Подложил ли Ленин под Россию бомбу?

Автор: Рустем Вахитов
Источник: "Советская Россия"



 
Уже около 20 лет политики определенной ориентации не устают повторять, что Ленин якобы подложил под Россию бомбу в виде федеративного устройства СССР. Недавно это обвинение прозвучало даже из уст руководителя нашей страны. Естественно, такого рода заявления не могут не вызвать взрыва эмоций. Ведь Ленин – это фигура, к которой отношение в сегодняшнем российском обществе далеко не однозначное. Наряду с теми, кто видит в нем злого гения и разрушителя исторической России, немало и тех, кто воспринимает его как великого исторического деятеля. Оценки россиян диаметрально противоположны и никакого общественного и государственного консенсуса по этому важнейшему для страны вопросу в постсоветские годы так и не было достигнуто.
В таких дискуссиях, переходящих на лица, скатывающихся к шельмованию и даже оскорблению противников, вообще часто очень быстро забывают: о чем же сначала шла речь? А между тем было бы полезно выяснить: а так ли это на самом деле или перед нами очередной идеологический стереотип? Может, тогда мы сделаем хоть маленький шажочек к тому самому общественному консенсусу. 
 
Метафора, строго говоря, вещь опасная и политикам прибегать к ней нужно с очень большой осторожностью. Внешне она выглядит броско, но если начать в нее вдумываться и разворачивать ее, то обнаруживается много неожиданного. В частности, именно такова метафора о Ленине и бомбе. В ней федеративное устройство возникшего в результате революции Советского государства сравнивается со спрятанной под каким-либо зданием бомбой.

При этом очевидно, человек, подкладывающий бомбу, делает это специально, для того, чтобы вызвать взрыв, уничтожить вражескую цель. Уже отсюда видно, что метафора крайне неудачна. Не приходится сомневаться, что Ленин, как один из главных создателей советского государства, вовсе не стремился, чтобы оно – плод его многолетних мечтаний и стремлений – рухнуло и перестало существовать. Даже если бы было верным предположение, что федеративное устройство государства смертельно опасно, то все равно можно было говорить лишь о том, что Ленин якобы пошел на это по незнанию или по неосторожности, как например, человек притащивший домой бомбу, закамуфлированную под что-нибудь невинное. Таким образом, Ленин сразу лишается статуса злого и сознательного разрушителя, «железного терминатора», как тотчас стали его именовать не в меру ретивые журналисты, желающие всемерно поддержать начальство, что бы оно ни произнесло. 

Но ведь и это предположение весьма спорное. В мире наличествует множество весьма благополучных государств являющихся федерациями, – ФРГ, США, Великобритания. Да и кто, как не наши высшие руководители, постоянно упрекают Украину в том, что она остается унитарной и не хочет переходить к федерализму, приводя в пример нашу Россию… Выходит, одно из двух: или они советуют украинцам подложить бомбу под их государство, или все же искренне считают, что стране со сложным полиэтническим населением нужны более гибкие формы государства, чем унитаризм?  Лично я склоняюсь все-таки ко второму варианту…

Но даже если и таким образом подправить «метафору бомбы», то все равно из нее вытекают два принципиальных утверждения: 

1) Именно Владимир Ильич Ульянов-Ленин вызвал к жизни различные национальные республики постреволюционной России, и если бы не он, Россия так и осталась бы унитарным государством.

2) Владимир Ильич Ульянов-Ленин был убежденным сторонником такого рода «федеративного» государственного устройства и исходя лишь из своих «утопических» воззрений инициировал «советский федерализм».

Однако оба этих тезиса являются ложными и опровергаются самими историческими фактами. 
 
Начнем с того, что распад Российской империи и образование на ее территории сначала республик, желающих войти в Россию на правах субъектов федерации, а затем и самопровозглашенных национальных государств, начался сразу же после Февральской революции. Сначала, уже в марте, отделилась Польша, и это было официально признано Временным правительством. Затем то же произошло с Финляндией, которая получила от постреволюционного Петрограда автономию, но не удовлетворилась этим и стала строить независимое государство. Тогда же созванная в Киеве Центральная рада заявила о создании автономной Республики Украина в составе федеративной Российской республики, а когда переговоры Центральной рады с Временным правительством зашли в тупик, то Украина де факто стала независимой. За весну и лето на территории бывшей империи возникли Кубанское государство, Союз горцев Северного Кавказа и Дагестана, Белоруссия, Башкортостан, а за две недели до октябрьского восстания объявила об автономии Сибирь.

Распад империи продолжился и определенное время после прихода к власти большевиков. То же Сибирское правительство через год, 17 июля 1918-го, объявило о независимости Сибири (этот день до сих пор празднуется немногочисленными сибирскими сепаратистами). Стали независимыми Литва, Латвия и Эстония, Грузия, Армения, Азербайджан… На Украине возникли аж два государства – Украинская народная республика и Украинская советская республика. 

Итак, легко увидеть, что распад унитарного государства и возникновение на его месте сначала автономных и независимых республик начался еще тогда, когда Ленин находился в далекой Швейцарии (напомню, что Ленин вернулся в Россию лишь в апреле 1917 года) и продолжался в то время, когда большевики были запрещенной партией, а Ленин скрывался от преследований Временного правительства, которое своей бездарной и безвольной политикой и довело страну до полного развала к осени 1917-го. Так что даже если бы Ленин не пришел к власти, Россия все равно бы стала федеративной республикой. Собственно, Учредительное собрание 6 (19) января 1918 года  и провозгласило Российскую Демократическую Федеративную республику. Некоторое время распад еще продолжался и пока большевистская Российская советская республика была слабым протогосударством, с трудом удерживавшим небольшую территорию в центре страны. 

Но как только Красная Армия стала побеждать своих врагов – белые армии, иностранных интервентов, правонационалистические формирования новоявленных «государств», то Ленин и большевики стали собирать земли, входившие в состав Российской империи, пусть под другим флагом и под другим названием. Понятно, что они это делали не из любви к исторической царской России, а исходя из целей «мировой революции», но, как заметил еще Гегель, в истории действует «хитрый исторический дух», который заставляет даже гениальных исторических деятелей совершать то, что они вовсе не собирались. Желая создать крепкий плацдарм для мировой революции, Ленин и большевики неожиданно для всех, в том числе и для самих себя, стали, по сути… возрождать Российское государство. На это прямо указывал такой враг большевизма, как лидер монархистов Василий Шульгин, который в конце Гражданской войны, в 1920 году, произнес знаменитые слова:

«Наши идеи перескочили через фронт …Знамя Единой России фактически подняли большевики… фактически Интернационал оказался орудием… расширения территории… для власти, сидящей в Москве, нельзя не видеть, что русский язык во славу Интернационала опять занял шестую часть суши…»

Итак, национальные республики на месте распавшейся империи создал не Ленин. Они возникли в силу революционного пробуждения народов империи и бездарной политики Временного правительства. Ленин пришел к власти в центральных областях разваливающейся страны, и как только он укрепил возглавляемую им республику, он стал расширять ее территории и фактически собрал почти все земли бывшей империи (в образованный в 1922 году Советский Союз не вошли лишь Польша с Финляндией, которые и до революции многим казались чужеродными образованиями, да Прибалтика с Западной Украиной, которые позже присоединил Сталин). Ленин не был разрушителем России, наоборот, объективно он выступил как собиратель русских и российских земель, повторив подвиг великих русских князей и царей, таких, как Иван Калита или Иван Грозный… И неважно, какими соображениями он руководствовался. Белые политики руководствовались самыми благими патриотическими устремлениями, а победи они и, возможно, Россию бы растащили на сферы влияния их зарубежные «союзники», оказывавшиеся вовсе не столь бескорыстными. Важно другое – чего Ленин добился. Политика оценивают не по замыслам и по словам, а по делам. 

В конце концов этот неоспоримый факт признали даже проницательные  враги Ленина и большевиков, находившиеся по другую сторону фронта в Гражданской войне, такие, как Шульгин, Устрялов или евразийцы…
 
Обратимся ко второму тезису. В действительности Ленин вовсе не был принципиальным сторонником концепции федерализма, так что и здесь его обвинители бьют мимо цели. Напротив, если мы обратимся к его дореволюционным выступлениям, а также к программе Российской социал-демократической партии, одним из лидеров которой он был, то увидим, что Ленин и эсдеки видели будущее постреволюционное государство унитарным (с некоторыми элементами самоуправления областей, которые «обладают особыми бытовыми условиями и составом населения»). Элементы самоуправления национально-территориальных образований – это вовсе не федерация, поскольку во всем мире федерацией называют добровольный союз государств, передающих часть своих полномочий центру. 

Отрицание Лениным федерализма не было случайностью. Ленин был твердо убежден, что большое и единое государство гораздо прогрессивнее, чем совокупность мелких национальных государств или федерация такого рода автономий. До революции Ленин писал: «Марксисты... относятся враждебно к федерации и децентрализации – по той простой причине, что капитализм требует для своего развития возможно более крупных и возможно более централизованных государств. При прочих равных условиях, сознательный пролетариат всегда будет отстаивать более крупное государство.., всегда будет приветствовать возможно тесное экономическое сплочение крупных территорий, на которых бы могла широко развернуться борьба пролетариата с буржуазией... Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации».

Эта позиция Ленина связана и с другим его твердым убеждением – что эпоха наций уже заканчивается, наступает новая эпоха, когда народы сольются в единое, культурно гомогенное человечество, поэтому чем скорее сотрутся национальные различия, тем лучше, а большое унитарное государство имеет для этого больше возможностей, чем государство федеративное, где есть перегородки между субъектами, и тем более совокупность национальных государств. Ленин отмечал: «Широкое и быстрое развитие производительных сил капитализмом требует больших, государственно-сплоченных и объединенных территорий, на которых только и может сплотиться, уничтожая все старые, средневековые, сословные, узкоместные, мелконациональные, вероисповедные и прочие перегородки…»

Разумеется, Ленин не отрицал право наций на самоопределение, которое в то время было обязательным тезисом в наборе воззрений сторонника прогрессизма. Но в отличие от представителей национальных крыльев российской социал-демократии, например, «Бунда», он не возводил это право в абсолют. «Мы… заботимся о самоопределении не народов и наций, а пролетариата в каждой национальности», – заявлял Ленин. Это значит, что если «парад суверенитетов» будет препятствовать утверждению социализма в России, Ленин был готов и считал совершено необходимым против него бороться. Будущее это показало: в годы Гражданской войны Ленин, сначала признав независимость Польши и Финляндии, стал оказывать помощь финским коммунистам и готовить поход Красной Армии против «белопанской Польши»: Советская Польша и Советская Финляндия, по его мысли, должны были войти в Советский Союз.

Почему же Ленин отошел от своих симпатий к большому унитарному государству и стал с 1918 года сторонником федеративного устройства Российской республики, а в 1922 году выступил за проект расширенной федерации советских республик? Потому что Ленин был не доктринером, а реальным политиком. Политика же – искусство возможного. Хороший политик стремится к осуществлению не того, что он считает правильным в теории, а того, что возможно и наиболее оптимально на практике, в имеющейся наличной ситуации. Ситуация же оказалась очень сложной.

Революция разбудила национальную энергию народов Российской империи. Временное правительство своей бездарной, никуда не годной политикой довело страну до развала и допустило возникновение множества национальных государств на окраинах империи. Построить унитарное государство в таких условиях оказалось просто физически невозможным и это показал опыт «белых»: они были несгибаемыми, бескомпромиссными сторонниками «единой и неделимой России» и ни при каких условиях не допускали существование в ней национальных автономий и тем более союз России с другими республиками. Кончилось это для них плачевно: они толкнули лидеров нерусских национальных движений, некоторые из которых поначалу были их союзниками, к союзу с большевиками.

Это хорошо видно на примере башкир. В 1917 году Всебашкирский съезд объявил о создании башкирской национальной автономии в составе Российской федеративной республики (под которой имелась в виду республика, объявленная 1 сентября 1917 года предпарламентом). После роспуска советским ВЦИКом Учредительного собрания башкирское движение, имевшее свое военное крыло – башкирское кавалерийское войско, примкнуло к КОМУЧу (Комитету членов Учредительного собрания), который провозгласил себя настоящей законной властью в России – правительством той самой Российской Федеративной Демократической республики, что была официально создана Учредительным собранием. Таким образом, башкирское движение оказалось на стороне белых и отвергло власть большевиков как «узурпаторов». 

Однако осенью 1917-го в руководстве «белой республики» происходит переворот, к власти приходит А.В. Колчак, который занял твердую позицию недопущения национальных автономий и федеративных структур. Кончилось это тем, что башкирское войско почти в полном составе переходит на сторону красных, а его лидер Заки Валидов подписывает с Лениным и Сталиным в марте 1919 года договор о вхождении автономной Башкирской советской республики  в Российскую Советскую Федеративную Социалистическую республику. Колчак же получил «дыру» в Оренбургском фронте, а Юденич – башкирских «красных конников» под Петроградом.

То же самое касается и возникшего в 1922 году спора между Лениным и Сталиным по поводу автономизации или федерализации Советского государства. Первоначально Сталин, как известно, не хотел образования СССР, а предлагал создать расширенный вариант РСФСР, куда бы вошли в качестве автономий Украина, Белоруссия и Закавказье (и это, кстати, был еще компромиссный вариант, потому что Бухарин и другие левые коммунисты выступали вообще за унитарную Российскую советскую республику в границах будущего СССР без каких бы то ни было национальных автономий). Ленин же выступал за союз уже имевшейся РСФСР с Украинской, Белоруской и Закавказской республиками. Сейчас об этом также много говорится и часто можно услышать в адрес Ленина даже столь смелые упреки, что если бы он не настоял на своем плане, то в 1991 году не было бы никакого распада СССР. Как будто не существовало никаких других причин для распада СССР в 1991 году, кроме того факта, что республики СССР формально считались государствами, а в Конституции СССР наличествовал тезис о праве союзных республик на отделение! Но ведь этот тезис был в конституции много десятилетий и ничего. В сталинской Конституции было прописано даже право республик на собственные вооруженные формирования и на международные связи, но СССР при Сталине почему-то не развалился…

В действительности любой политик решает задачи, которые жизнь выдвинула здесь и сейчас и не может себе позволить роскошь рассуждать: что же будет через 70 лет. За такой исторический срок может произойти что угодно, ведь в политике, как в гераклитовой реке, даже за несколько дней все кардинально меняется.

Ленин выступил против плана Сталина, потому что понимал: если руководство Башкирии или Туркестана еще согласно на национальную автономию в составе России, то, например, руководство Украины на это не пойдет. События Гражданской войны показали, что украинский национализм оказался самым агрессивным после польского и финского. Он имел широкое распространение не только в буржуазной среде на Украине, но и среди украинских коммунистов. Большевикам удалось их перетянуть на свою сторону только ценой больших компромиссов и уступок, и если бы коммунисты России стали при этом претендовать на включение Украины в состав Российской республики, то все их пропагандистские заверения о том, что закончилась эпоха «великорусского империализма» и началась эпоха «свободы наций», сразу бы обесценились. Еще не родившийся Советский Союз мог потерять Украину, как он потерял Прибалтику или Польшу, которые чуть-чуть не вошли в состав Советского государства, а СССР без Украины – житницы России и защитной зоны, выставленной перед агрессорами с Запада, стал бы очень и очень уязвим.

В конце концов, как мы уже говорили, политика судят по результатам. Расчет Ленина на умиротворение украинских, белорусских и закавказских националистов большей свободой оправдался. СССР оказался крепкой конструкцией, вынеся разброд при НЭПе, коллективизацию и даже войну, в которой немцы делали ставку на использование национализма входивших в СССР народов. СССР простоял почти 70 лет (без одного года). Это ли не подтверждение политической правоты Ленина в споре со Сталиным? Валить же на Ленина ответственность за действия Ельцина, который ради того, чтоб урвать власть в одной из республик, пошел на разрушение всего СССР, – значит, валить с больной головы на здоровую. Если архитектор построил дом, простоявший почти сто лет, а пьяница-домоуправ, вместо того чтобы подремонтировать его – и здание простояло бы еще 100 лет, – спалил его ради страховки, то странно винить в этом архитектора…
 
При этом было бы наивным считать, что Ленин изменил свои взгляды. Он и до революции был унитаристом и после революции остался им. Только в отличие от Колчака, который считал, что если его взгляды не соответствуют жизни, то тем хуже для жизни, Ленин считал, что нужно считаться с националистическими настроениями, что не время еще для установления более жесткой формы государственности, что пока нужно пойти на федерацию, а в отношениях между наиболее крупными республиками даже кое-где – на конфедерацию. Но при этом Ленин не хуже его нынешних обличителей, рассуждающих о «бомбе, заложенной под Россию», осознавал, что в федерализме содержится и определенная опасность. Более того, Ленин даже предпринял некоторые меры, чтоб эту опасность минимизировать и укрепить Советское государство, слишком еще рыхлое и разнородное, изнутри. Прежде всего Ленин твердо выступил за наднациональное унитарное устройство Коммунистической партии, которая уже тогда стала ядром Советского государства.

Еще в 1919 году VII съезд РКП(б) принимает судьбоносное решение: «В настоящее время Украина, Латвия Литва и Белоруссия существуют как особые советские республики. Но это отнюдь не значит что РКП должна в свою очередь сорганизоваться на основе федерации самостоятельных коммунистических партий. …Необходимо существование единой централизованной Коммунистической партии с единым ЦК, руководящим всей работой партии во всех частях РСФСР».

Впоследствии после учреждения СССР точно по таким же принципам была построена ВКП(б) – КПСС. Несмотря на то что в республиках существовали свои партии со своими ЦК, это не были нацпартии украинцев, белорусов или грузин, это были просто территориальные организации единой интернациональной ВКП(б) – КПСС.

Кроме единой партии, еще одной скрепой, связавшей изнутри советское федеративное государство, стала армия. В 1919 году был заключен договор между Красными армиями России, Украины, Белоруссии и Литвы, но, по решению ЦК РКП(б), вместо объединенных штабов воинскими частями в республиках стало управлять единое централизованное командование, находившееся в Москве. И позднее Красная, а затем и Советская армия оставалась наднациональной структурой, ее части, размещенные в республиках, руководству этих республик (что бы там ни было записано в конституции) не подчинялись. 

Таким образом, созданное Лениным Советское государство было, так сказать, двуслойным – внешне федеративным, внутри унитарным. Ленин и верхушка партии большевиков с самого начала стремились подстраховаться от «взрыва национализмов» в республиках, и надо сказать, им это удалось.

Но и этим все не исчерпывается. Только-только приняв федеративное устройство России, Ленин тут же в статье «Очередные задачи Советской власти» оговаривается, что желательно, чтоб эта советская федерация стала временным, переходным явлением. По мере того как социалистическое государство будет укрепляться, Ленин требует сменить федерацию на централизованное демократическое устройство: «Федерация, которую мы вводим и которую мы будем вводить, послужит именно вернейшим шагом к самому прочному объединению различных национальностей России в единое демократическое централизованное Советское государство». Не сомневаюсь, что то же самое Ленин бы потребовал сделать и с СССР, проживи он дольше и увидев, что мировой революции не произошло, так что «республики  Европы и Азии» к СССР не присоединятся, а национализм в советских республиках успешно преодолевается. Историк и публицист Александр Елисеев предположил в одной из своих статей, что если бы Ленин прожил дольше, то, вполне возможно, он перестроил бы СССР по плану автономизации. Думаю, исключить это нельзя, вся политическая биография Ленина свидетельствует, что он был гением реальной политики и был способен на резкие, адогматические, никем не ожидаемые повороты, как, например, от «военного коммунизма» к НЭПу.

Короче говоря, Ленин прекрасно видел, что широкий федерализм имеет не только достоинства, но и недостатки, опасался этих недостатков, советовал укреплять связи между республиками, постепенно идти к их сближению, к единению государства. Опять-таки его ли вина, что политики эпохи перестройки не прислушались к его советам, не осмыслили его опыт и пошли по совершено противоположному пути – разжигания национализмов в республиках, советуя их элитам «брать независимости столько, сколько смогут проглотить»? Вопрос, как говорится, риторический.
 
Ленин – фигура, которая еще долго будет раскалывать российское общество. Но всякий, кто является патриотом России, кому дорога ее мощь и величие, не может не признать тот факт, что именно Ленин, как бы ни относиться к его взглядам и отдельным политическим действиям, собрал вновь распавшуюся империю, не дав растащить земли исторической России иностранным государствам, предотвратив националистическую войну всех против всех на шестой части суши. И именно Ленин нашел единственно возможную для той ситуации модель государства: «мягкую федерацию снаружи – жесткое партийное ядро внутри». Модель эта выдержала исторические испытания и простояла многие десятилетия.

Перед современными политиками бывшего СССР стоят схожие задачи. В последние несколько лет лидеры России, Белоруссии и Казахстана занимаются конструированием и сборкой нашего общего евразийского дома. Думаю, сейчас в отношениях между тремя участницами евразийского проекта нужны еще более мягкие, еще более либеральные формы конфедерации, чем даже те, что предлагал Ленин для СССР в 1922 году. И в этих условиях политикам (и коммунистам, и некоммунистам), убежден, нужно учиться у Ленина – прозорливости, политической гибкости, искусству компромисса.