История Северной области и книга И.Богового «Шенкурское восстание»

Шенкурское восстание – июль 1918 года - часть истории нашей гражданской войны на севере. В интернете сейчас довольно много материала, освещающего это событие с антисоветской точки зрения. Хотелось бы предоставить слово и другой стороне – большевику Ивану Боговому.

На всякий случай, чтобы вписать воспоминания Ивана Богового в исторический контекст, привожу краткий обзор происходившего в Архангельске в 1917-1920 годах.   

В 1914 году, когда началась Первая мировая война, престиж и статус Архангельска сразу изменились. Балтику контролировали немцы, и еще недавно захолустный провинциальный Архангельск вдруг стал главными воротами для доставки в Российскую империю грузов от союзников, то есть Англии, Франции и САСШ (Северно-Американских Соединенных Штатов). С 1913 года по 1917-й грузооборот Архангельского морского торгового порта вырос в два с половиной раза. Причем если до войны в основном ввозили рыбу, соль и цемент, то теперь преобладали каменный уголь, снаряды, взрывчатка, рельсы, автомашины, - то, что нужно воюющей стране. 

Эшелоны с импортными грузами, отправлявшиеся из Архангельска вглубь страны, сопровождали солдаты. И о том, что император отрекся от престола, а монархии больше не существует, архангелогородцы узнали от солдат, вернувшихся из Петрограда. Потом новость появилась в газетах, и уже 2 марта в Архангельске начались демонстрации. Всю первую половину марта город бурлил и митинговал. Выдвигались кандидаты в новый орган власти – Совет рабочих депутатов. 10 марта на Соборной площади Архангельска начался «праздник революции»: сначала торжественное богослужение с провозглашением «Вечной памяти» борцам, павшим за свободу народа, потом речи и парад. Парадом прошли не только военные, но и гражданские: представители различных общественных объединений и учебных заведений. «Громадная площадь не могла вместить всех собравшихся, - рассказывал очевидец. – Часть толпы втиснулась в ближайшие кварталы улиц Троицкой, Соборной, Воскресенской. Против собора выстроились воинские части. Более ста красных знамен колыхались над толпой»[1].

А потом в Архангельске, как и по всей стране, праздник потихоньку сменялся сумятицей. Временное правительство упразднило институт губернаторов, назначив на их место своих комиссаров. Назначенцы, как правило, не имели опыта административной работы, потому долго на посту не задерживались. В Архангельске за неполный год сменилось четыре комиссара. Совет рабочих и солдатских депутатов тоже непрерывно обновлялся. Особенно часто менялись делегаты от солдат и матросов – части уходили, корабли отправлялись в рейс. Отсутствие четкого управления приводило к ухудшению жизни населения. Были введены нормы продажи хлеба: два фунта на взрослого и один – на ребенка[2]. Начались реквизиции излишков продуктов у состоятельных граждан и обыски в магазинах, - это делали команды матросов по приказу Совета. Благодаря реквизициям нормы немного увеличили, к лету уже отпускали 9 фунтов крупы и 2,5 фунта сахара на человека в месяц. 

Июльский кризис в Петрограде (следствие провальной попытки Временного правительства предпринять наступление на русско-германском фронте), а потом августовский корниловский мятеж уводили страну все дальше и дальше по пути революции. К середине осени в Архангельске, как и везде, власти уже были абсолютно неспособны навести порядок в городе и губернии. 

Октябрьские события в Петрограде большинство депутатов Архангельского Совета сначала не поддерживало. В Архангельске - и в самом городе, и в губернии, - большевики были в меньшинстве, в основном здесь пользовались влиянием эсеры и меньшевики. Но постепенно Совет левел, да и из Петрограда местным большевикам присылали подкрепление. Создавались организации ВКП(б) на лесопильных заводах, на Соломбальском судоремонтном заводе. К началу лета 1918 года Советская власть в Архангельске, казалось, победила. Но в ночь на 2 августа в городе произошел военный переворот, который возглавил капитан Георгий Чаплин, а потом в город пришли англичане, и Архангельск стал центром автономной Северной области.

История Северной области делится на три этапа. Первый, самый короткий – август – сентябрь 1918 года - область подчиняется Верховному управлению, куда входят шесть эсеров и два кадета. Председатель - народный социалист Николай Чайковский. После попытки капитана Чаплина в сентябре совершить новый переворот и установить военную диктатуру дело в свои руки взяли англичане. Под их протекторатом было сформировано Временное правительство, в основном из кадетов. Номинальным главой правительства опять стал Николай Чайковский. В апреле 1919 года Северная область признала верховную власть адмирала Колчака. Колчак упразднил Временное правительство и назначил генерала Миллера начальником края с диктаторскими полномочиями. Но реальной властью в Северной области и тогда все еще были английские военачальники. 

В сентябре-октябре 1919 года англичане уходят из Архангельска. Третий этап – это военное правительство Миллера, которое продержалось до февраля 1920 года. 21 февраля в город вошли войска Красной Армии.

О возникновении, существовании и падении Северной области остались довольно подробные мемуары как «красных», так и «белых». Со стороны «красных» - воспоминания Павла Рассказова, бывшего при Советской власти председателем коллегии по национализации торгового флота.[3] Со стороны «белых» - воспоминания члена партии кадетов Сергея Добровольского и эсера Бориса Соколова[4]. Поскольку эти мемуаристы были политическими противниками и терпеть друг друга не могли, сопоставляя их тексты, можно получить более-менее объективное представление о жизни Архангельска во время интервенции. 

Сначала, с появлением в городе английских и французских войск, население понадеялось на упорядочение и улучшение жизни. Надо сказать, что Советская власть за неполный год существования не получила здесь массовой поддержки, - особенно недовольны ею были не бедные крестьяне. Петрограду требовалось продовольствие, и из Архангельска уходили вагоны с зерном. А рабочих в Архангельске – в сравнении с остальной массой населения – было не так уж много. Кроме того, архангельские рабочие, по замечанию Добровольского, «в смысле материального благополучия стояли много выше средней обывательской среды, так как оклады их превышали таковые же мелких служащих, как частных, так и правительственных учреждений». 

Вообще с приходом союзников материальное обеспечение некоторых категорий граждан, несомненно, улучшилось. Те, кто состоял на военной службе, теперь снабжались по нормам британской армии. Но чем дольше длилась интервенция, тем сильнее «левели» жители Архангельска. Англичане вели себя в городе и губернии как в собственных колониях, где туземцы автоматически считались людьми второго сорта, - так что к социальному неравенству добавилось еще и национальное. Порядок интервенты тоже установили свой собственный: на острове Мудьюг создали концентрационный лагерь для военнопленных, который потом превратили в ссыльно-каторжную тюрьму. Туда отправляли всех, кто до интервенции поддерживал большевиков, - или заподозренных в симпатиях к большевикам. Мудьюг в народе называли «островом смерти», - пятая часть заключенных там погибли от голода и болезней. 

Что касается экономического развития Северной области – «торговля при союзниках находилась почти вся в их руках, так как они были распорядителями морского транспорта, и лишь 16% вывозимого груза приходилось на нашу долю. Под прикрытием военного мундира в Архангельске появились многочисленные представители английского торгового мира, вроде селедочного короля П-ра, снабдившего нас, между прочим, весьма недоброкачественными норвежскими сельдями старого засола»[5].

Сергей Добровольский в мемуарах пишет, что после отъезда англичан снабжение горожан продовольствием ничуть не ухудшилось: «Население получало ежедневно по фунту белого хлеба, стоившего 55 коп. фунт. Рыба в изобилии предлагалась на рынке и в кооперативах от 2 р.50 к. (треска) до 4 рублей (камбала, навага и др.) за фунт. Мясо было труднее достать, но и оно стоило всего от 8 до 9 р. за фунт. Дороже было масло – 40 р. фунт и молоко – 10-12 р. бутылка. Конечно, я беру архангельские цены самого последнего времени, которые были много выше, чем в других местах, так как, например, в Селецком районе бутылка молока стоила от 80 коп до 1 рубля. В офицерском собрании обед до последнего времени стоил 6 рублей, трамвай в зависимости от перегона от 1 до 3 рублей, газета 1 рубль за номер. (…) стоивший при нас 300 рублей английский френч сразу же после восстановления рабоче-крестьянской власти стал расцениваться от 15 до 20 тысяч рублей, а затем цена на него поднялась до 80 тыс. рублей»[6].

В книге Евгения Коковина все выглядит иначе:

«Был тяжелый двадцатый год. Дома мы ели прохваченную морозом водянистую картошку и хлеб с мякиной. Штаны у меня были, как говорится, заплата на заплате, а сапоги совсем развалились и "просили каши"»[7]. За Соломбалой устроили огороды, сажали картошку. Работали на огородах в основном женщины и дети, - мужчины трудились в море и на заводах.

И резолюция Архангельского уездного земского собрания от 21 января 1920 года, опубликованная в газете «Возрождение Севера», подтверждает слова Коковина:

«Промысла (кустарные, соляные, рыболовные) пали или прекращаются, промышленная жизнь замерла. Земельный вопрос не разрешен, продовольственный вопрос находится в ужасном состоянии. Недостаток установленного пайка сказывается болезненно-остро повсеместно. Семена проедены, и область ставит под угрозу новый посев. Военные повинности (гужевая и т. п.) чрезвычайно резко отражаются на сельском хозяйстве, а обязательная поставка мяса и сена является ударом, подрывающим основы сельского хозяйства. Дороги пришли в негодное состояние, народного образования нет, ибо школы либо заняты военным ведомством, либо от отсутствия ремонта разрушены. Общественное призрение отсутствует». 

[1] Овсянкин Е.И. На изломе истории. События на Севере в 1917 – 1920 году. Мифы и реальность.  Глава 2. Архангельск, 2007. http://lit.lib.ru/o/owsjankin_e_i/text_0050.shtml

[2] 1 фунт – 0,4536 кг

[3] См. воспоминания П.Рассказова http://lib.ru/HISTORY/ARHANGELSK/niterventy.txt

[4] Архив русской революции, издаваемый Гессеном, т. 3 Берлин, 1921, Слово; т.9 Берлин, 1923, Слово. http://istmat.info/files/uploads/33587/arhiv_russkoy_revolyucii_t._3_1921.pdf

[5] Там же, стр.96

[6] Там же, т.3 стр.99

[7] http://lib.ru/PRIKL/KOKOWKIN/solombala.txt