Ветлужская вотчина Дурново в канун крестьянской реформы и в первые годы после нее (По подлинным документам архива из собрания Д.П.Дементьева)

Труды Костромского научного общества по изучению местного края. Вып.3. Кострома, 1915

(…)История архивов знает яркие примеры, когда благодаря невежеству и небрежности ценнейшие документы растаскивались на курево, шли на растопку печей, съедались мышами.

Документы одного из вотчинных архивов Костромской губернии, публикуемые в настоящем выпуске «Трудов Костромского научного общества», также принадлежат к числу тех, которые «лишь чудом» сохранились до настоящего времени. 

Если обычно помещичьи архивы съедаются мышами или идут на растопку, то печатаемым материалам грозил другой род смерти, что, конечно, существа дела не меняет и не может служить утешением, а именно: быть погребенными в качестве подклейки под обоями в безвестной лесной караулке, затерянной в обширных лесах далекого Поветлужья. И если этого не случилось, то этим мы обязаны лишь счастливому стечению обстоятельств, а именно тому, что случайно в составе служащих помещичьей усадьбы оказалось лицо, прикосновенное к архивному делу. Но предоставим слово самому этому лицу. «Из этого Дурновского архива, - говорит Д.П.Дементьев в своем рукописном, принесенном в дар «Костромскому научному обществу» сборнике «Ветлужская старина», - рукописи управляющим Пурлевским были переданы для оклейки Воздвиженского кордона, но, не желая уничтожать оные, мы, будучи объездчиком в этом кордоне, в 1893 году воспользовались этими рукописями, которые, с согласия управляющего, заменены простой бумагой». Таким образом, лишь благодаря Д.П.Дементьеву часть Дурновского архива сохранилась. 

Печатаемые ниже подлинные материалы этого архива обнимают период времени с 1845 по 1865 г. и представляют деловую переписку вотчинника и управляющего с местной вотчинной администрацией: бурмистром и конторщиком.

(…)Платежом оброка крестьянские платежи и повинности, разумеется, не ограничивались. Кроме оброка в пользу помещика, крестьянин должен был платить в казну государственную подушную подать, в общество – мирские сборы, должен был отправлять натуральные повинности, платить рекрутские деньги. За счет мирских сборов производился целый ряд расходов в целях и интересах вотчинника. Например, жалование конторщику шло из мирских денег. До 1850 года конторщик (Леонтий Моргунов) получал жалования в год 200 рублей ассигнациями. В 1850 года, по просьбе управляющего, вотчинник назначил ему из мирских средств жалование в 100 рублей серебром. Жалование управляющему Абрамычеву шло из оброчных сумм, в размере 35 рублей 71 с половиной копейка серебром, от Ветлужской вотчины. В 1860 году жалование Абрамычеву было прибавлено; в счет этой прибавы с Ветлужского имения из мирской кассы причиталось 50 рублей серебром. Когда умерла А.П.Дурново, супруга вотчинника, по предписанию Абрамычева было роздано нищей братии на помин души 10 рублей серебром; деньги эти также были взяты из мирской кассы. Приходилось отправлять также разного рода повинности. Например, строились в 1852 году 10 домов для переселенцев-туляков; на постройку за вольную цену из средств господской оброчной суммы были поряжены плотники, а заготовить и вывезти лес для стройки должен был мир «без всякой платы». Раскладка этой повинности была сделана Абрамычевым, назначившим «сперва по два бревна с души».

К числу натуральных повинностей, ложившихся на мир, надо отнести и столовую повинность. Ежегодно в Петербург вотчиннику посылался столовый припас – то, чем так богата леснина Поветлужья – рябчики, и чем славились чистые воды Ветлуги – стерлядь. Сохранилось письмо петербургского управляющего Прокопия Попова с датой 1846 год, 26 октября, в котором он предписывал бурмистру «по примерам прежде бывшим в минувших годах… заготовить для стола Ея Высокопревосходительства г-жи Марии Никитишны (матери Павла Дмитриевича – Е.Д.) ряпчиков 200 пар, а стерлядей… сколько можно будет наловить». И все это, 2когда установится зимняя дорога», отправить в Санкт-Петербург в собственный дом Ея Высокопревосходительства». Из писем вотчинника видно, что в петербургский дом было доставлено в 1849, 1852 и 1856 годах по 200 пар рябчиков, а стерлядей штук 56 – 85 – 77 соответственно.

Любопытно наставление, которое делает управляющий Абрамычев бурмистру: «стерлядей  - пишет он в 1856 году – посылать в Петербург хороших в обоих ящиках, а не таких, как прежде, мелочь; если своего лову будет недостаточно, то непременно купить в городе Ветлуге, и чтобы менее восьми вершков не было ни одного, а более стараться купить покрупнее весом; посылать по примеру прежних лет такое же количество». Отметим, что в 1863 году в вотчине имелся стерляжий садок, в котором было около 400 стерлядей.(…)