Красная Венгрия: клинок мировой революции над Дунаем?

Автор: Юрий Глушаков

1919 год. Австро-Венгерская империя, проигравшая первую мировую войну — рухнула. При этом не все замечают, что национализм венгерской правящей верхушки стал едва ли не главным спусковым механизмом империалистической войны. Большинство территорий, населенных славянами, находились как раз в составе Венгерского королевства. Отсюда и ожесточенное сопротивление венгерской аристократии планам преобразования Австро-Венгрии в триединую монархию — что давало ей шанс сохраниться. Министр иностранных дел граф Чернин писал, что накануне войны в Вене вновь обсуждали планы государственного статуса для славянских областей. Но именно консервативные политики в Будапеште заморозили этот процесс.

Во время войны венгерские части были одними из самых боеспособных в армии Габсбургов. Чего нельзя сказать в целом о войсках «лоскутной» империи, где чехи, словаки, словенцы, сербы, хорваты, боснийцы и итальянцы сдавались в русский плен массово. Эти народы были ограничены Австро-Венгрией в своих правах. Впрочем, далеко и не все мадьяры имели в монархической Венгрии право голоса.

После закономерного поражения в войне на руинах Австро-Венгерской империи была образована Чехословакия и Западно-Украинская народная республика, свои притязания на ее территории заявило Румынское королевство, Королевство сербов, хорватов и словенцев и Польша. При этом чехи и румыны успели пововевать между собой за наследство Габсбургов. В ноябре 1918 года была провозглашена Венгерская народная республика во главе с правительством из либералов и умеренных социал-демократов.

Однако радость от наступления демократии была недолгой. Венгрия по требованию союзников должна была разделить все тяготы проигравшей войну стороны, и поступиться территориями со смешанным населением. Президент ВНР леволиберальный граф Михай Каройи предложил план федерализации Венгрии, но он был уже никому не интересен.

Одновременно страну раздирали социальные противоречия. Значительная часть земли принадлежала земельной аристократии. «Красный граф» Каройи предложив помещикам добровольно поделиться землей с крестьянами. Вполне понятно, что в ответ на это толстовское предложение латифундисты только посмеялись.

Положение рабочих, и без того работавших по 10-12 часов, за годы войны значительно ухудшилось. Отсутствие угля привело к остановке железной дороги и многих заводов. Страну переполнили беженцы, бешено росли цены и спекуляция, начинался самый настоящий голод. Все это до боли напоминало ситуацию в советской России. Но эта разруха накрыла в Венгрию при буржуазных правительствах — к сведению любителей вешать «всех собак» на большевиков.

Правда, к этому времени в Венгрии создавались Советы — по примеру русской революции. Но пока они находились под влиянием умеренных социал-демократов и никакой реальной властью не располагали.

В конце 1918 года была образована Коммунистическая партия Венгрии. В ее первый состав вошли бывшие «русские» военнопленных во главе с Белой Куном, левые социал-демократы и группы революционные социалистов и антимилитаристов. Немало среди новоиспеченных коммунистов было и анархистов — таких, как Отто Корвин или Антал Мойшо. Учредительный съезд компартии прошел на квартире будапештского инженера, старшего брата Корвина.

20 февраля 1919 года коммунисты устроили в Будапеште митинг безработных. После чего толпа направилась штурмовать редакцию социал-демократической газеты «Непсава», жестко критиковавшей левых радикалов. Полиция стала стрелять, радикальные боевики открыли огонь в ответ. В результате были убитые и раненные с обеих сторон, а руководители компартии оказалось в тюрьме, где были зверски избиты. Полицейские попытались вторично добить прикладами Бела Куна, уже лежащего полумертвым в кабинете тюремного врача. Однако повторить сценарий, как с убийством Либкнехта и Люксембург, правительство все же не решилось. В Чепель и другие рабочие предместья Буды начались рабочие волнения.

Радикальные рабочие подняли на гору Геллерт пушки и готовили силовое освобождение своих лидеров.

А тут еще 20 марта Франция, патронировавшая юг Восточной Европы, направила Венгрии требования признать новые, крайне урезанные границы. Фактически Венгрия должна была смириться с потерей всех территорий, занятых румынами, чехами и сербами. Кроме прочего, голодающая Венгрия теряла множество продовольственных и иных ресурсов. В довершение национального унижения ноту побежденному государству предъявил всего лишь некий французский подполковник. Либеральное правительство, не в силах справиться с многочисленными вызовами, подало в отставку.

При этом президент граф Каройи рекомендовал социал-демократам сформировать правительство вместе с коммунистами, что бы заручится поддержкой советской России в борьбе с Антантой. Красная Армия рвалась в это время к Карпатам. И 21 марта 1919 года власть буквально свалилась в руки венгерских Советов.

 

Было заявлено и о создании единой Социалистической партии.

И уже в первые две недели правления Советов в Венгрии были произведены колоссальные социальные преобразования. Был установлен 8-часовой рабочий день для взрослых и 6-часовой — для подростков. Натуральная плата сельскохозяйственным рабочим — удвоена. Вводился также оплачиваемый отпуск, бесплатное образование и стипендии для детей трудящихся. Квартиры богачей передавались простым семьям, а заводы и фабрики — в руки всего народа.

При этом большинство в первом составе «Венгерского Совнаркома» осталось у социал-демократов, коммунистам досталось лишь два портфеля и должности замов. Бела Кун стал наркомом иностранных дел. Возглавил же правительство известный деятель СДП Шандор Гарбаи.

По воспоминаниям Ирины Кун, в ВКП сразу же возникла левая оппозиция «неравному браку» с эсдеками. Но ее муж оправдывал необходимость коалиции молодостью и неопытностью венгерской компартии. Один раз в споре с интеллигентской «левой фракцией» у Куна не хватило аргументов, и он просто схватил ее лидера за шиворот и стал перевоспитывать тумаками.

На деле, конечно, у компартии просто не хватало влияния и кадров, что бы самостоятельно стать во главе мощного социального движения. А уступать инициативу левым социал-демократам коммунисты тоже не хотели.

Ведь движение за социализацию средств производства и жилья прежде всего шло снизу. Этого требовали изголодавшиеся рабочие и крестьяне. При этом, по мнению доктора исторических наук Вадима Дамье, многие венгерские коммунисты первое время понимали «диктатуру пролетариата» как власть Советов снизу. Допускали, так сказать, сильный «анархо-синдикалистский уклон».

Вступивший в компартию анархист Шандор Чизмадиа возглавил департамент сельского хозяйства. Он старался проводить передачу помещичьих имений не государству, а в руки самоуправляющихся аграрных коллективов. Любопытно, что как и в советской России, венгерские либертарии охотно шли на службу в силовые органы. Так, именно анархист Отто Корвин возглавил отдел политического следствия в местном наркомате внутренних дел.

При этом часть анархистов перешла в оппозицию Светской республике. Однако их бывшие товарищи во власти освобождали либертариев после арестов и создавали условия для легальной деятельности. Анархисты были единственной открытой оппозицией.

Но контрреволюция и в подполье — не дремала. Агитация против венгерских Советов велась довольно изобретательно. Руководство Венгерской Коммуны жило в национализированной гостинице «Хунгария», где ранее останавливалась элита. Это дало повод к распространению слухов о чрезвычайной роскоши, в которой купаются семьи советского руководства.

 

Один раз к «Хунгарии» даже явилась демонстрация домохозяек из предместий, получавших продукты по карточкам. Им разрешили экскурсию на кухню и по правительственным номерам, где женщины, чье природное любопытство было возбуждено контрреволюционной агитацией, даже порылись в белье местных постоялок.

 

А уже 24 июня в Будапеште вспыхнул вооруженный мятеж, который, правда, удалось подавить. Из песни слов не выкинешь — тогда в ответ был развернут «красный террор», также сопровождавшийся многочисленными эксцессами.

Вожди Венгерской Коммуны прекрасно сознавали всю тяжесть своего положения. Антанта готовила продолжение интервенции, подняла голову и собственная монархическая реакция, во главе которой вскоре встал вице-адмирал Миклош Хорти, бывший адъютант императора Франца Иосифа. Однако оптимизм внушали надежды на благоприятную международную обстановку — социальную революцию в Германии, рабочие выступления в Австрии, Чехословакии и Румынии. И прежде всего — на скорый приход российской Красной Армии. Создание Средне-Европейской советской республики было поставлено в повестку дня.

Тем временем была создана и Венгерская Красная Армия. На патриотическую, «национал-коммунистическую» составляющую Венгерской советской республики не очень принято обращать внимания. Но она была второй по значимости — после социальных требований.

Старая королевская армия разложилась и погрязла в мародерстве и пьянстве. И венгерскую Красную Армию пришлось создавать заново. Ее костяк составили рабочие батальоны, смотр которых прошел на площади Андраши уже весной 1919 года. Но в революционные вооруженные силы вступило немало и кадровых офицеров. Одни — из патриотических побуждений, другие — с камнем за пазухой. В армии Красной Венгрии были и интернациональные формирования, созданные из русских военнопленных, румын, австрийцев, сербов, хорватов, поляков и болгар.

Первоначально Красная Армия Венгрии комплектовалась только из добровольцев.

16 апреля начались боевые действия на венгерско-румынском фронте. Отдельные венгерские части упорно сопротивлялись — так, батальон красных курсантов оборонял горные проходы до последнего. Но румыны прорвали фронт, и в начале мая вышли к реке Тиса. Одновременно на севере чехословацкие войска заняли Мишкольц. 2 мая правые социал-демократы на заседании Революционного правительственного Совета предложили заменить левое правительство своей «Директорией». Однако коммунисты и левые социалисты ответили на это всеобщей мобилизацией рабочих.

Половина депутатов Центрального рабочего Совета пошло на фронт.

 

Операциями руководил начальник Генштаба Красной Армии кадровый полковник Аурел Штромфельд.

Выступая в недавно освобожденном городе Кашши, Бела Кун говорил: «Мы пришли освободить всех трудящихся, на каком бы языке они не говорили…».

Впрочем, видимо, не все венгерские националисты-офицеры и чиновники разделяли эти интернационалистические установки. Ирония истории заключалась еще и в том, что между собой воевали два государства с социал-демократами у власти — «красно-зеленое» правительство премьера Чехословакии Тусала тоже состояло из эсдеков, социалистов и крестьянской партии.

 

16 июня была провозглашена Словацкая советская республика, вступившая в федерацию с красной Венгрией. Венгерские и словацкие коммунисты и социалисты предложили новый проект решения национального вопроса — не через империю, и не через национальную автаркию — а на основе равноправного союза национальных социалистических государств.

 

Тем временем румынские войска вновь попробовали перейти в наступление. Но были отбиты венгерской Красной Армией.

Венгры всегда были храбрыми солдатами. А вдохновленные патриотическим порывом и социальными идеями, они, казалось, были способны на не возможное. Но все обернулось по-другому…

13 июня премьер Франции Жорж Клемансо предъявил советской Венгрии очередной ультиматум, требуя остановить успешное наступление и отвести войска за старую демаркационную линию. В противном случае Антанта угрожали вторжением французской армии. Но в ноте были и плюшки — Румыния и Чехословакия также должны были вывести свои вооруженные силы.

Впрочем, империалисты, как всегда — обманули. 23 июня Венгрия подписало перемирие с Чехословакией и начало отвод своих войск. Начальник Генштаба полковник Штромфельд в знак протеста подал в отставку. А вот румыны, вопреки обещаниям союзников, свою армию и не собирались уводить. Теперь Антанта, гарантировавшая это Будапешту, только разводила руками. И тогда было принято решение о новом наступлении венгерской Красной Армии — на этот раз против монархической Румынии.

Однако предатели в штабе выдали план предстоящей операции. И королевская румынская армия заранее подготовила западню. Румыны смогли отразить венгерский удар, а затем сами перешли в контрнаступление. 1 августа умеренные социал-демократы заставили коммунистов покинуть правительство.

 

Красная Армия на Украине, парализованная мятежом атамана Григорьева, пробиться на помощь советской Венгрии так и не смогла.

В Венгрии была восстановлена монархия — но без монарха. Абсурдность социальной реакции была еще в том, что легитимным королем могли быть только Габсбурги, которых ненавидело подавляющее большинство венгров. Бессменным регентом стал Миклош Хорти.

В расплату за поддержку Антанты этот «венгерский адмиралъ» в 1920 году подписал Трианонский договор, по которому Венгрия теряла 72 процента своей территории и выход к морю. Схожая участь могла постичь Россию в случае победы Колчака или иного «националиста».

Хортистким режимом был развязан кровавый «белый» террор. Венгерские фашисты похищали и устраивали покушения на активистов советской республики даже на территории Австрии, социал-демократические власти которой предоставили политэмигрантам убежище. В самой Венгрии тысячи людей были брошены в тюрьмы, повешены или убиты без суда. При этом многие из них были не причастны к политике и просто работали в учреждениях ВСР. Всего хортистами было уничтожено от 70 до 90 тысяч человек. Для сравнения — жертвами «красного террора» в Венгрии стало 590 человек.

Впоследствии эмигрировавший Бела Кун и другие венгерские коммунисты были репрессированы в СССР в 1937-м. Чудом уцелевшие участники Венгерской Коммуны преследовались и при Имре Наде.

 

По своей жестокости мадьярские фашисты на оккупированной советской территории иногда превосходили немецких нацистов. В современной либеральной Венгрии Хорти полностью реабилитирован, ему поставлен ряд памятников, в том числе — и мемориал в Будапеште.

Тем не менее, предать забвению те события — не удалось. В современной Венгрии все же прошли памятные мероприятия, посвященные 100-летию Венгерской советской республики. Председатель Венгерской рабочей партии-2006 Атилла Вайнаи сообщает:

 — Память Союзной Республики Венгрии актуальна сегодня по многим причинам, в том числе — и в связи с территориальным вопросом. До сих пор оспариваются границы Венгрии и Словакии. А в дни существования этой республики венгерские рабочие боролись вместе со словацкими, и с трудящимися из других стран. В Венгерской советской республике старались сформировать не мононациональную республику, а объединять рабочих из двух стран. Пример этой солидарной борьбы до сих пор играет свою важную роль.

Конечно, реакционные националистически силы пытаются задавить эту память. Но даже венгерские социал-демократы участвовали в организации памятных событий.

Но почему все же Венгерская советская республика потерпела поражение? Об этом было уже написано и сказано немало.

Во-первых — непрочным был союз с социал-демократами, которые всегда были готовы поставить ножку коммунистам. Но и пробольшевистская часть ВКП также не испытывала никаких сантиментов к эсдекам. У «постанархистских» коммунистов и вошедших в партию революционных социалистов было свое понимание Советов — как органов самоуправления трудящихся.

Во-вторых, земля не была передана венгерским крестьянам — а вместе с имениями перешла государству. При этом управляющие там остались прежними, помещичьи — что особо возмущало крестьян.

Это отличало венгерскую советскую революцию от Октябрьской революции 1917 года в России. Но тут надо вспомнить, что в 1919 году, избавившись от своих союзников левых эсеров и анархистов, большевики также начали увлекаться созданием государственных аграрных хозяйств вместо социализации земли. Что дало их противникам дополнительный шанс и едва не заставило Украину повторить судьбу Венгрии. И вдобавок — помешало Красной Армии с украинского плацдарма прийти красным мадьярам на помощь.

А в Венгрии и подавно — большинство социалистов разделяло ортодоксальное марксистское восприятие крестьян как «мелкой буржуазии».

И в третьих — руководство советской Венгрии слишком доверилось европейской дипломатии и переговорам с Антантой. И было в результате жестоко обмануто. А послушай они тогда полковника Штромфельда о продолжении наступления Красной Армии — все могло бы сложиться иначе. Появление новых советских республик в центре Европы радикально бы изменило ход мировой истории. Возможно, удалось бы избежать или локализовать появление фашизма, и развязывание Второй мировой войны.

Да и сам бы советский строй не принял бы характер военного социализма в «осажденной крепости», и смог бы гораздо полнее раскрыть весь свой гуманистический потенциал…