольку их «президента» Рацкевича назначил прежний президент Мосницкий, интернированный на румынской границе в 1939 и всю войну проживший в Швейцарии.

К слову, это новое «правительство в эмиграции» 18 декабря 1939 года заявило, что находится в состоянии войны с СССР, что дало немцам отличный козырь. 13 апреля 1943 года по всей оккупированной Польше громкоговорители зачитывали фамилии погибших в Катыни польских офицеров, личные документы которых якобы были выкопаны вместе с трупами. Хотя крайне интересно, откуда у Геббельса могли быть личные документы лагерных зэков, осужденных НКВД на 3-8 лет в 1940 году.

Кстати, уже известный читателю Игорь Кузнецов, а по совместительству – жертва газет «Советская Белоруссия» и «Коммунист Беларуси», по сей день ищет Катынский список в белорусских Куропатах. Туда же постоянно наведываются польские правительственные делегации, т.к. версия с захоронением польских граждан в урочище активно поддерживается в СМИ.

Тема с Варшавским восстанием также играет до сих пор.

Так, во время очередного раунда борьбы вокруг строительства «Северного потока» правящая партия ПИС внесла в Сейм вопрос о репарациях у Германии за Варшавское восстание. Якобы благодаря ему советские войска стояли на Висле и не продвинулись далеко в западную Германию. Таким образом варшавяне, подняв бунт против немцев, спасли западных немцев от русских. Немцы, правда, жеста не оценили и платить отказались. Репарации поляки оценили ни много ни мало – в 900 млрд. долларов.

Поскольку большую часть истории страна была помещичьей и только небольшой срок буржуазно-помещичьей, то ничего высокотехнологического в промышленных масштабах в межвоенный период не производили.

После войны польско-венгерская модель социализма получила название «гуляш-социализм» и была совершенно не похожа на советскую. Например, советский колхоз соответствовал третьей ступени кооперации из трех — выше кооперировались только государственные совхозы, а польские с трудом дотягивали даже до первой. Вся торговля и услуги так же оставались у частников. Интересно это потому, что именно польско-венгерскую модель Горбачев считал эталоном для подражания.

Потом Брежнев перестал предоставлять Польше льготы на корма, а польские частники не смогли себя ими обеспечивать. Последовало повышение цен, падение уровня жизни и волна забастовок. Следующее правительство решило, что взять в долг у западных стран – хорошая идея, а когда пришла пора отдавать, снова решило проблему по-рыночному – повышением цен.

Последовало падение уровня жизни и волна забастовок. Интересно, что оппозицию тогда возглавил платный осведомительской польской госбезопасности Лех Валенса (имел псевдоним «Болек»).

«Обязательство о сотрудничестве со службой госбезопасности, датированное 21 декабря 1970 года, было полностью написано Лехом Валенсой, как и 17 расписок в получении денег за переданную сотрудникам службы безопасности информацию… Выводы однозначны и не вызывают сомнений», — озвучил результаты экспертизы прокурор А. Позорский в 2017 году.

В ответ на протесты Войцех Ярузельский ввел в 1981 году военное положение, либеральных оппозиционеров изолировал, независимые профсоюзы подавил, а официальные – заставил решать трудовые споры. Некоторое время польская экономика демонстрировала рост, а популярность «Солидарности» упала до 16%. Однако дальше Ярузельский сам внес пакет либеральных реформ, провалил референдум, и столкнулся с новой волной забастовок.

Проблему передачи власти решили мудро: пара неофициальных встреч с оппозиционерами – и демократия наступила. Теперь за кого бы не голосовали поляки, они голосовали за повышение цен и падение уровня жизни.

«Солидарность» в итоге победила на выборах, а Валенса (будучи на крючке компромата) предсказуемо удержал своих представителей от голосования против Ярузельского, что входило в договоренности. Далее случилась «шоковая терапия», но недовольство рабочих было погашено лидерами «демократических профсоюзов», которые справились с задачей куда эффективней солдат Ярузельского.

Сегодня именно эта демократическая «элита» пытается учить белорусов демократии и даже обещает нам «люстрацию», хотя у самих, что называется, рыло в пуху.

Современная польская пропаганда рассчитана в основном на молодежь, которую всячески подбивают на эмиграцию в Польшу с последующим мытьем полов. Но, разумеется, обставлено все как помощь братскому народу, который никак не может выползти из-под российского ига.

К примеру, на днях СМИ распространили очередную информацию о том, что «Вольный университет Милинкевича свяжет молодых белорусов с европейскими вузами».

Похоже, что после закрытия программы Калиновского (которой, кстати, руководила жена Милинкевича) освободилась финансовая ниша. Сам же «университет» этот организован неким фондом, среди учредителей которого зарегистрированы в Варшаве в 2017 году Светлана Алексиевич, Станислав Шушкевич и Алесь Беляцкий.

Кто там будет учиться, пока непонятно. Зато, как пишет БЕЛАПАН, «часть учебных материалов планируется подготовить по результатам работы ежегодного Кастрычнiцкага эканамiчнага форума, который пройдет в Минске. Тема предстоящего форума — «Невидимая рука Левиафана. Уроки 30 лет трансформации Беларуси и не только».

Про «невидимую руку» и «трансформацию» можно почитать в нашем прошлом материале. Как интересно получается: где поляки, там уже и «рыночные трансформации»…

И пока из Польши предлагают мутные идеологические проекты для белорусов, в самих польских вузах идет сокращение набора на белорусские специальности, такие как филология и белорусистика.

Очевидно и то, что герои-белорусы местных националистов не устраивают, потому что герои эти – в основном советские. Концепция национального строительства из-за этого сильно хромает: протащить полицаев в народный пантеон довольно сложно, поэтому проще мистифицировать далекую феодальную историю.

Поэтому требования по привлечению внимания к фигуре Костюшко следует рассматривать исключительно в контексте связей неких кругов с Варшавой и политики соседней страны по продвижению своего влияния в Беларуси.

Самый же главный вывод, который нужно сделать – идеологическое противостояние в Беларуси сейчас ведется не с абстрактным Западом, а с вполне конкретной Польшей.