Народное образование в городе Ялуторовске и Ялуторовском округе Тобольской губернии

(…) При Рафаиловском монастыре и до открытия школы послушники, «приготовляясь к духовным должностям, обучались чтению церковных книг, нотному пению и иконописи. 

Иконописи учились многие и охотно, как ремеслу, которое приносило материальные выгоды, на грамотность смотрели иначе. Митрополит и консистория неоднократно посылали указы в заказные правления о побуждении священно- и церковнослужителей отдавать детей в учение, но указов не слушались; приходилось налагать на виновных денежные штрафы, но и это мало действовало, и духовные правления принуждены были прибегать к более серьезным мерам. Так, по приказанию рафаиловского духовного правления за упорное непредставление детей и родственников в школу были закованы в цепи поп Белозерской слободы Митрофан Набережных и дьякон Утяцкой слободы Петр Буров – на сутки, а пономарь Савва Хнюнин – на день». 

(…) «Не прошло и десяти лет, как митрополит заметил на здании просвещения, им воздвигаемом, крупные прорехи» – оказалось, что многие учителя сами не знали латинского языка, или знали его плохо. Поэтому с 1767 года латинские школы были заменены русскими, где обучали азбуке, часослову, псалтыри, пению по нотам и катехизису.

(…) «О внутренней жизни училища за этот период мы нашли у К.М.Голодникова, бывшего с 1839 года учителем Ялутровского уездного училища, несколько строк в его рукописи «Сорок лет назад». «В училище не было определенного для занятий времени: смотритель и учителя приходили в училище, когда им вздумается, и иногда в столь нетрезвом виде, что едва держались на ногах. От таких менторов ученикам, разумеется, порядочно доставалось: розги и оплеухи раздавались им щедрой рукой. Пример такой неурядицы свыше отражался и на училищной прислуге: классный сторож нередко, втершись в толпу учеников с намерением будто бы остановить их от шалостей, давал кому щелчок, кому подзатыльник. Бедные и скромные ученики, конечно, молчали, но дети богатых и влиятельных личностей толпой, в свою очередь, нападали на него, щипали, кусали, а один раз, говорят, даже высекли его свежей крапивой. Разумеется, у сторожа достало бы силы разбросать десяток-другой ребятишек, но он имел свои расчеты позволить им потешаться над собой. Как скоро оканчивалась подобная операция, он приказывал беднейшему и не принимавшему участия в схватке ученику записать фамилии буянов. Мальчики, боясь за ослушание сторожа учительского наказания, составляли список. Когда приходил учитель, список этот подавался ему, и начиналась порка. Впрочем, иногда перепуганные ребята с мольбой просили у сторожа мира, и тот иногда милостиво соглашался, разумеется, на выгодных для себя условиях».

(…)В 1875 году жалование сельским учителям было увеличено с 85 до 120 руб. в год. В 1877 году жалование тем, кто закончил курс в средних учебных заведениях и учительских семинариях, стали платить 200 руб. В 1881 году 200 руб стали платить уже всем учителям.

Но, если мы примем во внимание, что в учителя шли всегда люди небогатые, часто обремененные семьей, то положение учителя представится нам во всей его тяжелой неприглядности. 

(…)По рассказу учителя, заброшенного в глушь, он до того допился с местным священником, что стали водку выливать в чашку, «крошили» туда хлеб и ели ложками эту водку с хлебом. Ныне учитель этот, выбравшись из глуши в город, не пьет не только водки, но даже и пива, и пользуется общим уважением. Чем объяснить такие факты, как не тем, что в человеке глохнут умственные интересы за отсутствием стимулов к умственной жизни?

(…)Враждебное отношение священников к учительскому персоналу также тормозили развитие школьного дела. В феврале 1887 года директор училищ пишет: «будучи в пьяном виде и прийдя в училище, священник Зв. бранил заочно учительницу нехорошими словами, в другое время конфузил ее в церковной стороже, в церкви во время службы кричал на учеников и приказывал им стоять у порога». Оскорбленная учительница так изображает свое положение: «в церкви, дома, в обществе крестьян, перед высшим начальством, - везде старается он очернить меня и моих учеников…»

А вот немного статистики:

По однодневной переписи 7 февраля 1888 года всего населения в Ялуторовске числилось 3169 человек, - 1484 мужчины и 1685 женщин. Грамотных – 1058 человек (688 мужчин и 370 женщин). Если исключить из этого числа детей дошкольного возраста, то окажется, что взрослое грамотное мужское население составляет 54,55%, женское – 25,73%.

По сословиям: духовенство – из 59-ти человек 50 грамотных, почетные граждане – из 98 человек 74 грамотных, дворянство – из 149-ти 111-ть, купечество – из 65-ти – 47. Среди податных сословий грамотных – 1/3, и только среди разночинцев(куда включены телеграфисты, почтальоны, штатные писцы и т.д.) насчиталось из 13 человек 5 грамотных. Процент грамотных среди городского населения выше, чем среди сельского. Мещане – из 798 человек грамотных 262, отставные нижние чины – из 532-х – 149, из 818 лиц крестьянского сословия грамотных 183 человека. Ссыльных в Ялуторовске насчитано 622 человека, из них грамотных 165.