Первый рабфак в СССР

Сборник.  Москва, ГИЗ, 1929г.

Отрывок из книги:

П.Рыбаков: Мне хотелось бы скрыть тот позорный факт, что «пролез» я на рабфак не совсем законно.  На экзамене по арифметике я просто обманул преподавателя, списав задачу на действия с простыми дробями у моего товарища, соседа по скамье. Десятичные дроби я знал прилично и все остальные задачи решил сам. Правда, я немедленно дал себе торжественное обещание постичь простые дроби в полном объеме. В кратчайший срок это я успешно выполнил. Может быть, это обстоятельство хоть немного смягчает мое тяжкое академическое преступление. Но гораздо более серьезное испытание, как потом оказалось, было еще впереди. Я усердно грыз рабфаковскую науку примерно месяца три. Все шло гладко и хорошо. Но вот однажды наш математик, А.В.Митрофанов, объявил группе, что мы должны переходить к изучению геометрии и алгебры. Арифметика наскучила нам уже изрядно, и поэтому известие это встречено было группой с удовольствием. Я же чувствовал, что с этого момента вступаю в неизвестные мне дебри математической тайги. Дело в том, что я не только никогда в жизни своей не занимался геометрией и алгеброй, но даже не знал, что это такое, не знал, что существуют такие науки. У меня было такое представление: пишу и читаю бегло, считать умею я хорошо – миллионами и миллиардами (о, наркомфин, научивший складывать, делить и умножать миллионы даже неграмотных старух!), вот только с дробями плохо… Если постигнуть простые дроби, - ну, тогда я – законченный ученый. Командовать умею, «Азбуку коммунизма» знаю прекрасно, считаю миллиардами – чего же еще?

Вспоминаю свою мать. Она говорила, бывало, мне: «Читать ты, сынок, умеешь, глазки тебе вложены, чего же тебе не хватает? И так учен – все знаешь. Работай хорошенько, да копейку береги крепче».

Между тем Александр Васильевич приступил к выяснению того, что знает группа по этим предметам.

- Те, кто пробовал заниматься геометрией, поднимите руки! – скомандовал он.

Я сидел в углу на задней скамейке. Видел, как быстро взметнулись руки моих товарищей. Я колебался: поднять иль не поднять? Поднимешь – а ну как спросят? Не поднимешь,  а ну как исключат? И я один в группе сидел с неподнятой рукой и смущенно ждал, что скажет Александр Васильевич.

Теперь поднимите те, кто занимался алгеброй!

Опять поднялись тридцать рук, и только моя рука нервно теребила тетрадку. 

Александр Васильевич решил проверить, что же осталось у его учеников от прежних занятий по этим предметам. Вызывает он одного рабфаковца и задает такой вопрос:

- Скажите, чему равняется сумма углов треугольника?

Признаюсь, я здорово перепугался. Как это так, сумма углов треугольника? Неужели углы, да еще в треугольнике, можно складывать, как картошку? Что же это такое, товарищи, а?